Мальстрем / Maelstrom
Дон Нигро
Двенадцать актеров, 5 женщин и 7 мужчин (12 женских и 18 мужских ролей). Пьеса – галлюцинация Эдгара По, пьяного и бредового, в Балтиморе, перед самой его смертью. Люди вокруг превращаются в персонажей его произведений. Сюрреалистично-готическая атмосфера пьесы захватывает сразу и не отпускает до последней реплики.
Дон Нигро
Мальстрем
Don Nigro
Maelstrom / 1997, 2007
Перевел с английского Виктор Вебер
* * *
Действующие лица:
ЭДГАР АЛЛАН ПО
МЭРИ РОДЖЕРС
ВИРДЖИНИЯ/МАДЕЛАЙН
МАДДИ/МАДАМ Л’ЭСПАЕ/МИССИС ЛОСС
РОЗАЛИ/ЭЛИЗА
АНДЕРСОН/ОТЕЦ ФОРТУНАТО
ФАННИ/ЭЛЕН/МИССИС ЛОНГФЕЛЛО/БЕЗУМНАЯ ДЖЕЙН
ДЖОН АЛЛАН/ОРАНГУТАНГ/ПРОФЕССОР ФЕТЕР[1 - Профессор Фетер и доктор Тарр – персонажи рассказа Эдгара Аллана По «The System of Doctor Tarr and Professor Fether», который в русских переводах стал называться «Системой доктора Смоля/Дегота/Смолла и профессора Перро/Перрье/Перье». В пьесе можно обойтись без «говорящих» фамилий.]
ПЕЙН/ОССИАН/ДОКТОР ТАРР
ЛОНГФЕЛЛО/ЧАРЛИ/КРОММЕЛИН/ЛЯГУШОНОК/
ВАЛЬДЕМАР
ДЖУНИУС БРУТУС БУТ/ВОРОН
КРАСНАЯ СМЕРТЬ/ЭДВИН ФОРРЕСТ
Декорация:
Балтимор осенью 1849 г. и другие места и времена, реальные и воображаемые. Декорация – мрачная, готическая конструкция, напоминающая соединенные фрагменты домов с привидениями, с темными местами и дальними уголками. У авансцены слева круглый деревянный стол и несколько стульев. Две двери справа и слева от центральной арки, за который видна стена коридора с покрытыми плесенью викторианскими обоями, которая позволяет актерам, использующим правую и левую двери, пересекать заднюю честь сцены, не показываясь в центральной арке. Над правой дверью колокольчик, как над дверью магазина и ближе к правой стене окно, а под ним кушетка в форме гроба. В стене между аркой и левой дверью пустая овальная рама, которая может быть или картиной, или зеркалом. По центру у авансцены крышка люка размером с могилу, которая открывается снизу. Актеры могут также входить и выходить из правой и левой кулис. Справа на авансцене каменная скамья. Изогнутые лестницы справа и слева ведун на верхний уровень. Лестница справа приводит к старому письменному столу с выдвижной крышкой. В правой стене дверь, ближе к центру – кровать. Левая лестница ведет к окну, через которое будет входить и выходить По. Слева от центра – большие, старые напольные часы с маятником. Между окном и стеной дверь, за которой лестница, ведущая вниз, за задник. Все связано со всем, места и времена существуют одномоментно. В забытье По бродит по настоящему и прошлому, своим произведениям, своим кошмарам, все переплетено в одном гротескном сюрреалистичном лабиринте. Картины должны плавно перетекать из одной в другую, зачастую использую в качестве мостика пение Вирджинии. Никаких разрывов между картинами, никаких пауз. Движение спектакля неотъемлемая его часть.
Действие первое
1
(В темноте наверху тикают большие напольные часы с маятником, потом со скрипом открывается левая дверь внизу, открывая ВИРДЖИНИЮ, хрупкую, очаровательную девушку. Она в белой ночной рубашке, держит в руке лампу и поет).
