Долгая дорога домой

© Сабит Алиев, 2019

ISBN 978-5-4485-8032-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Облака, укрывавшие месяц, уплыли прочь, и в небе снова засияла луна. Её отражение в реке Кура было похоже на счастливое, улыбающееся лицо. На почти безлюдной набережной бегали мальчики-подростки и бросали в реку камни. Их звонкие голоса далеко разносились в тишине. Но вскоре исчезли и они.

Рядом со мной высилась карусель. Сейчас на ней кружился только ветер. Я любил по вечерам, втайне от родителей, ходить сюда, на берег, и долго смотреть на кристально чистую воду Куры, на железнодорожный мост и проносящиеся по нему поезда. Любил наблюдать, как они с грохотом пробегают мимо, вызывая в моей голове смутные образы другой, сверкающей всеми красками жизни. Мечтал поехать куда-нибудь в поезде и непременно поужинать в ярко освещенном вагоне-ресторане, где столики накрыты белыми скатертями. Мог часами наблюдать за поездами. Ещё тогда мне казалось, что однажды сяду в один из них и уеду далеко-далеко, в Европу. Помню, что хотел именно в Европу, мечтал увидеть людей, о которых так много читал в книгах: немцев, французов, испанцев…

Признаться, очень ждал той минуты, когда моего лица вновь коснется ветер, вечно дующий на набережной, когда вновь пройду по тем местам, которые так хорошо знал с детства. И вот этот день настал. Я снова увидел перед своими глазами родителей…

Я неподвижно стоял на берегу реки, с набухшими от слёз глазами, и смотрел то на луну, то на реку, снова ощущая неуловимую связь между ними. По реке проплыла пустая лодка, и течение тут же унесло её вдаль. Я вспоминал…

Бывают в жизни плохие дни, а бывают дни трагические. Тот день буду помнить всю жизнь. Мое тело ныло, в голове была тяжесть, словно туда налили свинца. При каждом повороте шеи чувствовал, как он медленно перекатывается внутри. Оставив мать с почти безжизненным телом бабушки, убежал на набережную, не мог больше смотреть, как мама тихо плачет, держа холодную руку своей матери. У бабушки случился глубокий инсульт. Все думали, что дни ее сочтены.

Каждое несчастье с близкими людьми заставляет нас взрослеть. Бабушка всегда была неотъемлемой частью нашей жизни, опорой для всех нас. Никогда в жизни не встречал такого преданного семье человека, как моя бабушка. Для неё все мы вместе были как кулак. «Пальцы сильно сжимаются в кулак, и тогда это сила. В крепкой семье один никогда не скажет дурного слова о другом и ни при каких обстоятельствах не предаст. У каждого из вас своё имя и своя судьба, – говорила нам бабушка, поглаживая нас по волосам тёплой рукой, – и каждый из вас гениален. Никогда не указывайте друг другу, что делать, пусть каждый найдёт свой путь сам».

Перед моими глазами все ещё стоит картина – бабушка лежит, ее глаза открыты, она хочет что-то сказать, но не может, руки вытянуты вдоль тела, ладонями наружу, будто она готова взлететь к Богу, где ее встретят ангелы. При взгляде на ее исхудавшие морщинистые руки я вдруг вспомнил, как каждое утро этими руками она разбивала яйца и резала зелень для традиционного завтрака – «кю-кю». Кю-кю (яичница с зеленью) мне совсем не нравилась, а бабушка говорила: «Хотите долго жить – ешьте зелень, сыр и хлеб из тандыра. В них есть природная сила». С удивительным терпением она учила нас разбивать яйца и не прокалывать при этом желтки… Помню, у меня никак не получалось, и мне нравилось, что желток вытекает, когда разбиваешь яйцо. Каждый раз бабушка говорила: «Джавад, ты не расстраивайся, у тебя все получится». Меня всегда удивляло, сколько же терпения может быть у человека? Ещё никак не мог уловить точное время варки, и тоже переживал из-за этого. Сейчас, вспоминая все это, улыбаюсь…

У воспоминаний есть одна хорошая сторона – они заставляют нас жить ради новых воспоминаний. Маме иногда снился ее давно умерший отец. Он все время звал бабушку к себе. А она говорила ему: «Погоди немного, ещё не все внуки женились, дай мне порадоваться на них». Как же трудно сейчас моей маме… Она понимала, что бабушка вот-вот может покинуть нас. А ведь она единственная, кто был со мной все время, с самого рождения. Лицо матери всплыло перед моими глазами, когда я уходил – это было лицо опустошённого человека.

