В этом мире был подобный напиток, только назывался он не кофе, а очень смешно именовался «поппи».
Она увидела, как на кухне Велар возится с младшим. Даниэль сидел в детском высоком стульчике и ел какую-то зелёную бурду.
– Доброе ут… – хотела сказать Анфиса.
Велар обернулся к ней, его взгляд скользнул на пол и он истошно закричал:
– ОСТОРОЖНО!!!
Предупреждение запоздало.
Анфиса шагнула вперёд, наступила на что-то твёрдое и поехала прямо на Велара. Секундой позже они оба с грохотом врезались в кухонные шкафы, из которых тут же стало что-то падать и сыпаться на их головы.
Кульминацией этого бедствия стал упавший верхний шкафчик. Хорошо, что хоть не на их головы.
– Дети разбросали мыльные бруски по полу, я не успел их убрать… – покаянно сказал Велар.
На устранение последствий этой катастрофы ушёл целый час. Когда они всё убрали, Анфиса накормила детей завтраком, посюсюкала с Даниэлем, и потом на столе наконец появился поппи (кофе).
Кошак, что разбудил её с утра, был их домашним котом по имени Краз, который любил по утрам получать порцию свежего куриного яйца. Почему он пришёл просить его у Анфисы, Велар не знал.
Анфиса усадила Даниэля к себе на колени и гневно уставила палец прямо в грудь умиротворённому Велару.
– Вот в чём дело! Это всё ты!
– Я не очень понимаю… – ответил он, оторвавшись от кружки с напитком.
– Ты притягиваешь неприятности! Велар, ты – ходячая катастрофа. Я о таких горе людях читала. У тебя отрицательное биополе, вот на тебя всё и валится! И на тех, кто рядом!
– Глупости!
– Я серьёзно. Смотри сам. Как только я оказалась на твоей ферме – меня как будто сглазили! И суток не прошло, как я дважды искупалась в коровьем дерьме, сломался кран с водой, потом я ушибла лоб, а сейчас ещё и это! Ты говорил о своём проклятии, я хочу прямо сейчас узнать, что это такое! Я же с твоими детьми буду, Велар! А вдруг меня ждут в дальнейшем беды пострашнее, например, потолок мне на голову обрушится, или стадо коров ворвётся ко мне в комнату…
– Ты что, Анфиса! Коровы не могут войти в дом! Они слишком большие!
Она прикрыла глаза ладошкой. Он непробиваемый.
– Велар, я утрировала. То есть преувеличила, исказила чрезмерными крайностями в проявлении своих бедствий. Понятно?
Велар покорно кивнул.
Воодушевившись, Анфиса несколько резковато распорядилась своим поппи и в итоге обожгла язык.
– Предлагаю побеседовать в кабинете, – сказал Велар.
– Отлично. Пойдём.
* * *
Анфиса держала на руках Даниэля, который, к удивлению Велара, не плакал, не капризничал и даже не егозил, а сидел смирно и улыбался, глядя на женское лицо.
Он только головой покачал.
«Чудеса, – подумал он. – Ни одну няньку ребёнок не допускал к себе, сразу начинал громко и надрывно плакать, а у неё на руках превратился в славного и послушного дракончика. Да и дети сегодня ведут себя спокойней, играют во дворе в тихие игры».
Анфиса разместилась в удобном кресле.
Велар сел напротив, потом встал и, порывшись в столе, вынул исписанный лист бумаги.
Снова вернулся в кресло и с минуту молчал, собираясь с мыслями.
Анфиса смотрела на него, и эта игра в гляделки начинала ей надоедать.
– Я вся во внимании, – сказала она нетерпеливо.
Велар вздохнул и начал рассказывать историю своей семьи.
– Мой отец убил свою мать, мою бабку, из-за этой земли. Она хотела оставить землю в наследство моему дяде. Мой дядя очень любил этот дом и землю. Он умел великолепно управляться с хозяйством – это было его призвание. А мой отец желал продать землю и получить за неё хорошую сумму. И когда он узнал, что земли ему не видать – убил свою мать. Закон моего мира не прощает убийства матери, и тогда на него обрушилось проклятие. К моему несчастью, он сумел с себя его скинуть и переложил его на будущее поколение – на первого рождённого сына.
Тем временем отец продал землю. Дядя просил и умолял его не совершать этот поступок или продать землю ему…
В общем, мой отец то ещё дерьмо!
Он давно уже умер. Дядя тоже, он не смог пережить предательства своего брата.
Я был первым и единственным ребёнком у своего отца.
И с того самого момента, когда я появился на свет, в первые же минуты жизни на меня и перешло проклятие, что переложил с себя мой отец – моя мать умерла, дав мне жизнь…
Меня растил друг семьи. Его я и считал всегда своим отцом, и только ему благодарен за своё детство и юношество. Когда я вырос и выучился, стал сам работать, и, спустя время, смог выкупить землю, что веками принадлежала моей семье. Привёл хозяйство в порядок, встал на ноги, и сюда я мечтал привести свою пару…
Каждый дракон мечтает встретить свою единственную, свою вторую половинку, что рождена именно для него. Дракон сразу понимает, что это она, когда встречает её. Иногда мы обращаемся к провидцам, старцам-драконам, что умеют «видеть» судьбы людей и драконов, и подсказывают нам, как жить дальше и что делать…
Я, в силу своего проклятия, не могу почувствовать свою пару, если встречу её, как и она меня.
У меня было шесть жён, Анфиса. И каждый раз я думал и надеялся, что это она. Мечтал, что вот она моя единственная, моя душа и сердце… Потом… давая новую жизнь, они все умирали. Страшная смерть настигала их от моего проклятия – тело мгновенно превращалось в серый пепел.
Когда я потерял вторую жену, то отправился за помощью к старцам. Они дали мне подсказку о моей паре, и я стал искать её, следуя этой подсказке…
Третья, четвёртая, пятая… Они все меня любили и говорили, что мы половинки одного целого. И я любил. И тоже в это верил. Но все мои надежды превращались в пыль… Разрушались на моих глазах…
Шестая моя жена родила мёртвого ребёнка и умерла сама точно так же, как и все остальные до неё.
У меня осталась последняя возможность снять проклятие. Если я его не сниму, то мои дети никогда не узнают своего дракона, никогда не смогут найти свою пару и дать новую жизнь…
Анфиса округлила глаза от шокирующей истории.
– Дай мне прочесть, – сказала она охрипшим вдруг голосом и протянула руку.
