И принялся устранять этот недочет. Я находил кожаные курки везде, где это можно вообразить. По-моему, на каждом моем шагу меня ждала куртка из кожи. Они были разного цвета, фасона, с мехом и без него, в отличном состоянии. А так как, в принципе, изделия из кожи вечные, то я до самой смерти был обеспечен куртками из кожи. Сначала я носил одну, которая была длинной, но очень легкой. Потом появилась очень удобная и легкая короткая куртка, и начал носить ее. В начале зимы я случайно обнаружил куртку из толстой кожи, но очень хорошо выделанную, и с меховым утеплителем, то стал носить ее- в ней было удобно. Я даже брата стал одевать в кожаные куртки, так как не мог носить такое количество курток, которое у меня стало накапливаться.
И сейчас, когда ангел-хранитель кончил поставлять мне такие куртки, я могу лишь приблизительно сказать, сколько их у меня. Наверное, десятка два, а может больше. Отличная одежда. Очень практичная и удобная. И дорогая.
Зимний гардероб
У меня была только один зимний пуховик, который я купил, когда стал работать слесарем в одной небольшой коммерческой фирме. Чтобы добраться до работы, мне приходилось садиться сначала на электричку, потом ехать дальше на трамвае и автобусе, а оставшееся расстояние идти пешком по дороге через огромное поле. Я проработал там всю зиму, которая была очень холодная. Температура иногда падала утром до минус тридцади восьми градусов. Такую температуру показывал термометр на будке охранника рядом с воротам. Этот канадский пуховик меня просто спасал от холода.
Когда я уволился из этой фирмы и устроился геологом в одну экспедицию, мне приходилось в этом пуховике и работать, и ездить на работу. И ангел – хранитель, видимо, решил, что одного пуховика мне мало. Я с ним был полностью согласен. И началось время обновления гардероба.
Но началось не с меня. Мама разменяла седьмой десяток. В летних плащах, осенних пальто и в ветровках у нее не было нужды. Но зимнее пальто для нее стало тяжелым и велико. Она покупала его давно, вещь была теплая и хорошая, но тяжелая. Маме нужно было что-то легкое и теплое, и красивое. Я тогда работал геологом на одного индивидуального заказчика. По окончании работ часть денег он выплатил китайскими фирменными пуховиками голубого цвета. Очень теплыми и отлично сшитыми.
Один из них достался мне, а я тут же подарил его маме. Она была очень рада, и любила его носить. Но в сильные морозы требовался мех, и ангел – хранитель принялся за поиски женских дубленок. Буквально за несколько месяцев мне бесплатно досталось шесть или семь женских дубленок. Они были в прекрасном состоянии, теплые и красивые. Маме понравилась одна – но ее надо было покрасить. Она отнесла ее в химчистку и там ее покрасили в темно- синий цвет. Получилось очень красиво, и в этой дубленке она проходила до самой кончины.
В последнее время она гуляла каждый зимний день не на улице, а в огороде, и для этих прогулок появилась очень легкая, но теплая дубленка. Но в запасе у нее еще было еще несколько дубленок, которые ждали, когда их наденут, под стропилами дома. Осенью, в конце которой она ушла из жизни, мне досталась бесплатно очень теплая и легкая женская куртка голубого цвета, как раз для мамы. Она ходила осенью в ней на прогулки, выходила во двор, наблюдала, как я собирал урожай в огороде. И в ней уехала в больницу, из которой уже не вернулась. Когда вместо мамы мне вынесли ее вещи, то я долго стоял у окна, не веря в ее смерть.
А дальше, как заведено на Руси. Похоронная контора после того, как заключила со мною договор, показала гробы, и мне надо было выбрать, в каком гробу будет вечно спать мама. Я подошел к ним и сразу нашел то, что искал. На крышке одного гроба был печальный ангел с крыльями на фоне белых облаков в голубом небе. Я выбрал, конечно, этот гроб. Дальше было кладбище, где надо было выкопать могилу, оформить документы, прощание всех соседей, похороны и поминки.
После похорон могилу отца, где был прах брата, и могилу матери обнесли небольшой оградой. Летом я заказал вместо пирамидки обелиск, такой же, как у отца и Левы. Кладбище находиться в десяти минутах ходьбы от дома и я, когда туда прихожу, всегда смотрю на могилу матери, где когда – то будет и мой прах. Рядом с ангелом, который изображен на мамином гробу.
Моим же зимним гардеробом ангел – хранитель занялся уже после этого. Буквально завалил меня меховыми куртками и дубленками. Я не успевал их приводить в порядок и стирать. Когда он закончил эту работу, в моем распоряжении оказались рабочая меховая куртка, еще одна осталась в квартире, короткая и легкая дубленка, две зимних дубленки, и американская Аляска. Кроме того, из одной дубленки я сразу сделал душегрейку. А из пяти меховых рабочих курток снял верх, который был из так называемой «чертовой кожи». Это был черного цвета брезент. Из него я сшил пару вечных джинсов и покрасил в темно-синий цвет. А мех, которого набралось два мешка, постирал летом и положил про запас, который, как всем известно, ничего и никого не тянет.