Собрав мужество в кулак, набрав в лёгкие воздуха, я пошёл обратно, но теперь уже спешил домой, всё ускоряя шаги. Нырнул в темный пешеходный тоннель, которым часто пользовался, чтобы сократить путь до дома. Войдя в дверь, увидел, что мама, вся в чёрном, сидит на краешке кровати, зажав в каждой руке по носовому платку. Она посмотрела на меня долгим взглядом, и её губы задрожали.

Отец вошел за мной в комнату и громким шепотом сказал: «Мне только что позвонили и сообщили, что Орхана задержали на границе. Через несколько минут отец снова появился в комнате, но теперь в выходном костюме с наградными планками, в белой рубашке. Обняв за плечи плачущую маму, отец горько сказал: «Беда не приходит одна».

– Ты куда? – в отчаяние прошептала мать.

– Туда, откуда звонили. Надо спасать сына.

Глава 2

За полгода до этих событий.

Тонкие, вьющиеся пряди волос Сабины колебались в воздухе, словно черные шёлковые нити. Орхан крепко держал её за руку, идя на полшага впереди неё, и задумчиво молчал, а она не сводила с него глаз. Вдруг перед ними перешли дорогу двое мальчишек, и один из них, не поднимая головы, сказал: «özür dilerim».

– Что он сказал? – спросила Сабина, с интересом наблюдая за ними.

– Он сказал «извините», – по-турецки ответил Орхан, оглядываясь вокруг.

– Какой красивый язык! Все время хочу его выучить, но не получается…

– Ты сначала свой родной язык, азербайджанский, выучи!

– А я слышала, что это один и тот же язык?

– Нет, язык похож, но не один и тот же.

– Свой тоже надо выучить, но не получается. Я училась в русской школе, и дома все говорят на русском, – смущенно сказала она.

– В Баку все говорят на русском.

– Тоже мне все, не больше половины населения, – поправила она его.

– А я здесь впервые, и мне здесь не нравится, – проигнорировав последние слова Сабины, Орхан протянул ей крепкую руку и снова взял её тонкую и нежную ладонь.

– Пошли, – он шагнул вперёд, увлекая ее за собой.

– Здесь – это где? – уточнила она, идя вслед за ним.

– Улица, – ответил он сухо.

– Понятно, а чем не нравится?

– Мне не нравится всё старое и грязное, как эта улица. Ещё эти туристы! Как они меня бесят! – сказал он громко. – И что их так тянет сюда? Поглазеть на эти развалины?!

Каждый видит то, что ему интересно, подумала Сабина.

– Жарко, давай пойдем помедленнее, – попросила она. – Ты так сжал мою ладонь, что почти сломал мне пальцы!

– Извини, – он ослабил хватку, остановился и снова осмотрелся вокруг, потом сказал:

– Вот, здесь хорошо.

– Могучий, воинственный, гордый, сказочный и великий город Стамбул, – торжественно произнесла Сабина.

– Нравится тебе?

– Да, мой Стамбул самый красивый город на свете, ещё вчера мне казалось нереальным побывать в нём, а сегодня моя мечта осуществилась, – сказала она, указав рукой на Босфор. – Вот бы здесь родиться и жить… Как прекрасно просто ходить каждое утро по улицам Стамбула! Сплошное эстетическое удовольствие!

Она мечтательно улыбнулась, закрыв глаза.

– Женщины во всем ищут эстетику, – буркнул Орхан.

Сабина подняла руки и закружилась на месте.

– А чайки? Представь, чайки будут сопровождать тебя всю жизнь. Как чудесно! – с восторгом вздохнула она.

