Трагические события в парке у Виндзорского замка омрачили пребывание американской знаменитости в Великобритании. 9 июля информация об убийстве девочки просочилась в прессу, а на следующий день практически все английские газеты дали на своих страницах репортажи о чудовищном преступлении. Так родилась новая сенсация, заслонившая собою визит «Сахарного» Рэя Робинсона на берега Туманного Альбиона.
Английская полиция деятельно взялась за расследование чудовищного преступления. Все версии распадались на две принципиально различавшиеся категории, первая из которых объединяла те из них, согласно которым убийца был знаком Кристине Батчер, а вторая – напротив, приписывала убийство приехавшему в Виндзор чужаку. Но обе категории версий сходились в том, что преступник должен был являться поклонником Рэя Робинсона и находиться в числе его фанатов на территории «Home park».
Была предпринята попытка составить приблизительный список лиц, карауливших американского боксёра у мест его проживания во время турне по Великобритании. Кроме того, подразделения уголовного розыска по всей стране были ориентированы на сбор информации о подозрительных лицах, делающих ставки на поединок Рэя Робинсона с Диком Тарпином. С большой долей уверенности можно было считать, что фанат американского чемпиона, каковым предположительно был убийца Кристин Батчер, поставит деньги на выигрыш своего кумира. Полиция задействовала все свои оперативные возможности в среде профессиональных игроков, мошенников, подпольных букмекеров…
Надо сказать, что розыск преступника поначалу вовсе не казался делом безнадёжным. Уже в первые сутки была получена информация, которая могла существенно продвинуть поиски. Нашлись свидетели, которые видели мужчину в тёмном твидовом пиджаке, угощавшего конфетами какую-то девочку у входа в парк, явившийся местом преступления. Удалось отыскать продавца сладостей, продававшего карамель схожему по описанию мужчине, которого сопровождала девочка лет 7—8. Мужчина был на велосипеде, что для той поры являлось весьма типичным: в начале 50-х лишь очень ограниченный круг жителей Великобритании имел в личном пользовании автомобиль. Может показаться невероятным, но детективам даже удалось проследить путь загадочного «человека в тёмной одежде» на велосипеде до одной из железнодорожных станций.
Правда, не было уверенности в том, что во всех случаях речь идёт об одном и том же человеке. Виндзор в июле 1951 г. был местом весьма посещаемым, и многие приезжавшие в город были с детьми. Так что твёрдой уверенности в том, что полиция ищет того, кто действительно ей нужен, не существовало. Тем не менее уголовная полиция работала в высшей степени деятельно, о чём непрестанно рапортовало её руководство. Репортажи о полицейских розысках в те дни можно было увидеть практически в каждой газете.
Но минула неделя, и страну потряс новый чудовищный акт надругательства над ребёнком. 15 июля 1951 г. в небольшом городке Бат (Bath), в 7 км к юго-востоку от Бристоля, была зверски убита 5-летняя Бренда Годдард.
Девочка исчезла около полудня прямо с лужайки перед домом, где жила. Она вышла погулять одна, в этом не было ничего странного для той поры. Бат являлся тихим и безопасным местом, по крайней мере до июля 1951 года. В нём, казалось, ничего не могло грозить ребёнку. Мать Бренды оставалась дома, но периодически поглядывала в окно, контролируя действия малышки. Бренда спокойно гуляла по лужайке, собирая букет цветов, а затем пропала.
Мать хватилась дочки почти сразу же. Сначала она искала её самостоятельно, затем обратилась к соседям. Не прошло и часа, как об отсутствующем ребёнке была поставлена в известность местная полиция. Около 15:00, спустя около 3 часов с момента исчезновения, труп Бренды Годдард был обнаружен на территории парка Хеджемид (Hedgemead park) буквально в 300 м от дома. Тело находилось в небольшой ложбинке за кустами, буквально на расстоянии 1 метра от раскидистого клёна. Преступник явно постарался скрыть его от глаз посетителей парка.
Место обнаружения детского трупа явилось местом убийства. В этом не приходилось сомневаться, поскольку поваленная наземь девочка при падении ударилась затылком о камень, который со следами её крови остался лежать возле головы Бренды в окровавленной траве. Причиной смерти, однако, явился не этот удар, а удушение. Гематомы на шее, оставленные пальцами преступника, просматривались невооружённым глазом. Судебно-медицинское исследование доказало справедливость этого предположения.
