Розали резко развернулась и оказалась лицом к лицу с разъяренным коротышкой в потрепанной солдатской форме, чей внешний облик казался еще более зловещим из-за черной повязки на глазу. У его ног вертелась огромная золотистая собака, предупредительно рыча. Вскоре их обступили другие обитатели злосчастного Вороньего замка, с подозрением рассматривавшие ее с головы до ног.
Розали невольно воскликнула:
– Сколько же вас живет в этом доме?
– Не ваше собачье дело, дамочка, извините мой французский, – грубо заявил одноглазый. – Я сейчас вас отпущу, только позвольте напоследок один совет: не суйте свой благородный маленький носик в чужие дела. А теперь ступайте прочь. – Собака одобрительно гавкнула.
При данных обстоятельствах ей следовало бы поступить именно так, как он велел, однако как минимум дюжина враждебно настроенных оборванцев окружала ее, отрезав пути к отступлению.
– Я пойду своей дорогой, как только вы разрешите мне пройти, – запинаясь, пробормотала Розали.
И вздохнула с облегчением, когда мужчины неторопливо отступили.
Однако от одноглазого отделаться было не так просто.
– Погодите-ка, дамочка! А что это у вас там в сумочке?
Розали вздрогнула.
– Она пустая. Я просто занесла тут кое-что знакомым, а сейчас спешу домой.
– Пустая, говорите? Давай-ка взглянем.
Одноглазый придвинулся ближе. Розали безнадежно огляделась по сторонам в поисках подмоги, которой, очевидно, ей здесь не дождаться. И тут припомнила, что сумочка не совсем пуста. Крепко прижимая ее к себе, бросилась бежать и запуталась в полах своего длинного плаща. Внезапно вся Криспин-стрит оказалась заполнена кричащими головорезами, появившимися из дверей каждого ветхого обиталища, каждого переулка, казалось, прямо из стен. Ситуация обострилась до предела.
Однако Розали поняла, это еще не предел. Она уронила сумку, и ее содержимое вывалилось на грязную мостовую. Кошмар! Вокруг собралось еще больше обитателей трущоб, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Налетевший порыв ветра подхватил проклятый листок бумаги, выпавший из сумки, и гнал в сторону сточной канавы. Один из оборванцев поднял его и протянул одноглазому.
В полуобморочном состоянии Розали следила за тем, как меняется его лицо. Он нахмурился. Нет, это был не «Графоман», а короткие заметки, которые она делала во время поездки в кебе, идеи для будущей статьи. Нечто совсем не предназначавшееся для публичного обозрения, особенно местной публики. Что упало, то в данном случае не пропало, или, как иронично заключил бы Ро Роуленд, вот так кульбит!
– Пожалуйста, отдайте мне это, – слабым голосом попросила Розали. Она искренне надеялась, что одноглазый оборванец не умеет читать.
– Нет-нет, задержите-ка ее, – велел он, – это очень даже интересно. – Он принялся медленно разбирать ее отрывочные записи, его сообщники обступили их со всех сторон.
– «Ваш спутник в мире лондонских развлечений собирается сегодня привлечь внимание к порочной практике сдачи в аренду трущобных комнатушек». Трущобных комнатушек? – Он пристально вгляделся в нее единственным глазом. – Кто это написал?
– А… Ну, просто один человек… Ладно, ладно – я! Иногда развлекаюсь во время долгой езды, записывая кое-какие мысли… всякие глупости… – Розали попыталась отобрать у него листок, но безрезультатно.
Одноглазый мрачно уставился в исписанный лист, снова прочел вслух.
– «Трущобных комнатушек. Стыдно ска… сказать» – Он прервался. – Не могу прочитать до конца эту чушь.
Хвала Господу и за малые милости.
Однако ей не удалось получить отсрочку – другой, высоченный рыжеволосый мужчина с сильным шотландским акцентом, объявил:
– Отойди, Гаррет, я прочту остальное. Итак: «Стыдно сказать, но многие несчастные арендаторы, которых нещадно эксплуатируют богатеи – бывшие военные, совсем как те бедняги, которые вынуждены жить в нищете и запустении в некоем полуразрушенном доме под названием Вороний замок…»
Собака оглушительно гавкнула. Зрители стягивали кольцо вокруг незваной гостьи. Одноглазый взглянул на нее:
– «Нещадно эксплуатируют»?! Господи, да в Вороньем замке нас никто не эксплуатирует. Нам не нравятся люди, пишущие грязную ложь о нашем капитане, слышите меня, дамочка? И он выскажет вам все сам, он будет здесь с минуты на минуту!
Ее сердце – она не сомневалась – сейчас остановится. Капитан?
«Не будь идиоткой, Розали. В городе шатается десяток-другой бывших армейских капитанов». Тем не менее она полностью задернула темную вуаль, так что вскоре почувствовала себя как лошадь, на которую нацепили шоры.
И вовремя.
Поскольку в тот самый момент толпа расступилась, чтобы пропустить кого-то вперед. Человека, повелительным голосом воскликнувшего:
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
