Слева армяне держали два контейнера со всякими рейками, досками, брусом, балясинами и прочей деревянной всячиной. Вернее, у них было не два контейнера, а четыре. На контейнеры сверху было поставлено ещё по контейнеру. В одном был склад, а другой разделён ровно пополам: в первой половине – склад, а во второй что-то типа офиса или комнаты отдыха. Там стоял стол, стулья, кресло и дорогой масляный обогреватель. Холодно, всё-таки зимой в России.
– У вас разве холодно? – говорил Самвел, хозяин четырёх контейнеров. – Вот у нас в Армении в горах действительно холодно.
Самвел – сорокалетний армянин, смуглый, выше среднего роста, горбоносый, очень был бы похож на индейца, если бы не излишний волосяной покров на теле. По документам, он продавец в «ИП Светлана Алексеевна Волнянкина», но на рынке Светлану Алексеевну никто в глаза не видел и все знали, что хозяин, на самом деле – Самвел. С ним в паре работал двоюродный племянник Самвела по имени Арарат. Арарат тощий, чуть выше Самвела и в отличии от него светлокожий, хитрый, но слегка недалёкий парень лет двадцати пяти. И ещё с ними работал их продавец Сергей.
Павел появился в контейнере слегка раздражённый.
– Что, нет покупателей? – спросил он.
– Пока нет, – ответила Катя, – рано ещё, да и снег шёл.
– Может быть. Поздоровался с этим «арой» молодым, как его? Арарат. Лучше бы не здоровался, всё настроение испортил. Он высказал мысль, что все русские бабы бл… шлюхи. Не так сказал, но ты поняла.
– Поняла. Да он молодой, глупый…
– Они все так думают, суки. Я ему говорю: «Ты что, гад, считаешь, что моя жена, мать, дочь, тёща, в конце концов, вот это самое?» Так и хотелось ему вмазать.
Пашка потряс кулаком. Паша сильный, здоровый, если бы он вмазал, то тощий Араратик не устоял бы. Паше около тридцати лет, точно сколько Катя не знала.
– Тебе не обидно, как женщине?
– Обидно, Паша. Да разве их переубедишь? Глупые они, ничего не понимают. Одеваемся мы не так, ведём себя не так. Что же нам паранджу на себя одевать, чтобы им угодить? У себя дома я одеваюсь, как хочу.
– Вот именно. Ехали они бы назад в свою Армению, что они сюда припёрлись?
– Землетрясение их сюда пригнало.
– Да это когда было? Семь лет прошло. А они здесь остались. Ладно, хрен с ними. Сколько вчера набрала?
– Вчера не я была. Галя.
В контейнере работали «два через два», выручку сверяли по записям в тетради. Паша оставил немного денег на сдачу, записал, что надо привезти и ушёл.
Пошли первые покупатели. Сразу же ушли две коробки ламп по сто ватт, и «сотки» сразу же всем понадобились, остатки их в третьей коробки ушли очень быстро. А Павел ничего об этом не знает. «Ну, ладно, – решила Катя, – позвоню ему вечером домой».
В контейнере холодно, хотелось в каморку к обогревателю, но покупатели шли и шли.
Под вечер пришёл парень, чуть выше среднего роста, худой, по виду деревенский, купил десять метров провода, спросил про коробку «соток».
– Нету, – сказала Катя, – кончились ещё с утра. Ни одной не осталось.
– Жаль. А как вас зовут?
– А вам зачем?
– Познакомиться хочу. Меня Колей зовут. Я с честными намерениями, могу и жениться.
– Меня Катей зовут, только поздновато, Коля, я замужем. А вы откуда?
– Из Белоруссии. А что заметно?
– Есть немного.
– Да ты тоже не москвичка, – перешёл на «ты» Коля.
– Верно. Что у вас там, в Белоруссии девок нет?
– Есть. Да только Лукашенко за два года правления так гайки затянул, что ни вздохнуть ни пё… Хм. Да. Пшеницу разрешил покупать по определённой цене. А кто её по такой цене продаст? Теперь у нас даже пирожные из ржаной муки. Захотелось как-то сразу в Россию перебраться. Да, вот так.
– То есть ты хочешь жениться по расчёту. Нужда заставляет?
– Не только. Ещё и по любви. Так может у тебя подруга есть?
– Конечно, есть, Марина. Мы с ней вместе в педагогическом учимся.
– Будущая учительница?
– Да.
– Значить, интеллигентная. Мне такие нравятся. Не еврейка?
– Нет, а что?
– Да была у меня в Минске еврейка. Красивая… И меня любила. Говорила: «Женись на мне, Коля, работать не будешь». А кто откажется? Пришёл я к ней на смотрины, сидим на диване, и тут входят в комнату два махровых еврея – отец и старший брат. Отец посмотрел на меня и сказал: «Это не наш». Как же я после этого жидов ненавижу!
– А что же ты её не добивался, если любил её.
– Её в Израиль увезли. Ладно, познакомь с подругой. Она, такая как ты?
– Ну, не то, чтоб совсем. Но где-то близко. Знойная женщина, мечта поэта.
Эта фраза из фильма «Двенадцать стульев» Колю не насторожила:
– Да? Познакомь.
– Хорошо, она просила меня сегодня к ней зайти, я с ней поговорю. Если она согласится, то … Приходи завтра.
– Да что завтра? Давай сегодня зайдём, посидим, поговорим интеллигентно.
– Хорошо, – согласилась Катя после минутного колебания. – Через час у метро.
Через час они встретились и поехали к Катиному дому. По дороге Коля купил литровую бутылку водки «Финляндия».
– Не слишком ли много для интеллигентного разговора? – засомневалась Катя.
– Нормально. Останется, так останется. Я на водку не жадный. Главное, чтобы твоя подруга дома была.
– Я ей уже позвонила из телефонной будки. Ждёт.