В рабочей меховой куртке я хожу в лес за дровами, в Аляске просто гуляю по лесу, когда начинаются морозы, а в дубленки одеваю редко -ранней весной и осенью. В меховой короткой куртке, тоже американского производства, выхожу зимой на общий балкон покурить, когда приезжаю в свою квартиру зимой по делам.
У отца я научился шить меховые варежки. Он шил их для зимней рыбалки. Я сшил несколько пар таких варежек и одну пару, самую теплую подарил мне ангел. Меховой одежды для уральских суровых зим у меня стало достаточно, и на этом ангел – хранитель успокоился.
Большая нога
Каждый, кто имеет большую стопу, сталкивается с проблемами при покупке обуви. Несмотря на то, что ее завались – в магазинах и на рынках, но купить себе хорошую обувь по размеру оказывается трудно. В магазины поступают всего несколько пар обуви больших размеров, но их хватает не всем. Мне как раз не хватает. Потому что я иду в магазины не ради шоппинга, а купить то, в чем нуждаюсь. И терпеть не могу потерянное время, когда ходишь по магазинам и торговым точкам безрезультатно. Но что делать.
Однажды, когда я работал слишком далеко от дома и тратил на поездку до работы три часа каждый день, у меня не было времени ходить по магазинам, я ездил на работу в кедах сорок четвертого размера. Утром было все нормально, но в конце дня стопы ног опухали, и мне было трудно в них ходить. В конце концов, зашел в большой комиссионный магазин и начал мерить, всю мужскую обувь. Подошла лишь одна пара кроссовок. Я их купил и довольный уехал домой. Утром, собираясь на работу, я их и надел. Иду к автобусу, и чувствую, что-то не так у меня с обувью. Понять не могу. Странные ощущения в левой стопе, и нормальные в правой. Но ничего при этом не болит. Вечером приехал домой, и на следующий день, как раз была суббота, решил разобраться с этими кроссовками. Одел, потом снял, взял линейку и начал мерять.
Оказалось, что, несмотря на указанный размер на них, они были разные – один оказался сорок пятого размера, а другой сорок шесть. Вот отчего были мои странные ощущения в разных ногах. Ну, я неделю в них проходил, пока искал другую обувь. Потом сдал в этот же магазин, где я их приобрел. После этого я стал мерять линейкой при покупке любую обувь. А когда мне продали носки, один из которых оказался на три сантиметров меньше другого, я стал относиться с подозрением к каждой обуви.
Летом было проще, а вот зимой, когда приходиться ждать транспорт, я начинал мерзнуть, как собака. После недели поисков я в одном из магазинов купил зимние сапоги. Очень тяжелые. Я их не хотел покупать, но деваться было некуда – на улице был мороз. И сейчас я их иногда одеваю, при этом всегда ругаюсь.
Наверное, ангелу-хранителю надоели мои стенания по отсутствию нормальной обуви, и он решил мне помочь. И я стал находить в разных местах то кроссовки моего размера, то зимние сапоги, то просто рабочую обувь. Некоторые пары я заклеивал, некоторые были прямо из магазина.
Это не значит, что я перестал покупать обувь, но делать это я стал очень редко.
Рукоделие. Джинсы
Мне пришлось в жизни много шить. Сначала, на первом курсе института, когда началась джинсовая эпоха, фирменные джинсы стоили примерно три оклада рядового инженера. Страшно вспомнить, что творилось на барахолке, на которойпродавались невероятно красивые и дорогие вещи. Чтобы выглядеть хорошо, одеваться хорошо, пришлось и учиться и работать. Но этого было мало. Можно было выходить из такой ситуации самыми разными способами. Один из таких способов для меня стало шитье.
Первые джинсы я сшил на первом курсе института. Нашел где-то кусок толстого брезента бледно зеленого цвета, покроил, как мог, по старым школьным брюкам, сшил на маминой ножной машине. И покрасил их потом в синий цвет. Шитье и покраска джинсов продолжалось дня два. Как раз перед весенней сессией. И как только они были готовы, пошел в них в институт.
В одной из групп нашего потока учился приятель Жора, у которого мама работала в пассаже, и Жора всегда выглядел пижоном. Я сидел на лекциях обычно в самом конце аудитории, и чтобы туда пройти, надо было пойти между студентами, которые уже заняли свои законные места. Когда проходил мимо Жоры, то он заметил, что у меня новые джинсы. В ответ получил неожиданный ответ, что это не фирма, а мое изделие, только что сшитое. Он удивился, но я чувствовал, что он не поверил. Тогда я показал ему швы. Любой, кто видел швы на фирменных джинсах, не спутает самопал с фирмой. Ему хватило одного взгляда, чтобы удостовериться, что это моя работа. И провожаемый уважительным взглядом, я прошел на свое место.