Полицейский стоит рядом с местом обнаружения тела Бренды Годдард неподалёку от Бата, графство Сомерсет (снимок сделан 16 июля 1951 года).
Вся одежда девочки осталась на положенном ей месте – это означало, что преступник не пытался её раздеть. Ничего не пропало из мелких вещей, принадлежавших погибшей девочке. Следов сексуальных манипуляций обнаружить не удалось. Спермы на месте преступления также не оказалось. Всё это могло означать как отсутствие в действиях убийцы сексуального мотива, так и нечто совсем иное: сексуальный мотив имелся, но его реализации что-то помешало.
Преступник, решившись напасть на 5-летнюю девочку, безусловно, чрезвычайно рисковал. Хеджемид-парк являлся небольшим островком зелени посреди городских кварталов, он имел форму клина размером всего 400 м на 150 м в самой широкой части. Он просматривался из конца в конец, его кусты, высаженные посреди стриженых газонов, давали лишь весьма относительное уединение. Множество окон окрестных кварталов выходило в парк, и преступник не мог знать наверняка, что никто не наблюдает за его действиями. В самом парке в тот день гуляли парочки и многочисленные женщины с детьми.
Убийца явно действовал быстро и вероломно. Но для чего он решился на это странное убийство, казавшееся диким и совершенно безмотивным? Казалось очевидным, что преступник явился в парк в компании со своей будущей жертвой – домашняя 5-летняя девочка не полезла бы самостоятельно через изгородь выше неё ростом. Хотя Бренда знала, что ей не следует уходить от дома, преступник, очевидно, сумел убедить девочку последовать за ним.
Для патриархальной Великобритании начала 50-х гг. убийства в Виндзоре и Бате явились подлинным шоком. В то время число убийств с уголовной подоплёкой не превышало ста пятидесяти в год (без учёта Шотландии), то есть колебалось в районе трёх в неделю. Цифра для страны с населением в несколько десятков миллионов человек прямо-таки ничтожная (для сравнения: в далеко не столичном Санкт-Петербурге в период бандитского беспредела 90-х гг. официально фиксировалось около 550—600 убийств в год). Убийство же ребёнка в Великобритании той поры вообще было событием из ряда вон выходящим. А тут с интервалом в неделю два таких происшествия!
Между убийствами Кристин Батчер и Бренды Годдард можно было провести вполне очевидные параллели:
– в обоих случаях объектами посягательств оказывались маленькие девочки, чисто одетые, опрятные, в силу своего возраста неспособные самостоятельно знакомиться с мужчинами и тем более флиртовать с ними. Контакт между жертвой и преступником мог возникнуть лишь по инициативе последнего;
– оба преступления были совершены в парках в светлое время суток в хорошую погоду, когда рядом с местом преступления находились люди. Это косвенно указывало на стремительность и жестокость нападений, их полную неожиданность для жертв. Скорее всего, преступник не запугивал девочек, а сразу переходил к нападению, когда считал, что для этого появился подходящий момент (испуганные девочки если и не могли активно сопротивляться, тем не менее привлекли бы к себе внимание плачем; между тем никто из гулявших в парках не обратил внимания на мужчину с плакавшей девочкой);
– для умерщвления жертв не использовалось оружие, в обоих случаях убийца (убийцы) действовал голыми руками.
Бат был известен своими термальными источниками, что превратило городок в своеобразную «всебританскую здравницу». В городе не было крупной промышленности, что в значительной степени обусловило низкий уровень преступности на протяжении многих десятилетий. Именно поэтому жестокое и казавшееся безмотивным убийство Бренды Годдард вызвало шок и искренний гнев горожан.
Имелось, впрочем, и существенное отличие: при нападении в Виндзоре убийца не менее двух раз совершил половой акт с жертвой, причём один раз посмертно. В случае же с убийством Бренды Годдард ничего подобного не наблюдалось, количество постмортальных манипуляций с телом вообще было сведено к минимуму, словно преступник потерял всякий интерес к жертве после её умерщвления. Но подобное несовпадение преступного почерка могло иметь самую прозаическую причину, никак не связанную с личностью убийцы: во втором случае ему банально могли помешать довести начатое дело до конца внезапно появившиеся неподалёку люди. Это могло побудить осторожного преступника бросить уже убитую жертву и покинуть парк.
