Прививка для императрицы: Как Екатерина II и Томас Димсдейл спасли Россию от оспы
Люси Уорд
Известная проницательностью и острым умом, Екатерина II живо интересовалась философией, медициной и естественными науками, вела многолетнюю переписку с Дидро и Вольтером и пригласила ко двору немало выдающихся ученых своего времени. Среди них был и опытный английский врач Томас Димсдейл, который в 1768 г. приехал из Лондона, чтобы в обстановке строжайшей тайны привить от оспы великого князя Павла Петровича и (первой из европейских монархов) саму Екатерину. В XVIII в. «пятнистое чудовище», смертоносный вирус оспы, опустошало Европу, и императрица хорошо понимала угрозу, которую эпидемия несла России. Первая массовая кампания по оспопрививанию в России, с успехом проведенная Димсдейлом, заложила основу для современных практик вакцинации. О том, как возник и был реализован тайный план английского врача и русской императрицы, увлекательно и достоверно рассказывается в этой книге.
Люси Уорд
Прививка для императрицы: Как Екатерина II и Томас Димсдейл спасли Россию от оспы
Переводчик: Алексей Капанадзе
Редактор: Нина Юдина
Главный редактор: Сергей Турко
Руководитель проекта: Лидия Разживайкина
Арт-директор: Юрий Буга
Корректоры: Мария Смирнова, Елена Чудинова
Верстка: Кирилл Свищёв
Дизайн обложки: Денис Изотов
Иллюстрации на обложке: Catherine II by J.B. Lampi, Thomas, Baron Dimsdale. Mezzotint by T. Burke
Иллюстрации в книге: Wellcome Collection, The Royal Society, Государственный музей-заповедник «Петергоф», Государственный Эрмитаж, РИА «Новости», Библиотека Гёттингенского университета, Государственная Третьяковская галерея, Библиотека Конгресса
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Lucy Ward 2022
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2024
* * *
Лайаму
Предисловие
Серебряный ланцет
Cобою подала пример.
Надпись на памятной медали, выпущенной в 1772 г. в ознаменование прививки российской императрицы Екатерины II от оспы
В один из промозглых октябрьских вечеров 1768 г. к дому Вольфа (купеческой летней резиденции, превращенной в карантинную больницу), расположенному на окраине Санкт-Петербурга, подкатил срочно вызванный экипаж. После нескольких недель тайных приготовлений из Зимнего дворца наконец поступило известие: императрица Екатерина II с нетерпением ждет своего английского врача – Томаса Димсдейла.
Томас Димсдейл был готов к этому, но все же предстоящее дело вызвало у него некоторое беспокойство. Он быстро забрался в карету вместе с сыном Натаниэлем, студентом-медиком. Натаниэль держал на руках спящего ребенка – шестилетнего Александра, выглядевшего слишком маленьким для своих лет. Мальчика закутали в меха, чтобы уберечь его от осеннего холода и побороть начавшуюся лихорадку.
Отъехав от охраняемых ворот дома Вольфа, карета помчалась по улицам, озаренным светом почти полной луны, на юг, к реке, до которой было совсем недалеко. Серые воды широкой Невы еще не замерзли, и экипаж пересек ее по наплавному мосту, после чего проследовал к задней части Зимнего дворца, подальше от шумной набережной. Как и было условлено, карета остановилась у ворот, расположенных близ величественных фасадов Миллионной. Докторов спешно препроводили внутрь и провели наверх по задней лестнице. Там их ожидал барон Александр Черкасов, президент Медицинской коллегии, получивший образование в Кембридже, – ему предстояло выступить в роли переводчика.
Пока они торопливо шли по богато украшенным коридорам, Томас испытывал трепет, и не без оснований. Да, за прошедшие несколько десятилетий 56-летний врач отточил практику прививки от оспы – целенаправленного заражения пациентов небольшой контролируемой дозой смертоносного вируса с тем, чтобы в дальнейшем они обрели иммунитет к этому ужасному недугу. Программный труд, объясняющий его методы, вышел всего годом ранее, в 1767 г., но в то время печаталось уже четвертое издание. Влияние этого трактата распространилось по всей Европе, подтверждая роль Англии как всемирного центра знаний и опыта по части профилактики оспы.