Потом поехал в этих самопальных джинсах на летнюю практику в Челябинскую область. За время, которое я там провел, эти синие джинсы выгорели на летнем солнце до очень красивого голубого цвета. Это были мои первые, очень удобные и красивые джинсы. Я бы их и не стал менять на фирменные заграничные штаны.
Но от частой носки их хватило года на полтора. Очень мало, и очень жалко. Но начало шитью было положено. Старт оказался успешным.
Года через два по своим делам был в Невьянске. Чтобы коротать время до электрички, я начал ходить по местным магазинам. И в одном из них обнаружил замечательную ткань: – она была синего цвета, из хлопка и с начесом. Тогда я не разбирался в тканях, а просто покупал то, что мне понравилось. Эта ткань мне понравилась, и я купил ее для будущих брюк.
Стояла глубокая осень, часто моросил мелкий дождь, особых дел после института у меня не было, и я стал заниматься шитьем. Эту ткань перед кройкой погрузил в теплую воду, чтобы она села, потом высушил и прогладил. Потом разыскал старую выкройку и раскроил ткань. Пришлось в выкройку вносить изменения, так как я хотел сшить удобные осенние брюки с дополнительными карманами на коленях. И первые джинсы у меня были прямыми, а эти я задумал как немного зауженные. Понятия брюк-бананов тогда не было, просто мне казалось, что так будет удобно.
Я оказался прав. После дня шитья уже смог надеть то, что получилось. Все оказалось хорошо, даже с карманами я угадал. Они были на молниях и сидели как раз под рукой. Эти осенние брюки прослужили мне долго – года два, или три. В них было очень удобно и комфортно. Особенно осенью и ранней зимой, когда было холодно. Потом я в них стал ездить на работу, когда стал работать геологом на сезонные работы.
Иногда смотрю на старые фотографии, где я в поле в этих брюках и жалею, что не купил этой ткань побольше. Тогда джинсов с флисом не было, а мне просто попала под руки хорошая ткань, которая использовалась в основном для изготовления штор. Я иногда хожу по магазинам, но похожей ткани не встречал никогда.
Тогда ангел-хранитель мне ее подарил. Уже и не помню, как это произошло, но когда я притащил эту громадную штору домой, оказалось, что это та ткань, которую я искал по магазинам долгие годы. Я не стал шить из нее джинсы, потому что после того, как на свадьбу отец подарил мне отличную швейную машину, нашил столько джинсов, которые износить не могу и по сей день. Они из хлопка, вельвета, джинсы разного цвета. В них я хожу дома, на работу и на свидания. Они выглядят так, как нормальные фирменные джинсы, также вытираются, и никто не думает, что это моя работа, просто хобби, от которого я получаю удовольствие.
А эту штору я повесил в квартире на окно. И сейчас, особенно летом, когда меня утром будит солнце, с вечера задергиваю этой шторой окно и сплю, как сурок до звонка будильника, который поднимает меня на работу.
Тем временем ангел хранитель видимо понял, что я испытываю потребность в тканях, и стал подкидывать мне ткань в больших количествах. Мне в новой квартире были нужны шторы, занавески, постельное белье, короче всякая ткань. И он с удовольствием стал мне ее дарить.
Я находил совершенно новую ткань, причем разную по составу и расцветке в разных местах, где бывал. И мне не надо было ходить в магазины – я в любой момент мог достать с полки ткань, которая мне была нужна в данную минуту, и сшить то, что мне надо. За первые годы, когда начинал осваивать новую квартиру, я шил шторы на окна, занавески на балкон, постельное белье, кожаные сумки, трикотаж для плавок, рубашки и носки.
Чтобы я не ходил по магазинам за нитками и иголками для швейной машины, ангел-хранитель мне подкидывал и иголки, и нитки. Но не все, конечно. Иногда для шитья кожи или ткани определенного цвета мне требовались специальные нитки, или иголки, я их покупал. До момента, когда у меня в бригаде не стал работать водителем автомашины один пенсионер. Я с ним проехал в одном полевом сезоне не одну тысячу километров. И как-то в разговоре выяснилось, что я люблю шить, а он раньше работал настройщиком швейных машин на швейной фабрике. Когда полевой сезон закончился, он мне подарил мне полмешка разных ниток – на все случаи жизни.
Рукоделие. Вязание
Поздняя осень и зима на Урале слишком холодные сезоны. В одну холодную зиму я заметил, что у меня часто мерзнут руки в варежках, которые мне связала мама. Оказалось, что они были связаны из синтетической пряжи, а не из шерсти. Надо было связать шерстяные. Тогда я еще и не думал заниматься вязанием, было некогда его осваивать. Все было впереди.