На расследование убийства в Бате были брошены все наличные силы полиции. В те дни не было, наверное, ни одного человека, жившего неподалёку от Хеджемид-парка, сумевшего уклониться от полицейского опроса. Вновь, как и в случае с убийством Кристин Батчер, в рассказах местных жителей возник образ мужчины средних лет в тёмной одежде, разъезжавшего на велосипеде по улицам городка. Как утверждали некоторые свидетели, этот человек вроде бы оставлял велосипед у одного из пабов (но в пабе подозрительного мужчину не видели), другие же утверждали, будто приезжий ходил по продуктовым лавкам (но и там продавцы его не заметили).
Появление в рассказах горожан упоминаний о неизвестном мужчине, соответствовавшем приметам предполагаемого убийцы Кристин Батчер, в целом укрепляло версию о появлении в Великобритании кочующего маньяка-педофила, переезжающего из города в город и творящего свои отвратительные дела, так сказать, «на выезде», однако у этой версии довольно скоро появились серьёзные минусы.
Во-первых, упоминания о подозрительном велосипедисте «в чёрном» появились в газетах ещё до второго убийства, определённым образом подготовив общественное мнение. После гибели Бренды Годдард тот же самый зловещий образ уже никак не мог не появиться просто ввиду того, что свидетели, как и все обычные люди, склонны к самовнушению. Феномен этот психологам хорошо известен: чем больше человек обдумывает события, потрясшие его воображение, тем больше знамений и подозрительных совпадений находит. Так что понять, где в рассказах о «чёрном велосипедисте» правда, а где – добросовестное заблуждение, было почти невозможно.
Во-вторых, в Великобритании той поры тёмная одежда была повседневной для мужчин из категории «голубых воротничков», то есть небогатых и занятых преимущественно ручным трудом. Большая часть мужского населения Бата даже в тёплые летние дни носила одежду весьма консервативных тонов. До того разгула цветов и неформальных фасонов, что продемонстрировала западная мода с появлением «детей цветов», было ещё очень и очень далеко. Да, убийца Бренды Годдард действительно мог выглядеть как «чёрный велосипедист», но вовсе не потому, что последний был реален, а лишь потому, что так выглядело подавляющее большинство мужчин в послевоенной Британии.
Именно поэтому одновременно с версией «маньяка-гастролёра на велосипеде» отрабатывались и иные версии, менее экзотические. Много внимания было уделено проверке возможной причастности к убийству Бренды Годдард её близких родственников.
Однако в этом направлении розыск далеко не продвинулся. С родителями и иными родственниками убитой всё обстояло вроде бы благополучно: по сообщению соседей и друзей семьи ребёнок рос, окружённый заботой и вниманием. Ничто не указывало на внутрисемейное напряжение, которое могло бы негативно отразиться на отношении кого-то из взрослых к девочке. Материальные затруднения также не могли служить мотивом для попытки избавиться от ребёнка, поскольку глава семьи работал главой отделения банка и в финансовом отношении никаких проблем не испытывал.
Подверглись проверке и местные душевнобольные обоих полов – это общая практика при расследовании преступлений против детей, которой следовали и в те далёкие годы. В Бате и окрестных населённых пунктах проживало немногим более 50 человек с отклонениями соответствующего профиля, alibi которых полиция посчитала нужным проверить.