Несмотря на свою славу безупречного специалиста, успешно сделавшего тысячи прививок самым разным пациентам – от богатых аристократов, плативших за это немалые суммы, до нищих подкидышей, которых он прививал бесплатно, Томас знал, что ставки необычайно высоки. На карту была поставлена не только его собственная репутация, но и репутация медицинской процедуры, которая, он твердо верил, способна противостоять одной из величайших в истории угроз человеческому здоровью. В случае катастрофы (а испытания на русских пациентах, проведенные в доме Вольфа, встревожили Димсдейла противоречивыми результатами) оказалась бы запятнанной сама наука, а в общественном сознании возобладали бы предрассудки и суеверия.
Помимо страха за процедуру Томасу следовало беспокоиться о своей безопасности и о том, как все происходящее скажется на его положении на родине. Из Британии сам король Георг III следил за успехами подготовки к царской прививке, а дипломаты в Лондоне и Санкт-Петербурге встревоженно обменивались новостями. Им явно хотелось побыстрее оставить позади это политически рискованное дело. В английском ярмарочном городке Хартфорде семейство, которое Димсдейл неохотно покинул три месяца назад, молилось о его благополучном возвращении.
Ощущение опасности для Томаса лишь усиливало обещание императрицы: если что-то пойдет не так, у ворот дворца ждет особый экипаж, который тут же домчит его в безопасное место – на яхту, пришвартованную в Финском заливе и готовую отплыть к берегам Англии. Было понятно, что смерть государыни от рук иноземца тут же породит желание отмщения. Димсдейл лично видел и блистательность русского двора, и мрачную жестокость жизни за его пределами. Он не без причины полагал: если в случае неуспеха процедуры ему не удастся немедленно бежать, он поплатится жизнью за свою врачебную ошибку.
Все это занимало мысли Томаса, когда он вошел в небольшой зал, где ее величество императрица Екатерина II в одиночестве ожидала его – с совершенно спокойным видом и, судя по всему, абсолютно уверенная в необходимости процедуры. Дивясь ее решимости, Томас достал серебряный с перламутром футляр размером не больше своей ладони и откинул снабженную петельками крышку. В футляре обнаружились три лезвия с перламутровыми ручками. Вынув одно из них, он опустился на колени возле Александра, пребывавшего в полубессознательном состоянии, и обнажил руку мальчика до плеча, чтобы отыскать место, куда привил его несколькими днями ранее. Извлеченным ланцетом он проткнул образовавшийся волдырь и перенес на лезвие каплю зараженного материала. Императрица подтянула парчовые рукава платья, и врач сделал мельчайшие проколы в бледной коже верхней части ее рук, внеся по капле зараженной жидкости в каждый надрез.
Процедура была завершена почти мгновенно – какому-нибудь игроку едва хватило бы времени, чтобы бросить кости. Самодержице всероссийской согласно ее личному желанию целенаправленно сделали прививку от оспы – страшного древнего заболевания, которое за столетия уничтожило около 60 млн человек, а обезобразило и ослепило неизмеримо больше. Прежде у Томаса не было неудачных прививок, но любой укол лезвием был рискованным.
Екатерина отправилась почивать. Врачи, несущие мальчика, вышли наружу, в холодный петербургский вечер. Оставалось одно – ждать.
