– У тебя нога болит. Если бы мы поменялись местами, ты бы меня отвез? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Вот и я так сделаю. И, кроме того, я люблю ездить по ночному Киеву.
* * *
Они ехали по набережной Днепра. Матвей восхищенно комментировал городские детали, которые для Анны уже давно стали привычными. А для него это новый город и новые впечатления. Вдалеке виднелась «Родина-мать».
– Ты когда-нибудь подходил с ней близко? – Анна кивнула в сторону памятника.
– Не-а. А что, туда можно подъехать?
– Да, можно. Хочешь, сейчас подъедем? Или ты очень устал?
– Поехали, интересно.
Анна уверенно вела машину: она хорошо знала дорогу. Когда-то Стас привез ее сюда впервые, а потом именно здесь сделал ей предложение. Как давно это было. С тех пор она сюда не приезжала. Они припарковались. Машин не было, людей тоже: видимо, все туристы уже разошлись. Матвей взял рюкзак с заднего сиденья. Анна уже во второй раз обратила внимание на эту привычку: держать свои вещи всегда при себе. Они поднимались по лестнице: от места парковки до подножия монумента нужно пройти метров двести. Матвей хромал.
– Я уже жалею, что привезла тебя сюда. Чуть-чуть осталось, – поддержала она его.
– Все нормально. Я же рыцарь! Тебе не холодно?
На улице стало ветрено. Он открыл рюкзак, достал из него кофту и молча набросил ей на плечи, подтверждая свое рыцарство действием. Анна с благодарностью приняла заботу. Ей нравилось заботиться о людях и нравилось, когда заботились о ней. Они подошли к площадке. Молча смотрели на памятник и на ночной Киев. Отсюда открывался изумительный вид. Вокруг статуи огромная территория была занята разнообразными сооружениями и скульптурами, составляющими единую глобальную композицию. Да и высота самой «Родины-матери» поражала, особенно если находиться у подножия.
– Красиво, – сказал Матвей. – Даже представить не мог, что здесь столько всего. Мне всегда казалось, что она просто на холме в парке стоит. Давай пройдемся.
– Ты уверен? – засомневалась Анна, беспокоясь о его ноге. Он кивнул в ответ. – Хорошо, давай сделаем круг и вернемся на парковку. Мне и самой интересно: никогда там не ходила.
Матвей опять превратился в мальчишку, открытого и веселого. Они шли мимо памятников, посвященных войне. Это были каменные скульптуры высотой метров десять. В основном – солдаты с оружием в руках. Но один из монументов изображал женщин военного времени – в платках и длинных платьях, с изможденными лицами и застывшим на них выражением глубокого горя. Матвей подошел ближе.
– Знаешь, что это? – спросил он. Анна отрицательно покачала головой. – Это очередь перед моим кабинетом в онкодиспансере, где я работал. – Анна грустно улыбнулась его горькой шутке. Он продолжил: – Ты представить себе не можешь, какой ад я прошел. Десятки женщин в день, нескончаемая очередь раковых больных. Я знал, как они пахнут. Ты знаешь, что грудь имеет запах? – Анна молчала, боясь спугнуть этот момент – момент, когда он начал открываться. Он говорил без горести, скорее с гордостью за себя. – Однажды мой друг позвонил и сказал, что у него есть пригласительный в новый стриптиз-клуб с приватными танцами, предложил пойти. Мы пришли. Я после работы. Девушка танцует, трясет грудью прямо перед моим носом и надеется меня возбудить. А я смотрю на нее и думаю: «Опять сиськи». Так что мне не до стриптиза с тех пор. – Анна не смогла сдержать улыбку: ей нравился его юмор. Матвей продолжал: – Я приходил домой и открывал бутылку, чтобы забыть обо всем. И при этом боялся спиться. Мне казалось, моя жизнь там и закончится, – он замолчал на несколько секунд. Вероятно, вспоминал события того времени. – Ты знаешь, я до сих пор не могу поверить, что я, парень из Новой Николаевки, сейчас здесь, в Киеве. Если бы несколько лет назад мне сказали: «Матвей, ты можешь летать в Нью-Йорк на свой день рождения или в Лондон на выходные», я бы ни за что не поверил. А теперь я здесь. Но комплекс провинциала все равно живет во мне!
– Какой комплекс? О чем ты? Люди и не из таких мест выбираются. – Анна никогда не смотрела на жизнь так. – Важно не где ты родился, а кем ты хочешь стать и что для этого делаешь.