ВИРДЖИНИЯ (поет):
Это было давно, это было давно,
В королевстве приморской земли:[2 - Здесь и далее стихотворение Эдгара Аллана По «Аннабель Ли» в переводе Константина Бальмонта.]
(Она закрывает дверь и идет к правой лестнице, продолжая петь. ФАННИ АЛЛАН изображает портрет в овальной раме. МАДДИ спит в кресле-качалке наверху).
Там жила и цвела та, что звалась всегда,
Называлася Аннабель-Ли…
(Она поднимается по ступеням к кровати, наверху со скрипом открывается дверь слева, появляется Красная смерть, высокая, темная, худая фигура, лицо скрыто капюшоном).
Я любил, был любим, мы любили вдвоем…
(Она останавливается на верхней ступени, смотрит на КРАСНУЮ СМЕРТЬ, тот чуть ей кланяется, короткая пауза, тишина нарушается только тиканьем часов. Потом она продолжает петь):
Только этим мы жить и могли.
(Она ставит лампу на письменный стол, звонит колокольчик над правой дверью внизу, и входит ПО, невысокого роста, черноволосый, энергичный мужчина. ВИРДЖИНИЯ, напевая себе под нос, подходит к креслу-качалке, целует МАДДИ в лоб, тушит лампу и забирается в кровать, тогда как ПО закрывает дверь и нетвердой походкой направляется к деревянному столу слева у авансцены. КРАСНАЯ СМЕРТЬ наблюдает за ним).
ПО. Да, рассказ необычный, но манера написания вполне реалистичная, пусть я не прошу и не жду, чтобы мне поверили. Действительно, я нервный, очень нервный, был и есть, но зачем говорить, что я безумен? Я как мог терпел тысячи обид со стороны Вильяма Вильсона, но когда он дошел до оскорблений, я дал себе зарок отомстить. (Ставит бутылку на стол, опирается на стул). Никто так живо не реагирует на шутку, как кот. Он словно живет только для того… (Пытается сесть, попадает на стул только одной ягодицей, падает на пол лицом вниз). Рейнольдс? Рейнольдс?
(КРАСНАЯ СМЕРТЬ начинает спускаться по левой лестнице).
МЭРИ (появляясь из двери справа). Сэр, с вами все в порядке?
(Останавливается, смотрит мимо ПО на КРАСНУЮ СМЕРТЬ, который тоже останавливается).
ПО. Не знаю. Это Филадельфия?
МЭРИ (по-прежнему смотрит на КРАСЕУЮ СМЕРТЬ). Нет, это Балтимор.
(КРАСНАЯ СМЕРТЬ чуть кланяется и уходит через левую дверь).
ПО. Балтимор? И что, черт побери, я делаю в Балтиморе?
МЭРИ. По-моему, пытаетесь выпить все спиртное, какое только здесь есть, сэр.
ПО (с ее помощью поднимается). Пью? Я? Ох, да, непривычному глазу может показаться, что я пью, но на самом деле я создаю. А также я разрушаю. Это мой особый талант: могу совмещать и первое, и второе, при этом проводя в уме сложные математические вычисления и определяя точную долготу Нантакета. Все созданное неизменно разрушается, и я где-то оставил мою трость для прогулок. Не могу вспомнить, как, когда и даже где… (Смотрит в горлышко бутылки словно это подзорная труба). Как я и подозревал. Именно так, как я и подозревал. В бутылке нет, насколько я могу определить, ни рукописи, ни, что более существенно, даже капли алкогольной субстанции. Эту непристойную ситуацию необходимо исправить.
МЭРИ. Думаю, вы выпили достаточно, сэр.
ПО. Разумеется, достаточно. Поэтому мне так необходимо продолжить. Я – роковой и загадочный человек, поставленный в тупик яркостью собственной мочи. Весь этот долгий, скучный, темный осенний день ушел на встречи с невежественными людьми: редакторами, издателями, деревенскими идиотами, которых собирательно можно назвать одним словом – Балтимор. Ты уверена, что это Балтимор?
МЭРИ. Более чем, сэр.
