Девочка-капитан. История о том, куда зовёт сердце

Глава 1

– Ты что! Я? Да ни за что!

Маша тряхнула волосами. Непослушные каштановые пряди торчали как у взъерошенного цыплёнка. Она сидела нахохлившись и исподлобья смотрела на подружку.

– Ну Маша, почему… – канючила Леночка.

Её руки постоянно поправляли невидимые складки на белоснежном платьице или приглаживали распущенные светлые волосы. Из-под длинных ресниц умоляюще смотрели голубые глаза.

– Карандаши и кисточки, – фыркнула Маша. – Ты можешь меня представить с ними? Я лучше на дереве посижу!

– Ты ведь не пробовала! А вдруг в тебе талант сидит, а ты не знаешь?

– Надо мной все угорать будут!

– А ты не говори…

Маша пнула камень, который удобно пристроился под обшарпанной зелёной скамейкой во дворе.

– Ты просто боишься, и поэтому меня с собой тянешь.

– Боюсь. – Невидимая соринка с платья полетела на землю. – Очень… Там экзамены сдавать надо!

– Вот и сдашь! Ты прекрасно рисуешь, – в Машином вздохе восхищение смешалось с завистью.

– А может, ты тоже! – Леночка вскочила и взмахнула руками. – Маша, вспомни, у тебя дедушка же рисовал!

Ещё один камень улетел с насиженного места.

– Тебе в театральный надо. А не в художку.

– Ты знаешь, я мечтала стать актрисой, когда… – Лена запнулась, – была маленькой. Но… Актрисы же выступают на сцене, а я даже на уроке боюсь отвечать!

– Вот! – Маша вскочила и подбоченилась, как молодой задиристый петушок – уже не цыплёнок, ещё не взрослая птица. – Опять предателем станешь?!

Из всех книг Маша признавала только те, что про войну и пиратов.

– Ты что! Почему? – испугалась Лена.

– Себя предашь, свою мечту, если я не пойду!

Леночка отвернулась, в глазах мелькнули слёзы:

– Не… пойдёшь…

– Чё ревёшь! Таскаться за тобой, что ли, до смерти?! И сопли вытирать. Ты сама должна! – кипела Маша.

– Чего должна?

– В себя верить!

– Я… – Леночка обернулась. Машу пронзил её взгляд из-под мокрых ресниц. – Я так не умею…

– Ладно. – Маша сдулась и плюхнулась обратно на скамейку. – Ну тебя. Пойдём вместе.

Леночка порывисто обняла подружку. Напряжение спало, её переливчатый смех зазвенел радостью:

– Спасибо! Спасибо!

Маша отстранилась:

– Отстань. Хоть экзаменаторы посмеются. Поглядят на мои работы – и тебя с руками и ногами оторвут!

Полный обожания Леночкин взгляд не отрывался от Маши. Было заметно, что подруга восхищается ею – её смелостью, верой в себя, тем, что она никому не даёт спуску и легко подбирает слова. Этот восторг льстил Маше, хотя иногда и напрягал.

Сама Леночка терялась в разговорах и подходящий ответ придумывала лишь спустя несколько дней. Обычно в трудные моменты её глаза смотрели непонимающе, губы улыбались, а потом, ночью, подушка мокла от слёз.

– Ладно, давай пять. – Маша подставила ладонь для хлопка. – Только за тобой должок.

– Какой? – испугалась Леночка.

– Ну как? – рассмеялась Маша. – Я – тебе, ты – мне! По рукам?

Леночка отпрянула:

– Что я тебе буду должна?

– Не боись, всё очень просто! Можешь прямо сейчас расплатиться.

– Говори! Не тяни.

– Вон то дерево видишь?

Леночка кивнула.

– Сколько раз я тебя звала на него?

– Мно-о-ого, – протянула Леночка.

– И что?

– Ты же знаешь, я не умею лазить по деревьям.

– А я не умею рисовать, – рассмеялась Маша. – Честный обмен! Залезешь на него до экзамена – пойду с тобой. Нет… значит, буду одна на дереве сидеть!