– Ты не понимаешь. Новая Николаевка – это не город, это деревня. В меня никто никогда не верил. Моя мать всегда говорила: «Никуда не уезжай». Сначала она пыталась убедить меня остаться там, с этой очередью, когда я уходил в пластическую хирургию. Потом, когда сообщил, что еду в Киев, знаешь, что она сказала? – Анна отрицательно покачала головой. – «Не трать время зря. Вдруг там ничего не получится, а тут все потеряешь».
Анна слушала его. Для нее в его истории не было ничего нового и удивительного. Типичная история очень многих амбициозных людей. Она знала по себе, что это такое, когда в тебя не верят. Ее отец тоже был таким: не верил в ее будущее в чужой стране. Но это ее не остановило. Ее удивила боль Матвея и его отношение к прошлому. Их истории были похожими, а реакции разными. Он ожидал от близких правильного поведения, которое, как ему казалось, заключалось в вере и поддержке. Анна давно уже не ждала от родственников ничего, она принимала их такими, как есть. Она не стала отвечать ему своей историей. Но решила высказать собственную точку зрения, пытаясь изменить знак его эмоций с минуса на плюс, с обиды на благодарность.
– Я понимаю: нам всегда хочется «правильных» родителей с правильной, как нам кажется, реакцией в виде поддержки, – начала она, – но у жизни своя логика. Благодаря им мы становимся теми, кто мы есть. Знаешь, я заметила, что слабым людям дают сильных родителей, а сильным – наоборот. Наверное, этот выбор – способ поддержать. Те, кто обладают интеллектом и характером, выживают сами. А те, кто без характера, – скорее всего, не выжили бы, поэтому у них есть «тыл» в виде родителей или кого-нибудь еще. Важно не то, как с тобой поступали. Важно, какие выводы ты сделал, чему научился и как будешь поступать сам. Я благодарна своим родителям за все. Главное, что они мне дали, – это моя жизнь и мои гены.
А все остальное уже мой выбор. И, может быть, я тоже не согласна с их поступками в отношении меня. Но сегодня я точно знаю, что благодаря им я такая, какая есть.
– Я лишь хотел сказать, что наши родители закладывают в нас комплексы, которые мешают жить.
«Или помогают. Но мы понимаем это позже», – подумала Анна. Ей не хотелось склонять его к своей точке зрения. Ей хотелось, чтобы он больше говорил и она могла узнать его лучше.
– Ты, кстати, на кого больше похож – на маму или на папу?
– Ни на кого из них не похож. Я иногда думаю, что мой отец не мой отец, а иногда – что и мать не моя мать, – быстро ответил Матвей. – И теперь я здесь. Общаюсь со знаменитостями. Я часто думаю о том, как сильно изменилась моя жизнь. Я верю, что люди, с которыми ты общаешься, влияют на твое будущее.
– Да, есть такое мнение, что шесть человек рядом с тобой определяют твое будущее, – поддержала его Анна. – Я согласна с этим, но никогда не оцениваю окружающих через призму «А что они могут мне дать?». Я не цинична.
– А я циничен, – подытожил Матвей.
Они подходили к лестнице, которая вела к парковке.
– Как твоя нога? – участливо спросила Анна.
– Болит, – ответил Матвей.
* * *
Она везла его домой. Он жил на окраине города. Харьковский массив. Но дорога к нему быстрая, без светофоров.
– Покажешь, где повернуть. Я не знаю точно, где эта улица.
Матвей утвердительно кивнул и неожиданно спросил:
– Может, зайдешь на кофе?
– Я не планировала. Ты меня не так понял. Я просто не хотела, чтобы ты добирался пешком с больной ногой.
– На кофе, Аня. Посмотришь, как я живу, – грудным голосом проговорил Матвей.
Анна посмотрела на него. «Почему нет? Смогу понять его лучше».
– Хорошо, но только ненадолго.
Она снова взглянула на него, отметив про себя, что он на несколько секунд опять то ли смутился, то ли испугался. Точно такое же выражение лица было у него вчера, когда она пригласила его к себе на кофе.
Припарковалась возле его дома. Высокая многоэтажка, каких в этом районе множество. Он открыл дверь. Анна удивилась тому, что подъезд чистый и даже горит свет, хотя и без консьержки.
– На удивление чистенько.
– У нас даже видеонаблюдение есть, – с шутливой гордостью сообщил Матвей.
– Какой этаж?
– Тринадцатый.
– Мое любимое число. Главное, чтобы соседка напротив не открыла дверь со словами: «Вот знаете, девушка, из всех, кто сюда приходил, вы мне больше всего нравитесь», – изобразила она старушку-соседку.
– Ты действительно так обо мне думаешь? – серьезно спросил Матвей.
– Я реалистка. И это история моей близкой подруги.
На его лице отразилось искреннее удивление:
– И чем она закончилась?
– Счастливо живут в браке уже десять лет.