В числе опрошенных оказался и некий Джон Томас Страффен, молодой человек в возрасте 21 года, страдавший задержкой развития и практически всю жизнь проведший в интернатах и исправительных учреждениях. Этот мужчина имел довольно большой список правонарушений. Последние включали в основном мелкие кражи и жестокость в отношении животных. 3 августа Джон Страффен был опрошен о его времяпровождении 15 июля. Выяснилось, что он ходил на кинофильм «Противоударный» («Shockproof»), и в подтверждение своих слов Страффен довольно связно рассказал сюжет картины. В кинотеатре видели и хорошо запомнили приметного молодого человека – Страффен был довольно высок (рост 178 см, что было заметно выше среднего роста англичанина в то время), худ, сутулился, кроме того, в провинциальном Бате и его окрестностях Джона знали в лицо многие жители. В общем, хотя представленное alibi было частичным, его сочли достаточным для того, чтобы посчитать проверку Страффена успешно законченной. Не в последнюю очередь это произошло из-за того, что Джон производил впечатление слабосильного и инертного человека, мало способного даже на ограниченное физическое напряжение. Туповатый увалень мог вызвать жалость, но никак не страх. Страффен явно не годился на роль того монстра, что убил Кристин Батчер и Бренду Годдард.
Между тем беседа детективов с Джоном Страффеном имела довольно неожиданные последствия. Молодой человек с апреля 1951 г. работал садовником в богатой усадьбе возле городка Баземптон (Bathampton), и работодатель, узнав об интересе полиции к Страффену, немедленно уволил последнего. Принимая во внимание, что Джон происходил из весьма небогатой семьи (отец был военным пенсионером, мать – домохозяйкой), случившееся нанесло ощутимый удар по благосостоянию семьи.
Ранним утром 9 августа 1951 г. в полицию Бата поступило сообщение об исчезновении 9-летней Сесилии Бэтстоун (Cicely Batstone). Девочка ушла гулять накануне около 17 часов, и первоначально родители пытались искать её своими силами. Много времени они потеряли на то, чтобы связаться с родственниками в Лондоне. Незадолго перед тем Сесилия уже ездила к ним самостоятельно, и родители хотели удостовериться, что девочка не отправилась туда снова. Лишь под утро, убедившись, что Сесилии нигде нет, они пришли в полицейский участок.
Первым делом полицейские направились в местные автобусные парки, дабы поговорить с водителями и кондукторами автобусов. Всё-таки 9-летняя девочка без сопровождения – это довольно приметный пассажир. Опрос транспортных служащих позволял, по крайней мере теоретически, довольно быстро локализовать район поисков и установить, покинула ли Сесилия населённый пункт или всё ещё находится в пределах городской черты. Полиция действовала очень оперативно, на руках патрульных и детективов, приступивших к опросам, даже не было фотографий разыскиваемой девочки – фотолаборатория банально не успела их напечатать в нужном количестве. В общем, полицейским пришлось в то утро полагаться исключительно на словесный портрет Сесилии. Впрочем, розыскам могла помочь немаловажная примета пропавшей девочки – в её волосы была вплетена жёлтая шёлковая лента.
Безусловной удачей полиции оказалось то, что буквально в первые же полчаса удалось отыскать водителя и кондуктора, которые в один голос утверждали, что видели девочку, подпадавшую под нужное описание. Она доехала до района, известного под названием «луг Тампс» (Tumps), где вышла. Её сопровождал сутулый молодой человек, которого кондуктор уверенно опознал. По его словам, этот парень не так давно работал в этой же автобусной компании мойщиком машин. Его имени и фамилии кондуктор не знал, но зато припомнил, что долговязый молодой человек попал на эту работу по программе социального найма, поскольку был то ли умственно отсталым, то ли сумасшедшим.
Далее поиски Сесилии Бэтстоун продолжились в двух направлениях – несколько детективов отправились в офис автобусной компании для изучения картотеки персонала, а основная масса полицейских приступила к прочёсыванию Тампса. Луг этот находился в южной части Бата, сейчас здесь устроены парковочные площадки для машин с прицепными домиками, кемпинги, а шестьдесят лет назад это было весьма живописное место, куда отправлялись на прогулку парочки, искавшие уединения. Среди некошеной травы виднелись островки деревьев и кустарников, придававшие панораме луга вид пасторально-идиллический. В 8 часов утра 9 августа 1951 г. полсотни полицейских двинулись по Тампсу густой цепью. Не прошло и получаса, как они наткнулись на труп Сесилии Бэтстоун.