Рано утром, после тайного визита врачей в Зимний дворец, Екатерина поехала в карете в Царское Село – изящное поместье, располагавшееся примерно в 20 милях к югу от Петербурга. Там, как следует укутавшись от холода, она прогуливалась по парковым угодьям (они почти не изменились и по сей день), по окаймленным деревьями аллеям, на которые опадали последние листья, тут же уносимые ветром. В тот день ее трапеза была простой: жидкий суп, вареная курица, овощи. Затем она почти час поспала и проснулась свежей и бодрой. Настроение государыни, как отметил ее врач, было «веселым и жизнерадостным», однако в последующую ночь вокруг надрезов на ее руках началась боль, ее суставы заныли, затем появились головокружение и жар. Вирус оспы, один из самых опасных из всех известных человечеству, проник в ее кровеносную систему. Организм Екатерины готовился сопротивляться. Пути назад не было.
Докторский ланцет, XVIII в.
Введение
Пятнистое чудовище
…самое ужасное из всех орудий смерти.
Томас Бабингтон Маколей[1 - Томас Бабингтон Маколей (1800–1859) – британский государственный деятель, историк, поэт и прозаик Викторианской эпохи, автор пятитомной «Истории Англии». – Здесь и далее, за исключением особо оговоренных случаев, прим. пер.]
Перед нами история встречи самого интимного свойства. Но это не история любви – во всяком случае, не в привычном смысле этого слова. Связь между английским врачом Томасом Димсдейлом и российской императрицей Екатериной Великой не принадлежала к разряду романтических, однако она была по-своему физической и более опасной, чем те сексуальные интрижки, которые в нашем сознании слишком часто затмевают наследие Екатерины. Отношения императрицы с этим доктором, продолжавшиеся вплоть до ее смерти в возрасте 67 лет, были более значимыми, чем мимолетные романы с некоторыми из любовников. Они защитили ее собственную жизнь, жизнь ее сына и наследника (а позже – двух ее внуков) и позволили запустить прививочную программу по всей ее огромной империи. При этом и сама императрица, и ее врач рисковали жизнью: она – из-за процедуры (хотя перед этим тщательно взвесила свои шансы), он – в силу тех печальных последствий, которые, скорее всего, наступили бы для него, случись худшее.
Пара обсуждала тайный план. В ходе этих обсуждений врач иногда сидел на изукрашенной кровати пациентки вместе с ее любовником, графом Григорием Орловым. Когда кончилось лето и наступили прохладные осенние дни, между врачом и государыней протянулась нить доверия, которая не рвалась в течение всей жизни императрицы. Врач испытывал тревогу, государыня была полна решимости, но оба придерживались единого мнения по поводу предстоящей процедуры.
Новость о прививке российской императрицы разлетелась по всему миру: о ней сообщали в американских газетах, о ней судачили в лондонских кофейнях, о ней слагали торжественные строки французские и немецкие поэты. К тому времени королевские дома Европы, следуя примеру британских Георгов, уже привили своих отпрысков, но Екатерина II стала единственным правящим монархом, который самолично подвергся этой процедуре – отважное деяние, с тех пор почти забытое. Она приложила все усилия, чтобы сделать свой поступок достоянием общественности. Тому было множество причин, но ее основная задача состояла в том, чтобы на примере собственного тела показать наиболее действенное на тот момент средство, позволяющее побороть главный бич XVIII в. – оспу, бросить вызов предрассудкам и способствовать прославлению достижений науки.
Императрицу и ее врача объединяла общая цель, но сама их связь стала во многих смыслах встречей противоположностей. Екатерина, к 1768 г. правившая Россией уже шесть лет, не только отобрала престол у своего психически неуравновешенного супруга Петра III, но и сохранила корону, после того как мужа через несколько дней убили ее же союзники. Смелая, харизматичная, обладающая острым политическим чутьем 39-летняя Екатерина главенствовала над блистательным, обожающим удовольствия петербургским двором. Ее стиль можно назвать непринужденным, даже в чем-то игривым, однако она отличалась быстротой ума и немалой любознательностью. «Я принадлежу к числу тех, кто любит разбираться в причинах, во всех этих "почему"», – писала она впоследствии барону Фридриху Гримму, журналисту и одному из многочисленных адресатов ее посланий среди европейской интеллектуальной элиты.