Леночка ахнула:

– Но я же боюсь…

– А ты думаешь, я не боюсь?! – мотнула головой Маша. – Боюсь! Ненавижу рисовать! Учительница в шоке от моих работ и ставит четвёрку только потому, что тройки по этому предмету не придуманы. Как мне сидеть на экзамене?

Леночка сцепила руки, а Маша, словно на сцене, продолжила:

– Это ужас будет! Но жизнь – это борьба. Если не с другими, то с собой. Взять хотя бы страхи. На кой они мне сдались? Так что я буду считать это экзаменом своей смелости!

Леночка остолбенела.

– Вот и твою потренируем! На дереве, – вошла в раж Маша.

– Ах так! Ты со мной торгуешься! Подруга ещё называется!

– Торгуюсь! – тоном старенькой бабушки подребезжала в ответ Маша. – Ты мне ещё спасибо скажешь!

Подружки рассмеялись.

– Ну хорошо! Я залезу! – Леночка подбежала к дереву.

– Что? В белом платье?

– Какая разница! Тут моя жизнь на волоске висит, а ты – платье…

Леночка ринулась вверх. Маша в шортах, видавших не одно дерево, и майке, поймавшей не одно пятно, еле успевала за подругой, чьё белоснежное платье впервые цепляло на себя всё подряд: и пыль, и ветки, и иголки.

Подол зацепился за сучок. Затрещала ткань, но Лена только быстрее полезла вперёд. Она слишком спешила наверх, боясь оглянуться и испугаться. Повторить такое она бы точно не решилась!

Её остановил зычный голос подруги:

– Стой! Стой, кому говорю!

Леночка посмотрела вниз – от высоты защемило сердце и закружилась голова. Она вцепилась в ствол, слёзы брызнули из глаз. На весь двор раздался визг:

– Ой, мамочки!

Маша мастерски огибала одну ветку за другой, ноги сами искали опору. Но плюхнулась рядом с подругой она лишь через две минуты.

– Кто бы сказал – не поверила! Тихоня Леночка. Я тебе кричу-кричу, а ты…

Смачный Машин плевок долго летел вниз.

– Ну ты и высоту набрала! Я думала, дальше той развилины ты ни за что не заберёшься. – Маша махнула туда, где на полпути к ним раздваивался ствол.

Леночка испуганно приоткрыла один глаз:

– А что? До верхушки лезть было не надо?

От оглушительного Машиного хохота задрожало дерево. Леночка вцепилась в ствол так, что костяшки пальцев побелели.

– Хватит! – взмолилась она. Слёзы бежали по щекам. – Хватит!

Маша перестала смеяться:

– До верхушки даже я не могу – она тонкая! – Маша внимательно посмотрела на подругу. – Ты, видно, очень хочешь в школу эту… Одной тебе, что ли, мало?

– Так та художественная… – протянула Леночка. – А наша… Что в ней интересного?

– Как слезать будешь?

– А можно я здесь посижу? Кра-а-а-а-сивот-то к-как…

Леночка сидела, зажмурившись и вцепившись в ветку. Зубы стучали, как будто она замёрзла.

– Кра-кра-красиво, го-о-о-о-воришь, – передразнивая, протянула Маша.

Яркое солнце почти встретилось с крышами домов. Оно щедро одаривало вечерний город великолепием. Закатные лучи подсвечивали дерево, наряжая его в розово-фиолетовый наряд. Платье Леночки тоже окрасилось, но здесь не только солнце постаралось. Дерево, где только могло, оставило метки: пятна зелёного сока, следы от коры. Белоснежным платью больше не стать. Но девочкам сейчас было не до красоты нарядов или пейзажа.

Отдохнув несколько минут, Маша скомандовала:

– Хватит штаны просиживать. Скоро стемнеет. Тогда до утра придётся с деревом обниматься.

Начался путь назад. Длился он мучительно долго. Маша сорвала голос, командуя, куда ставить ногу и за какую ветку хвататься. Леночкин визг стянул под дерево всю окрестную ребятню. Такого концерта не видели с прошлого лета, когда мать гонялась за Петькой, который уволок из дома постельное бельё и сделал из него верёвки, готовясь к побегу из тюрьмы.