Уже первоначальный осмотр тела судебным медиком позволил установить, что смерть девочки последовала примерно за полсуток до момента обнаружения трупа. Следов сексуального насилия заметно не было, и последующее детальное исследование показало, что погибшая действительно не подвергалась изнасилованию. Причиной смерти явилось душение руками. Имевшиеся на открытых частях тела мелкие раны явились следствием борьбы и сколько-нибудь ценной с точки зрения криминалистики информации о преступлении не несли.
По счастливому стечению обстоятельств один из полицейских, принимавших участие в прочёсывании луга Тампс, проживал совсем рядом. Фактически окна его дома выходили на луг. Поинтересовавшись у жены, он узнал, что последняя видела накануне девочку с жёлтой косой, которая гуляла по лугу в сопровождении худого молодого человека лет 20. Описание спутника девочки отлично соответствовало полученному от кондуктора автобуса. Женщина утверждала, что хорошо рассмотрела странную парочку, и уверяла, что опознать молодого человека ей не составит труда. Слово своё она сдержит и уже через несколько часов действительно опознает спутника девочки с жёлтой лентой в волосах…
Между тем проверка картотеки персонала автобусной компании позволила установить имя опознанного кондуктором молодого человека. Им оказался Джон Томас Страффен, уже упоминавшийся чуть выше. Само по себе утверждение кондуктора ни в чём Страффена не изобличало, но тем не менее с этим человеком следовало переговорить. Поэтому около 9 часов утра три детектива постучали в дом его родителей.
Джон спал сном младенца и совсем не ожидал визита полиции. Накануне он ходил в кинотеатр и на обратном пути купил шесть пакетиков с чипсами. Едва продрав глаза, он принялся их жевать, а через минуту, когда полицейские осведомились у него, довелось ли Джону бывать накануне вечером на лугу Тампс, Страффен признался, что был там и… убил девочку. Поражённые его поведением детективы попытались было задать уточняющие вопросы, но Страффен, никого не слушая, поспешил рассказать, что до этого он убил ещё одну девочку. На этот раз речь шла о Бренде Годдард.
Джон Страффен легко и как будто бы даже с удовольствием сознался полиции в убийствах двух девочек, но при этом мотивы своих поступков объяснить не смог.
Для полиции Бата это был очень необычный день. Наверное, самый необычный за всё время существования в городе полицейского подразделения. Джон Страффен несколько раз рассказывал присутствующим историю совершённых убийств, а когда в комнате для допросов появлялся новый человек, принимался повторять свою исповедь сызнова. Свои рассказы он расцвечивал какими-то инфантильными комментариями, лишёнными смысла уточнениями и до такой степени порой увлекался, что окружающим начинало казаться, будто перед ними не взрослый мужчина, а школьник младших классов. Разумеется, очень жестокий школьник!
В первый же день своего пребывания под стражей Страффен дал исчерпывающие показания об убийствах Бренды Годдард и Сесилии Бэтстоун.
По его словам, он не был знаком с будущими жертвами и никакого недоброжелательного чувства к ним не испытывал. Также он отрицал сексуальный подтекст содеянного. Вообще же о сексе Джон знал только понаслышке и не только не имел половых контактов, но даже никогда ни с кем не целовался, кроме матери, разумеется. Это следствие установило с абсолютной надёжностью, поскольку много сил затратило на безуспешный розыск возможных сексуальных партнёров убийцы.
15 июля 1951 г. Страффен увидел 5-летнюю Бренду, собиравшую цветы рядом с домом, в котором жила, и увёл её с собою без какой-либо конкретной цели. Он сказал девочке, что знает, где есть цветы красивее – этого оказалось достаточно, чтобы наивный ребёнок пошёл с незнакомым мужчиной. Страффен завёл Бренду в Хеджемид-парк и, не зная толком, что же ему предпринять, просто-напросто схватил её за горло руками и повалил на землю. При падении она разбила голову о камень – произошло это случайно, убийца даже не увидел в траве булыжника. Задушив ребёнка, он убежал, никем не замеченный. Мать погибшей девочки, сообщив полиции приметы подозрительного мужчины, невольно пустила розыск по неверному следу: Страффен вовсе не походил на предполагаемого 35-летнего преступника с велосипедом, он был куда моложе и притом без велосипеда.