Шли годы, я работал, ездил в командировки, отдыхал. Однажды поздней осенью после работы я наконец решил заняться вязанием. Нашел в библиотеке книгу «Азбука вязания», и стал читать. В этой книге было все хорошо написано, и я стал учиться набирать петли. В первый вечер так и не смог научиться этому искусству. Вечером пошел к маме, и попросил показать. Она показывала мне раз, два, и еще. Даже после этого я не смог набрать петли. Оставил это занятие и принялся осваивать сам процесс вязания.
Хотя пальцы рук у меня были подвижные – благодаря игре на баяне и гитаре, но на работе они огрубели – часто доводилось отбирать каменный материал, пробы из почвы для анализов – и зимой и летом. И вязание продвигалось очень медленно. За час я на первых порах мог связать не более ста петель. Но понемногу стал уверенней держать в руках спицы, и вернулся к набиранию петель. Вертел в руках эту пряжу то так, то эдак, наматывая ее на свои пальцы, и, в конце концов, добился своего.
В этой азбуке были главы, посвященные выкройкам, и как их потом вывязывать. Я выбрал джемпер с втачанными рукавами, вычертил на кальке детали, и начал эту долгую работу. Вначале все шло нормально, пока дело ограничивалось просто вязанием. Но потом пришлось считать для каждой детали петли. Я сидел со спицами и калькулятором. Считал петли, делил, умножал, наносил на выкройку результаты своих расчетов, а потом, глядя на рисунок вязал.
У меня была хорошая шерсть темно-зеленого цвета, как раз, чтобы хватило на джемпер. Было начало зимы, и я торопился, чтобы успеть связать его к морозам. В это время работал слесарем в частной фирме. Днем работал с металлом, вечером с пряжей для вязания. Особенно много удавалось связать в субботу после бани. Я включал какой-нибудь концерт рока, или классику, и вязание продвигалось веселее. Когда все детали были готовы, я отдал их маме, чтобы она их сшила – для этого надо было шить их днем. А горловину надо было пришивать особенным швом, и для этого надо был дневной свет.
Через два месяца джемпер был готов, и я в нем пошел на работу. Показал результаты своего труда владельцам этой фирмы, которые трудились с нами вместе, и один сказал, что похоже на машинную вязку. Это была высокая оценка.
Я вошел во вкус дела и вязал непрерывно почти четыре года, как только начиналась зима. Связал дочерям по свитеру, и несколько себе. В них было тепло. Все они были полностью из шерсти, и я хожу в них везде – на работу, дома и в лесу. Изделия из синтетики я одеваю редко – в них жарко, когда тепло, и холодно, когда на улице мороз. Так они и лежат, в шкафу.
Сейчас я забросил вязание. С непрерывными домашними хлопотами в частном доме некогда вязать крупные вещи. Но вязать иногда приходится. Особенно, когда попадает в руки шерстяной свитер, который мал, или надо подготовить шерстяные носки для зимы.
Но я не покупаю уже нитки. Раньше, когда я интенсивно вязал, ангел-хранитель столько бесплатной пряжи мне доставил, что она еле вошла в большой мешок из-под сахара. Там она и лежит. Разного цвета и толщины. Иногда я ремонтирую какую- то вязаную вещь и тогда всегда нахожу в этом мешке нужную пряжу.
И хотя я давно не набирал петли, руки мои помнят, как это делать.
Месть ангела
Говорят, добро должно быть с кулаками. И мой милый ангел-хранитель порой иногда бывает жестоким.
От первой жены я ушел из-за тещи. Пока я работал в первой экспедиции после института, то полевой сезон длился все лето. Выезжали мы в мае на Газ – 66 всем табором и ехали сразу в Челябинскую область, где и работали до октября. Я был геологом и одновременно начальником этого отряда. В конце каждого месяца приходилось ехать на базу в Екатеринбург и отчитываться за месяц. Потом получал деньги, талоны на бензин, дополнительные задания от главного геолога и ехал обратно. На это уходило день, два, от силы три. Присутствие тещи в доме меня и не трогало.
Но когда я перешел в другую экспедицию, в круглогодичную партию, то отношение мое к присутствие тещи в моей семье изменилось. Определенного полевого сезона тут не было – ездили в поле регулярно, но на более короткие сроки круглый год. Летом поиски и разведка мрамора, зимой я с буровой бригадой ездил на поиски и разведку месторождений кирпичных глин. Поменял, так сказать, специализацию. Зимой потому, что бурить приходилось на землях занятых сельскохозяйственными угодьями. Командировки были не очень длинными – пару недель, немного больше. Потом возвращались на базу, и начиналась работа с пробами, документацией. Я стал чаще жить дома.