Пришла мама Леночки – она волновалась, что дочки долго нет дома, а увидев ту на дереве, совсем перепугалась. Пожарные быстро отреагировали на звонок взволнованной мамаши. Теперь указания Лене давала пожарная команда. Детвора внизу притихла. Леночка стеснялась троих высоких мужчин в форме и от этого ничего толком не понимала.

Наконец долгий спуск завершился. Лена справилась! Радостные крики огласили двор. А она, зарёванная, с перепачканными спутанными волосами, бросилась к маме.

Сердитый взгляд Лениной мамы любого бы заставил покраснеть, но не Машу. Она лишь вежливо поздоровалась и спросила у подружкиной спины:

– А когда экзамен-то?

Леночка обернулась.

– Двадцать пятого! В шестнадцать ноль-ноль.

– Через неделю?

– Да!

Маша подняла руки и громко объявила:

– А ну, разойдись! Концерт окончен!

Глава 2

Руки лежали в карманах, ноги пинали камушек, а Маша счастливо улыбалась: залезть на это дерево она уговаривала Леночку два года.

Главное – мотивация!

Маша взбежала по ступенькам к своему подъезду. Под ногами привычно затанцевала разбитая плитка. В её трещинках Маше всегда виделась балерина: голова, руки, ноги, туловище, даже платье отчётливо проступали на кафельном полу. Маша помахала ей рукой, а танцовщица продолжила тянуть ногу вверх.

Подъездная дверь приветливо заскрипела. Маша бегом взлетела на три лестничных пролёта. Ключ с первой попытки попал в замочную скважину, и громкий хлопок двери сообщил о Машином приходе.

В коридоре её встретила мама.

– Дорогая, здравствуй. Давай вещи – постираю. – Молчаливым укором от мамы веяло за версту.

Маша сморщилась:

– Мам, нормалёк. Они ещё чистые.

Серые мамины глаза посмотрели с укоризной, но начинать перепалку Анастасии Петровне не хотелось, и она промолчала.

– Иди тогда ужинать.

– Ага, мам. Щас, сделаю кое-что.

И Маша заскочила в свою комнату. Снова хлопнула дверь.

Комната словно встрепенулась – с приходом Маши закипала жизнь. И ничего, что от этого страдали то соседи, то родители, а часто стены, мебель или паркет. Комната легко прощала хозяйке и беспорядок, и пёстрые наклейки где ни попадя, и пыльные огрызки в самом дальнем углу под кроватью.

Все мамины «Ты же девочка!» отскакивали от Маши, как пули от бронежилета.

– Я хотела быть мальчиком! – в сотый раз восклицала она, и спор затухал, как огонь от ведра воды.

С этим мама ничего поделать не могла.

– Это величайший дар – быть женщиной, – вздыхала она. – И его хорошо не просто ценить, а лелеять, как нежный цветок.

– Мам, ну хватит этих духовных разговоров. Двадцать первый век скоро. Кому твоя женственность нужна?!

Мама оправляла длинную юбку и с улыбкой смотрела на дочь:

– В кого ты такая уродилась?

– В папу! – смеялась Маша.

И точно. Маша знала, каким папа был в детстве. Как лазал по деревьям и играл с мальчишками в футбол, а его разодранные коленки, вечные дыры и грязь на одежде доставляли много хлопот его маме, бабушке Тасе. Она часто рассказывала об этом внучке, а та после таких разговоров с мальчишеским запалом покоряла ещё одно дерево.

Маша выудила со дна шкафа толстый портфель. Обшарпанные бока выдавали его старость. А выгравированная сзади надпись «Серафим Поспелов» подсказывала, что он принадлежал мужчине.

Маша рукой стёрла с крышки пыль.

– Дедушка, ну почему ты так рано умер? Мы бы вместе бороздили моря и океаны! Может быть, даже пиратов встретили бы…

Дед Сима умер, когда Маше исполнился только год. Его неожиданная кончина стала серьёзным испытанием для семьи. Особенно для бабушки Таси – она прожила с мужем тридцать два года.