8 августа 1951 г. Джон направился в кино, но по пути встретил 9-летнюю Сесилию Бэтстоун, которую пригласил с собою. Затем он позвал девочку погулять по лугу Тампс, они доехали до нужного места на автобусе, некоторое время побродили в траве, а затем, оказавшись в уединённом месте, Страффен набросился на свою спутницу и задушил её. Убийство снова было безмотивным, но оно явно доставило преступнику удовольствие – об этом можно было судить по тому, с каким упоением Страффен рассказывал о содеянном в полиции.
Неожиданное разоблачение зловещего убийцы в последующие дни и недели привлекло огромный интерес публики к его личности. Интерес этот был понятен – чудовищность и бессмысленность преступлений Страффена выходили далеко за рамки традиционных представлений о человеческом гневе и жестокости, а потому вполне правомерным казался вопрос о природе этих переживаний.
Что же это был за человек? И почему он стал безжалостным убийцей?
Джон Томас Страффен родился 27 февраля 1930 г. в семье военнослужащего. Он был третьим ребёнком в семье, старшая сестра была от рождения дебильной и нуждалась в уходе. В 1932 г. семья отправилась в Индию, куда по делам службы был переведён отец Джона. В 1938 г. последовало возвращение в Великобританию, в том же году отец вышел в отставку. Семья поселилась в Бате, где и жила все последующие годы. К этому времени врачи уже диагностировали задержку развития Джона Страффена, причина которой была не совсем ясна – тут могли сработать как наследственные факторы, так и перенесённый мальчиком в возрасте 6 лет энцефалит.
В октябре 1938 г. 8-летний Джон имел первую стычку с непонимающим его миром. Ввиду неуспеваемости и систематических прогулов школьных занятий его направили в специализированную детскую клинику по коррекции поведения. Это был своеобразный интернат для девиантных детей и подростков. Пребывание там мало помогло Страффену. В июне 1939 г. его отдали под суд за хищение кошелька у девочки, и Джон получил 2 года условно. Через год – в июне 1940 г. – мальчика направили в школу для умственно недоразвитых детей имени Святого Иосифа в городке Самбурн. При его тестировании там был зафиксирован коэффициент интеллекта, равный 58, что соответствовало лёгкой степени умственной отсталости (в форме дебильности).
В 1942 г. Страффена переместили в старшую школу аналогичного профиля в городе Бесфорд. Через два года его подозревали в убийстве двух гусей, принадлежавших педагогу этой школы, но ничего доказать не удалось. Подозрение тогда пало на подростка ввиду его конфликта с учителем: злопамятность Страффена была уже хорошо известна окружающим.
В 1946 г. юноша закончил спецшколу, его IQ на момент выпуска достиг 64, а субъективный возраст был оценён экспертной комиссией в 9,5 лет. Страффен возвратился в Бат и как лицо, подпадающее под «Закон о слабоумных», получил на условиях социального найма работу на швейной фабрике. Джон сидел за швейной машинкой в окружении женщин, которые, видимо, не очень-то стеснялись «мальчика-дурачка». Можно предположить, что они вели в его присутствии откровенные разговоры, переодевались и даже как-то подначивали его, провоцируя смущение. Страффен тогда уже был достаточно высок, растительности на лице не имел, выглядел тщедушным, вялым и вообще походил на аморфное бесполое существо. Тем не менее он имел нормальную половую конституцию, и было бы неверно считать 16-летнего подростка лишённым полового влечения. То, что в это время он оказался в исключительно женском окружении, подействовало на него плохо – именно в 1946—1947 гг. Джон начал совершать кражи.
Клептомания его быстро приняла довольно необычную форму – Страффен никогда не приносил ворованное в дом, а оборудовал тайники, в которые складывал свою «добычу». Таковой являлись преимущественно мелкие женские безделушки – карманные зеркала, расчёски, заколки для волос. Всю эту мелочёвку Джон тащил у своих коллег по работе и никогда не воровал в магазинах. То, что юноша относил в свои «закрома» и бережно хранил там именно женские вещи, а не продукты питания или, скажем, мужские аксессуары, свидетельствует о его фетишизме и сексуальной мотивации воровства. Примечательно, что Страффен не пытался сбывать свою «добычу», он наслаждался ею в одиночестве, явно грезя о прежних хозяйках ворованных вещей.
