Следопыт исполнил приказ, и все, кроме корнака, спустились на землю, прихватив с собой крупнокалиберные карабины, двуствольные пистолеты, а также по бутылке-другой пива, поскольку пить из водоема, куда индусы испокон века сбрасывали мертвецов в надежде, что те как-нибудь сами доберутся до священного Ганга и обретут нирвану, было довольно рискованно.
Полсотни бородатых, вооруженных до зубов раджпутов уже окружили болото, отрезав таинственным обитателям клоак все пути к отступлению.
– Попались, – удовлетворенно заметил Каммамури. – Теперь им остается либо сдаться, либо до ночи сидеть в крокодильем болоте.
– Видишь, я не ошибся, предприняв эту вылазку, – сказал Тремаль-Наик.
– Да, хозяин. Только у меня из головы не идет наш пленник. Наваждение какое-то. Уж не заворожил ли он, часом, и меня?
– Заворожить маратху? Не верю.
– Боюсь я его глаз.
– Ну, сейчас у него остался лишь один.
– Не удивлюсь, если оставшийся – самый опасный.
– Я и сам не могу про себя сказать, что спокоен как удав. Мы ходим по острию ножа.
– И еще одно, хозяин. С недавних пор мне начало казаться, что горожане относятся к махарадже и рани без должного почтения.
– Я тоже это заметил. – Тремаль-Наик нахмурился. – Помяни мое слово, здесь замешан Синдхия. А как иначе? Мы, индийцы, всегда предпочитали тиранию милосердию и тосковали по твердой руке.
Миновав последний отрезок дамбы, они подошли к раджпутам. Те, точно саламандры, безмятежно застыли под палящим солнцем и курили, не замечая болезнетворных миазмов, источаемых болотом.
– Если не упустите этих охотников на крокодилов, получите двойное жалованье, – сказал командиру Тремаль-Наик.
– Мимо нас и мышь не проскочит, господин, – ответил раджпут. – Мы перекрыли все тропы.
– Как думаешь, сопротивление возможно?
– У них только гарпуны для охоты на крокодилов и небольшие сети.
– И сколько же рептилий они поймали?
– По-моему, эти люди больше прохлаждаются, чем охотятся. Должен сказать, господин, доверия они мне не внушают.
– Это те самые, которых мы спугнули в клоаках.
– Что нужно делать? Открыть по ним огонь?
– Зачем же сразу огонь? Мы не на войне. Сначала пригласим их подойти. Если откажутся, тогда посмотрим.
– Отправить часть людей за ними?
– Не стоит. Еще на крокодила нарвутся. Парии, а я не сомневаюсь, что перед нами именно они, сами вылезут на берег. Вот увидишь. Вели своим людям не шуметь.
Сложив ладони рупором, Тремаль-Наик заорал во все горло, обращаясь к этим то ли охотникам, то ли рыболовам:
– Именем раджи приказываю всем выйти из воды!
Парии, упорно делавшие вид, что не замечают раджпутов, прекратили шататься по мелководью, закинули на плечо свои гарпуны и сети и сгрудились вокруг тощего старика в лохмотьях.
– Выходите, или велю стрелять!
Услышав угрозу, старик торопливо двинулся к берегу, выбрался на отлогую косу и закричал в ответ, напрягая изъеденные возрастом легкие:
– Что тебе нужно от нас, господин?
– Арестовать вас, – непререкаемым тоном ответил Тремаль-Наик.
– За что? Мы бедные рыбаки и никому не причиняем зла.
– Вы ведь те самые парии, которых мы встретили в клоаках. Посмеешь возразить?
Старик помолчал, косясь на своих людей. Те, испуганные угрозой, что по ним того и гляди откроют огонь, мало-помалу собирались у косы.
– Я жду. – Тремаль-Наик поднял карабин.
– Ты не ошибся, господин, – ответил наконец старик. – Но нам некуда деваться. Вот и приходится ночами укрываться в клоаках вместе со своим уловом, чтобы нас не съели тигры.
– Подойдите все сюда, пока я не рассердился. Махараджа желает знать, кто вы такие и откуда взялись.
– Хорошо, господин.
Парии гурьбой направились к берегу, волоча за собой тушу огромного крокодила, длиной около двадцати футов. Первым на дамбу поднялся старик и протянул Тремаль-Наику сеть, полную довольно странных рыб с черной кожей, квадратной, как у жаб, головой и длинными тонкими плавниками, тянувшимися по бокам. Рыбы эти, напоминающие мексиканских аксолотлей, необычайно распространены в стоячих водах Индии, а их нежное мясо считается деликатесом.
– Оставь их себе, – сказал Тремаль-Наик. – Я не собираюсь отнимать у вас добычу.
– Ты благороден, господин. Любой другой на твоем месте забрал бы и рыбу, и крокодила, и корни лотоса, которые мы едим вместо хлеба, ибо нам не на что купить муку.
– Плоды своего труда оставьте себе. Но вы все должны отправиться с нами во дворец.
– Мы арестованы?
– Да.
Старик всплеснул руками и умоляюще взглянул на Тремаль-Наика:
– Нас казнят?
– Насколько мне известно, махараджа никому из вас не намерен причинить зла.
– А брамину? К нам он так и не вернулся, и все думают, его уже нет на свете.
Парии гурьбой направились к берегу, волоча за собой тушу огромного крокодила, длиной около двадцати футов.
– Ошибаешься. Он жив.
