– Ну, – прошептала она, – теперь ты.
Ричард осторожно свесился через край, соскользнул вниз и повис на руках. Повисев несколько секунд, он разжал ладони и шлепнулся в мягкую жидкую грязь. Пока он вытирал руки о свитер, Анестезия прошла вперед и открыла еще одну дверь. Ричард поспешил к ней, они выбрались в какой-то туннель, и девушка закрыла за ними дверь.
– Все, теперь можно говорить, – сказала она. – Только не слишком громко. Если хочешь.
– Это хорошо, – обрадовался Ричард и тут же обнаружил, что не знает, о чем ее спросить. – Так, значит, ты крыса?
Девушка тонко захихикала и, как маленькая японка, прикрыла рот ладошкой.
– Не-а. Я была бы счастлива, будь я крысой, но увы… – она покачала головой. – Нет, мы крыситы, мы говорим с крысами.
– Говорите? В смысле, просто болтаете?
– Что ты?! Мы выполняем их поручения. Дело в том, – она понизила голос и заговорила так, будто сообщала нечто совершенно невероятное: – что крысы не все могут. Понимаешь? Потому что у них нет пальцев, нет рук и все такое. Погоди… – Она прижала Ричарда к стене, зажала ему рот грязной ладошкой и задула свечу.
Сначала ничего необычного не происходило.
Потом издалека донеслись голоса. Ричард и Анестезия ждали в темноте. Он дрожал от холода и сырости.
Мимо, негромко переговариваясь, прошли какие-то люди. Когда все стихло, Анестезия убрала ладошку, зажгла свечу, и они отправились дальше.
– Кто это был? – спросил Ричард.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Это не важно.
– Тогда с чего ты взяла, что лучше не показываться им на глаза?
Она посмотрела на него с грустью, как смотрит мать, пытающаяся объяснить ребенку, что любой огонь жжется. «Да, и этот тоже. Уж поверь мне».
– Идем, – сказала девушка. – Мы можем срезать путь через Верхний Лондон.
Они поднялись по каменным ступеням, и Анестезия открыла дверь. Они вышли на улицу, и дверь мягко за ними закрылась.
Ричард потрясенно огляделся. Они стояли на северном берегу Темзы, на набережной Виктории длиной в несколько миль, которую построили в викторианскую эпоху, скрыв под ней безобразные канализационные стоки и недавно открывшуюся линию метро – «Дистрикт-лайн», – и навсегда устранив грязную приливную полосу, отравлявшую своей вонью Лондон на протяжении предыдущих пятисот лет. Была ночь – все та же или уже следующая, Ричард не знал. В этих темных туннелях он потерял счет времени.
Ночь была безлунной, но в небе сухо поблескивали осенние звезды. Сияли фонари, окна в домах и огни на мостах, отражаясь, как и ночное небо, как и весь город, в темной воде Темзы, и казалось, что эти огоньки тоже звезды, только обреченные сиять на земле. Волшебная страна, подумал Ричард.
Анестезия задула свечу, и Ричард спросил:
– Ты уверена, что нам сюда?
– Конечно.
Перед ними была деревянная скамейка, при виде которой Ричард понял, что больше всего на свете хочет на нее присесть.
– Давай отдохнем немножко, совсем чуть-чуть.
Девушка пожала плечами, и они сели на разных концах скамейки.
– В пятницу, – проговорил Ричард, – я работал в престижной компании, занимался инвестиционным анализом.
– Что такое инивистиционный…
– Инвестиционный анализ? Это моя работа.
Она кивнула, сочтя такое объяснение достаточным.
– Ясно. И что?
– Ничего. Просто вспоминаю, как это было. А вчера… я как будто перестал существовать. Здесь, наверху, никто меня не замечал.
– А ты и правда перестал для них существовать, – сказала Анестезия.
К ним подошла парочка, медленно прогуливавшаяся по набережной. Мужчина и женщина уселись на скамейку прямо между Анестезией и Ричардом и принялись страстно целоваться.
– Простите, – сказал им Ричард. Мужчина запустил руку под свитер своей подруги и принялся там шарить, как одинокий путешественник, открывший неизведанную землю. – Я хочу, чтобы все было как раньше, – сообщил ему Ричард.
– Я люблю тебя, – сказал мужчина.
– А как же твоя жена?.. – проворковала женщина, облизывая ему щеку.
– Хер с ней.
– А я надеялась, что он с тобой, – пьяно захихикала она и стала мять его ширинку.
– Идем, – сказал Ричард. Ему вдруг расхотелось сидеть на скамейке.
Они пошли дальше. Анестезия несколько раз с любопытством оглянулась на парочку, которая постепенно переходила в горизонтальное положение.
Ричард молчал.
– Что-то не так? – спросила девушка.
– Все, – буркнул он. – Ты всегда жила под землей?
– Не-а, я родилась здесь. – Анестезия на секунду умолкла. – Ты что, хочешь узнать, как я оказалась в Нижнем Лондоне? – спросила она, и Ричард с удивлением обнаружил, что ему и в самом деле хотелось бы услышать ее историю.
– Да.
Она повертела кварцевые бусы на шее и сглотнула.
– У меня была мама и еще сестренки-близняшки… – Она вдруг замолчала.
– Продолжай, – подбодрил Ричард. – Мне действительно интересно. Честное слово.
Девушка кивнула. Потом глубоко вдохнула и заговорила, не глядя на него, не поднимая глаз.