Портфель перешёл к Маше лет в шесть или семь вместе с рассказами о дальних плаваниях капитана Серафима.

Конечно, сейчас пираты и прочие опасности остались в прошлом, но в Машином воображении дедушкина работа была полна романтики и приключений. И Маша мечтала тоже стать капитаном. На все мамины уговоры она упрямо вздёргивала носик и отворачивалась. Объяснять что-то взрослым не было смысла. «Всё равно они ничего не понимают», – не раз говорила Маша Леночке.

Обхватив дедушкин портфель, Маша погрузилась в мечты. Запах моря щекотал ноздри, в ушах звучали крики чаек, и комната будто качалась на волнах…

Десять минут пролетели мгновенно, и только мамин крик смыл наваждение:

– Маша, ты где?

– Пять сек! – отозвалась девочка и открыла портфель.

Здесь хранились сокровища. Камушек с рисунком, напоминающим волну. Платок самого дедушки-капитана с его инициалами. Его зажигалка с надписью на боку: «Верный курс». Это было название корабля деда.

Много всего было в портфеле близкого и дорогого, но ценного лишь для Маши. Другие посчитали бы это кучей хлама. Поэтому она никому и не рассказывала.

Сегодня она положила сюда пустую гильзу, которая прыгнула под ноги во дворе. А потом быстро затолкала портфель назад под груду очень важных и нужных вещей и бросилась на кухню.

– Мам, – с набитым ртом заявила Маша. – Я буду поступать в художку!

Ложка звякнула об пол. Анастасии Петровне – Машины друзья звали её просто тётей Настей – казалось, что она давно привыкла к чудачествам дочки. Но эта новость ошеломила её.

Стряхнув суп, который вместе с ложкой выплеснулся из тарелки, мама ушла переодеваться в штаны. Небесно-голубую юбку оставалось только отправить в стирку, а ещё нужно было срочно протереть пол.

Мама у Маши была красивая, высокая – чуть-чуть ниже папы, Виктора Серафимовича, а его росту многие завидовали. «Метр девяносто и ещё чуть-чуть», – так он сам говорил о себе.

Маша старательно ела – аппетит она нагуляла будь здоров. Но даже долгая пауза не помогла маме переварить новость.

– Т-ты б-будешь п-поступать в художку? – мамин голос запинался от волнения.

– Мам, ну что ты, как маленькая! Будто я тебе сказала, что завтра отчаливаю.

– Милая… – Найти подход к подрастающей дочери у мамы не получалось. – Что-то я не замечала, что ты любишь рисовать.

– Ненавижу, – буркнула Маша, отводя глаза.

– А с чего такое решение?

Говорить правду не хотелось, поэтому Маша бросила коротко:

– На спор. – И чтобы совсем успокоить маму, сказала: – Я с Леночкой пойду, она тоже собирается.

Леночку Анастасия Петровна любила. Именно о такой дочке она мечтала, когда ждала Машу. И поначалу казалось, что мечта сбылась – Маша росла чистенькой милой девочкой в опрятных платьицах. Но только до полутора лет, пока не научилась спорить и возмущаться. С тех пор платья ушли в прошлое вместе с чистотой. Маша походила на настоящего мальчика. Манеры, повадки, любимые занятия – всё было мальчишечьим. И ничего с этим поделать мама не могла.

– Это всё потому, что ты хотел мальчика, – укоряла она мужа. – И поддерживаешь, и восхищаешься её мальчишеством.

– А если мне и правда хотелось и хочется мальчика, – оправдывался папа.

Он мечтал о большой семье, но не вышло. Больше они с женой родить не смогли.

– Ну ты же знаешь, что… – Настя запнулась.

– Знаю, – Виктор обнял жену. – Но куда я могу деть мечты? Видимо, Машенька чувствует и всегда чувствовала их.

После таких разговоров Анастасия обычно грустила не один день.

Сегодня, рассказывая мужу о решении дочки, она вдруг подумала, что всё ещё может измениться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.