Убит тверской губернатор Бюнтинг, оказавший сопротивление революционному движению… Был ярый реакционер.
АРЕСТ РЕННЕНКАМПФА, усмирителя революционного движения 1905 года…
ПРИВЕТСТВЕННЫЕ ТЕЛЕГРАММЫ… в довольно большом количестве… От общественных организаций, земств… от гарнизона Царицына… от духовенства… от завода взрывчатых веществ… от совета присяжных поверенных…
АРЕСТ гр. КОКОВЦОВА. Сегодня утром бывший председатель совета министров граф Коковцов появился в одном из петроградских банков и предъявил чек на довольно крупную сумму денег… Задержанный протестовал против ареста, указывая, что ему выдан свободный пропуск по городу и квартира его освобождена от обысков. Несмотря на протесты, граф Коковцов под конвоем был доставлен в здание городской думы. Комиссар не счёл возможным выпустить графа и обратился за указаниями в Государственную Думу.
Действия англичан в Месопотамии…
СВИДЕТЕЛЬСТВО. Среди населения Петрограда циркулирует слух, будто со Спасо-Преображенского собора были сняты пулемёты… Благодаря этому собор неоднократно подвергался обстрелу. По долгу священства свидетельствую, что никаких пулемётов на соборе никогда не было, это подтверждают и неоднократные обыски студентами и солдатами. Граждане, слухи могут повести вас по ложному для отечества пути. Духовенство далеко от мысли идти вразрез нынешнему народному движению. Да здравствует обновлённая Россия и да расточатся все внутренние и внешние враги её.
Протоиерей Адриановский
370
Кутепов не достал спального места и сидел в купе.
А соседи, переполненные петроградскими событиями, везли их с собою в Москву, – и по этому переполнению и по тесноте в вагоне не спя, весь вечер и всю ночь оживлённо разговаривали. И публика сидела из класса состоятельного, но, заметил Кутепов, никто не проявил сочувствия к положению Государя, опасались только, чтобы революция не перешла в разбойничество. Государь уже для всех казался обречённым, а обсуждали преимущество перед ним великого князя Михаила Александровича, и какой будет счастливый выход, если трон перейдёт к нему: разрушительная революция сразу будет и остановлена. А один господин оказался сторонник республики – и возник долгий спор о преимуществах республики и монархии. А старая дама в трауре возражала: ведь при республике евреи могут стать чиновниками или офицерами? этого представить себе нельзя. А другая ахала, что тогда не будет Пажеского корпуса, и значит, сын её, паж, не закончит? Как же быть пажам?
Кутепову были тошны все они и все их разговоры, и он притворился сидя спящим.
А заснуть не мог всю ночь.
Он убедился, что ничего не мог сделать в Петрограде, – и только скорей хотелось ему перенестись к себе в полк.
Поезда тянулись, стояли, шли с большим опозданием.
Только на рассвете пришли в Тверь.
Кутепов вышел на пустую платформу и прогуливался, скрипя снежком.
Вдруг к нему быстро пошли двое.
Оба были – солдаты, а в руках у них – обнажённые револьверы.
Они всё поспешней подходили, и ближе один крикнул:
– Руки вверх!
Никак нельзя было этого ожидать, он прогуливался в мирно-дрёмном состоянии. Но залегала в нём фронтовая закалённость нервов, всегда готовая к падению снаряда, взрыву, физическая невозможность испугаться никакой неожиданности. Он только выпрямился. Рук, конечно, не поднял. И, как понимал событие, ответил спокойно и чуть с насмешкой:
– В чём дело? Вы, может, думаете, у меня есть оружие? Да уже столько было обысков, уже ни у одного офицера не осталось.
(Его собственный револьвер, к счастью, был не на поясе, а лежал в саквояже, просто не успел достать и надеть.)
Но солдат сказал:
– Здесь в поезде говорят, что вы расстреливали народ в Петрограде.
Револьверы быди нацелены, увернуться – некуда. Но – «говорят», значит, не сами они с Литейного, а кто-то другой узнал.
Неторопливым спокойным баском ответил Кутепов:
– Не всякому слуху верь.
Тут резко ударили в станционный звонок – Кутепову по?мнилось, что не было второго, а ударили сразу три! – капризы революции.
И паровоз загудел в ответ.
Если б они на Литейном сами его видели, то достаточно было полсекунды – тут же его прорешетить.
Но они заколебались, а их вагон далеко, выяснять некогда – и кинулись опрометью, опустив револьверы.
Уже передался по составу удар – и трогались.
Но вагон Кутепова оказался рядом, и тамбур пустой, даже без кондуктора.
Кутепов быстро вскочил, поспешно прошёл по коридору. Чего у него быть не могло – это сколько-нибудь разложенных вещей: фронтовая собранность, всё на себе, а саквояж застёгнут.
Переполашивая соседей, он схватил его и выскочил.
Уже гонко пошёл поезд – но ещё вполне успел соскочить на ходу, и даже ещё на перрон.
И даже не поскользнулся.
Поезд ушёл.
И на этом перроне, который едва не стал концом его жизни, – нет, конец ещё не виделся, не знался, никому не дано его провидеть! – Кутепов ещё погулял для успокоения (сейчас оказалось, что он вовсе не был спокоен), пошёл к начальнику станции, отметил на билете остановку.
Пошёл в ресторан, неторопливо позавтракал. (А в голове – прокручивается Литейный проспект, и всё петроградское.)
Пошёл в кассу, узнал, что ожидается скорый Петроград – Воронеж.
И компостировал билет на него.
А из Воронежа можно будет пересесть на Киев, и на фронт.
И – ещё посмотрим!
И – ещё гулял по тому же перрону.
Документы – 13
ОБРАЩЕНИЕ К СОЛДАТАМ
выборного командира Преображенского запасного батальона
3 марта 1917
