– Двадцать восемь лет уже Паша.
– А мне тридцать два!
– Не начинай, – фыркнул Кенар, откинувшись на спинку кресла и морща лоб. Он и так понимал: Кира ускользает от зыбкой темы, задвинутой на дальнюю полку пыльного чулана их романтических отношений.
– Я готовлюсь к депрессии.
– У тебя день рождения только через три месяца. Ты маешься ерундой, – отмахнулся Канарейкин.
– Поправочка: уже через три месяца! – тяжело вздохнула Леонова и подперла подбородок руками, ставя локти на стол, – я постарею, умру в одиночестве и без кошки.
– Ничего, Леонова, клянусь, – Паша приложил ладонь к груди, – навещать в доме престарелых. И носить детское пюре в качестве лакомства – зубов-то у тебя не будет.
Он увернулся от смятой салфетки, брошенной в него, и расхохотался.
– Ты обещал мне домик в Норвегии, – погрозила пальцем Кира.
– Для начала надо работу найти, – хмыкнул Кенар, – но про домик помню.
– Чует моя львиная душа: бросишь одну, как в магазине, – проворчала Леонова, а лицо исказилось от притворных страданий. Она стерла несуществующую слезу чистой салфеткой. – Так и вижу: большое окно, заснеженные степи и никакой собаки.
– Недавно была кошка. И почему только ты?
– Я сильная и независимая, а собака – это хорошо. Особенно в Норвегии, – с пафосом заявила Кира и отвела взгляд от Пашиной улыбки, заставлявшей её сердце биться чаще.
«Ты красивая» – обычный комплимент, о котором она старалась много не думать. Мало ли кому и как часто Кенар говорил это.
– Слышь, сильная и независимая. Ты купила самое пошлое платье на новогодний корпоратив? Он у тебя через две недели. Длина юбки должна быть не выше колена!
– Что за патриархальные замашки, Канарейкин?
– В мире не хватает феминитивов, госпожа экологичка.
– Экологиня – поправила Кира своего друга, звонко смеясь. – Твой вариант у меня ассоциируется с алкоголичка.
– Я знал, что в душе ты немного алкоголик Вася… – хмыкнул Паша.
– Тьфу на тебя, угнетатель женской свободы.
– Отлично, тогда долг отдашь натурой.
– Паша!
Глава 5. Барбимобиль и мальчики
Дружба долго не ржавеет, если регулярно протирать её водкой.
© Интернет
Ровно в половине десятого вечера Паша вышел из подъезда и сунул руки в карманы своего зимнего пальто. Наученный горьким опытом, он знал: его дружок опоздает. А потому не слишком торопился. Достал пачку сигарет в надежде на известную поговорку: начни курить – подъедут пять автобусов.
Когда часы на смартфоне показали без одной минуты десять вечера, Кенар изрядно осатанел и замерз. Последние собачники отправились по домам, поэтому во дворе стояла непривычная тишина.
– И где этот мудак? – выругался Павел, прикуривая сигарету.
Он увидел свет автомобильных фар и закатил глаза. Выбросил тлеющий окурок, настроившись вытрясти последние мозги из своего дружка. Кенар так увлекся фантазиями, что не сразу рассмотрел подъехавший автомобиль. Но когда пригляделся, пожелал выпить без закуски чего-нибудь крепкого.
Кислотно-розовый мини-кроссовер «Ниссан Жук» – это такая милая крохотная машинка. Настоящий прототип игрушечного автомобиля для куклы Барби. Поэтому Паша захотел домой, едва дверца с передней стороны открылась, а из салона послышался веселый голос Ярика:
– Заваливайся, крошка. Здесь дует.
Кенар помрачнел и хрустнул пальцами, сжав их в кулак.
– Издеваешься? – поинтересовался он, с отвращением оглядывая транспорт. Подойдя ближе, Канарейкин заглянул внутрь и посмотрел на веселое выражение лица Тасманова.
– Сорян, «Ягуар» на стоянке у гайцев. Отец Жельки отказался оплачивать очередной штраф, – Ярослав закатил глаза, закуривая сигарету и стряхивая пепел в приоткрытое окно. – Пришлось взять эту крошку у Динки.
Он с любовью погладил «крошку» по рулю. Паша скрипнул зубами, согнулся в три погибели и забрался в салон на пассажирское место, с силой хлопая дверью. Тасманов от возмущения подскочил, ударяя головой:
– Кенар! Ей же больно! – шикнул он и схватился за макушку, которой ударился о потолок.
– Будешь знать, как опаздывать, – позлорадствовал Павел, нахмурился и пристегнулся от греха подальше.
– Кто такая Дина?
– Секретарша моей начальницы, – послушно отозвался Ярик, выдыхая дым.
– С ней ты тоже спишь?!
– А что такого? Она красивая, делает отличный минет, а ее растяжке можно только позавидовать, – пожал плечами Ярик, повернувшись к Паше. Выглядели они в этой машине как слоны в посудной лавке.
– Господи, какой кошмар. Твоя начальница старая, а ее секретарша дура, – скривился Кенар, но любвеобильности друга нисколько не удивился. Это же Тасманов. Весь высший свет столицы, наверное, побывал в его постели: от светских львиц до их дочерей.
– Сказал чувак, который дрочит на бабу старше себя, – расхохотался Ярик, отклонившись от подзатыльника.
– Захлопнись, гиена. Лучше кати свою таратайку навстречу приключениям! – рыкнул Паша, устраиваясь с максимальным комфортом. Если это было вообще возможно.
– Есть, босс! – отдал честь Ярослав, выбросил сигарету и закрыл окно, ежась от проникшего в салон холода.
Машина дернулась. Хотя «Жуку» стоило отдать должное: он был удобен для женщин, мало потреблял и отлично лавировал в городе, полном пробок. Только зимой постоянно застревал в сугробах и совершенно не подходил для людей, чей рост начинался от ста семидесяти.
Паша попытался расслабиться, но его колени уперлись в панель, и он скрипнул зубами, достал смартфон, желая написать сообщение Кире.
– Кончай уже, – подал голос Ярик, глядя на дорогу. Кенар бросил на него удивленный взгляд.
– Ты же не баба, чтобы я на тебя кончал, – отозвался Паша, но телефон поспешно спрятал. Отправил только одно сообщение, где просил запомнить его молодым и красивым.
– Фу, птенчик, какой ты пошлый, – хмыкнул Тасманов, сворачивая на перекрестке и игнорируя красный сигнал светофора. Паша цыкнул, ощущая, как машина набирает скорость.
