ЛИДА
Кирилл старается мягко втирать разогревающую мазь и, видимо, в нее добавлено еще и обезболивающее. Но мне становится невыносимо горько от осознания, что ко мне давно не прикасались именно так. С любовью и заботой.
Хочу сдержать слезы, но понимаю, что не могу. Беззвучно реву, уткнувшись носом в мягкую подушку. Понимаю, что Кир догадывается о том, что я плачу. И я совершенно запуталась в том, что чувствую в этот миг.
Мне просто горько. Три года моей жизни в аду закончились. Предательство Кира, на которое я ответила тем, что вышла замуж за Рената.
Все эти годы я старательно изображала счастье, лишь с одной целью.
Мстительно хотела ударить Кирилла побольней. Чтоб он видел, как я счастлива с другим. И не важно, какой ценой мне удавалось поддерживать эту счастливую картинку.
С годами, боль от предательства Кира стала чуть глуше.
И появилась другая боль. Реальная. Физическая.
– А…а-ай, – чуть постанываю, когда Кир надавливает подушечками пальцев на недавний ушиб.
– Потерпи еще немножко, уже почти закончил, – успокаивает Кир и продолжает мягко массировать мою спину и плечи, втирая остатки мази.
Чуть поскуливаю в подушку, от осознания слишком резкого контраста между привычно-грубыми движениями Багирова и мягкими прикосновениями Кира. Как будто я – хрупкая и ценная.
И когда-то я искренне верила в то, что я – ценность для Кирилла Мареева. Он всегда давал мне это понять. Пока все не перечеркнул сам же.
– Немного полежи так, минут пять, – полусонным ухом слышу голос Кира.
Он набрасывает одеяло на мою спину и бесшумно выходит из комнаты, погасив верхний свет. Да уж, влипла я в ситуацию.
Запах, исходящий от подушки, пьянит и в голове мгновенно проносятся сладковато-болезненные воспоминания. О моем самом первом разе, той сумасшедшей любви, в которой я тонула и счастье на разрыв.
Сразу же мысленно звучит его бархатистый шепот и безумные, порочно-нежные слова. Обещания любить меня и всегда быть рядом.
Все оказалось фальшивкой.
Слезами делу не поможешь, – тихонько бубню себе под нос и, завернувшись в одеяло, сажусь на кровати.
В комнате – полумрак и я могу рассмотреть спальню Кирилла. Оглядываю огромную кровать и чувствую, как моментально к щекам приливает кровь. Совершенно несвоевременные мысли и желания…
Сразу же вспоминается наш недавний поцелуй на террасе, пока Багиров решал вопросы с губернатором.
Любишь меня…
Простое утверждение. Даже не вопрос.
Кирилл Мареев всегда был чрезвычайно самоуверен. Вот только, я – больше не та доверчивая и, безумно влюбленная в него, девочка.
Погрузившись в собственные размышления, не сразу замечаю, что Кирилл появляется в дверях спальни и наблюдает за мной. Ловлю на себе его слишком откровенный взгляд и смущенно опускаю глаза.
Не сдаваться. Не показывать слабину, мысленно командую себе. И понимаю, что к чертям летит моя оборона.
– Думаю, твое платье надо снять и подобрать что–то более комфортное, – говорит Кир и открывает дверку шкафа.
Спустя полминуты поисков, он выуживает свою рубашку и протягивает ее мне.
– Держи.
Первый импульс – отказаться. Но у меня с собой нет никакой одежды, а светить своими «синяками» я точно не хочу.
Убеждаю себя в том, что абсолютно безразлично, что на мне – рубашка Кира. И снова ловлю на себе его взгляд с едва скрываемой ухмылкой.
– Лида, пошли ужинать. Уверен, что ты голодная.
– Угу, – шмыгаю носом и чуть прихрамывая на пораненную ногу, иду за ним на кухню.
Оказывается, пока я ревела в спальне, Кирилл успел разогреть ужин в микроволновке.
Тушеное мясо с овощами пахнет невероятно, а при виде салата из свежих фруктов со взбитыми сливками разум просто отключается. И да, только сейчас я отчетливо понимаю, насколько зверски я голодна.
Но одна мысль не дает мне покоя. И я понимаю, что сейчас все могу испортить, но слишком все сложно и запутанно.
– Кир, спасибо тебе за все, что ты делаешь… – неуверенно начинаю я.
– Но?
Кирилл удивленно выгибает левую бровь и, сдерживая усмешку, внимательно смотрит на меня. Мажет по мне слишком заинтересованным взглядом.
– Что – «но»?
Не совсем понимаю его вопрос.
– Обычно, за такой благодарностью всегда следует «но»… Я прав?
Набираю воздух поглубже в легкие и молча киваю. Пытаюсь подобрать слова, но как–то все сейчас не то, что должно прозвучать.
– Лида, знаешь, сейчас тебе лучше просто поесть. Безо всяких разговоров и условий, без выяснения отношений. Это просто ужин, и если захочешь – с добавкой.
Кир показательно берет вилку и нож и многозначительно добавляет.
– Сейчас это всего лишь еда.
Печально киваю и принимаюсь за еду. Но долго поддерживать вид грустной принцессы у меня не получается.
– Невероятно вкусно, – бубню с набитым ртом и жадно накалываю на вилку самый крупный кусок мяса.
– Рад, что нравится. Сам готовил, – сознается Кир.
Да я и так помню, что он отлично готовит. Правда, это правило распространяется только на мясные блюда, зато – во всех возможных вариациях.
– Да, помню. И еще ты терпеть не можешь жареную рыбу, – машинально вспоминаю и Кир снова кивает.