Принцесса из малозначительного немецкого рода, с ранней юности запертая в темнице стратегического брака с наследником российского престола, Екатерина быстро поняла дипломатическую важность внешней, показной стороны вещей. Она использовала свой переход в православие и театрализованную коронацию, чтобы выразить любовь к приютившей ее стране, через иконографию официальных портретов демонстрировала уникальную разновидность своей женской власти.
К моменту прибытия Томаса даже необъятная территория России уже не могла сдержать амбиции государыни. Императрица готовилась к захватнической войне с Турцией на южных рубежах, при этом обращаясь на запад, к великим державам Европы эпохи Просвещения, в поисках художественного и культурного вдохновения, а также новейших плодов философской и научной мысли.
Екатерина являлась во всех смыслах общественной деятельницей, а вот Томас Димсдейл, рожденный в семействе квакеров и проживавший в обширном сельском доме у самой окраины английского ярмарочного городка Хартфорда, отец семерых детей, был по природе своей человеком закрытым и нелюдимым. Одевался он довольно просто: темный костюм, туго завитой парик. Потомственный медик, Димсдейл успел послужить хирургом и армейским лекарем, прежде чем обратиться к прививкам от оспы. Медицинская практика в графстве Хартфордшир, в Лондоне и за их пределами давала ему весьма неплохие средства к существованию, но параллельно Томас разработал новейшие и наиболее эффективные методики прививок, опубликовав их в виде трактата, который принес ему международную известность. Несмотря на успех, он не стремился к личной славе. Он проводил кропотливые эксперименты, тщательно записывал и анализировал свои открытия, стараясь не подвергать риску никого из многочисленных пациентов и не подставлять под удар репутацию прививочного дела.
И императрица, и Димсдейл отмечали: запись прививочной процедуры во всех ее физических аспектах играла весьма важную роль в их общей миссии по ее продвижению. Впоследствии об этом забыли. Историю Екатерины подчинили себе другие, предпочтя после ее смерти изображать ее тело как орудие сладострастного желания, а не как символ первопроходческой медицинской практики. Но это событие изгладилось из памяти человечества еще и из-за того, что метод прививок (английское слово inoculation происходит от латинского inoculare, означающего прививание новой почки, побега или глазка от одного растения к другому) и сам почти забылся. Новые открытия затмили «утраченное столетие» в истории иммунизации, хотя его впечатляющие достижения проложили дорогу к самой, быть может, важной медицинской методике, известной человечеству, – к вакцинации.
В основе прививки лежал принцип «клин клином вышибают». Чтобы защитить пациентов от оспы, им целенаправленно вводили крошечную дозу вируса – каплю гноя от человека, заразившегося оспой естественным путем или вследствие прививки. Материал вносили в надрез на коже, тем самым вызывая легко протекающее заболевание, дающее, однако, тот же пожизненный иммунитет к оспе, что и естественное заражение.
Эта процедура и прежде была столетиями известна во многих частях мира как народная практика. В начале XVIII в. она стала проникать в Европу из Турции. Там пожилые женщины хранили инокулят (зараженный прививочный материал) в ореховой скорлупе и вводили его детям нехитрым способом – с помощью тупой иглы. Пионеры этой практики в Британии придали ей западный медицинский лоск и внесли в нее опасные изменения, от которых постепенно отказались, во многом вернув метод к его изначальному виду, однако тут же столкнулись с антипрививочными силами – скептиками и религиозными оппонентами, убежденными, что лишь Господь должен управлять распространением недугов. Сторонники прививок проявили упорство и благодаря беспрецедентным всемирным усилиям сумели выработать безопасный и надежный метод, несущий в себе лишь минимальный риск. В Британии он применялся настолько успешно, что дальновидные доктора (в том числе и наш Томас Димсдейл) надеялись на чудо: быть может, оспу, этот бич, столетиями терзавший человечество, в конце концов удастся полностью искоренить.