– Что в этом чудесного? – слегка раздраженно спросил он, не понимая ее бурной реакции.

– Я влюбилась…

– А я надеялся, что ты любишь только меня! – сказал он уверенно.

– Я влюбилась в город! Такое у меня впервые, Орхан. В этот загадочный город, город восточной любви и сказки…

Глава 3

– Ты могла бы умереть за меня? – спросил он, смотря на величественный Босфор.

– Да, могла бы, – ответила она, не раздумывая.

Её ладонь на ощупь нашла его руку. Они сидели бок о бок на скамейке, так близко друг к другу, что она прижималась к нему всем телом.

– А почему ты спросил?

– Просто, – ответил он тихо, слегка осипшим, будто взволнованным голосом. – Это очень трудный вопрос, но именно на него люди должны отвечать, не раздумывая.

Он искоса посмотрел на неё, и на её лице засияла улыбка.

– Я могла бы, – уверенно произнесла она, сжимая его сильную руку. —А ты за меня наверняка нет…

Она вытянула шею, подставляя лицо ещё теплому осеннему ветерку.

– Главное, – добавила она, – это уверенность в своих чувствах. Во всяком случае, для меня именно так.

Он задумался и заглянул в самую глубину её глаз, словно хотел запомнить их навсегда.

– Ты, – медленно произнёс он, – очень счастливый человек.

– Почему?

– Потому что знаешь, что ты можешь, а чего нет. Если знаешь, что можешь умереть за любимого человека, значит, ты по-настоящему счастлива.

– Это высшая степень любви. А у тебя так не получается?

Он молча покачал головой.

– Ну ничего, я не требую от тебя подвигов. Я просто люблю тебя…

Её ясные глаза встретились с его взглядом, словно передавая ему что-то чистое, хорошее. Оба расплылись в улыбке.

– Это как бесконечность… Представляешь себе бесконечность? —спросила Сабина

– Нет. Не могу даже думать об этом…

– А ты попробуй…

– Как?

– Для начала ты должен расслабиться, дальше закрой глаза и дыши ровно. У тебя всё обязательно получится. Бесконечность увидеть нельзя, я в этом уверена. Её можно только почувствовать и понять. Она как любовь, глазами увидеть невозможно… Давай вместе закроем глаза?

– Только для тебя одной, моя милая.

Оба закрыли глаза. И в этот же миг послышались гудки проплывающих по Босфору пароходов и шаги проходящих мимо людей. Орхан и Сабина сидели молча с закрытыми глазами.

– Ну как? Чувствуешь бесконечность?

– Нет, – усмехнувшись ответил он.

– А я чувствую. Мне сейчас так хорошо, ты даже представить не можешь! Здесь только я и ты, и больше ничего и никого. Мир как будто замер. В этой бесконечности нет места тревоге и горю. Это только наш мир, созданный нами…

Она вздохнула полной грудью.

– Я люблю тебя… – с особенной нежностью произнесла она.

Орхан лукаво улыбнулся.

– А сейчас как? Чувствуешь бесконечность? – продолжала настаивать Сабина.

– Ничего не получается! – он даже наморщил лоб от усилий.

– Это все потому, что ты не веришь в это…

– Ты права, я в это не верю. Ты же знаешь, я реалист, – он открыл глаза, и Сабина вздрогнула от его неожиданного рявканья:

– Пошла вон отсюда!

Перед ними стояла женщина с протянутой рукой, улыбаясь золотыми зубами, рядом с ней был мальчик лет пяти, в очень грязной одежде. Она держала его за руку. После слов Орхана она развернулась и ушла, будто понимала русский язык.

– Вот! – с чувством сказал он. – Это реальность, а не бесконечность, и она действительно существует. Я же говорил, нет никакой бесконечности. Или для меня её нет!

Он обиженно скрестил руки на груди.

– Не кричи, все на тебя смотрят. Вокруг нас люди, мы не одни и не у себя дома!

– Я это понимаю, – он встал со скамейки. – Не понимаю только, почему таких вот пускают в общественные места. Кто-то, наверное, должен следить за этим?

– Это не наше дело. Ребёнка жалко, а не её, – задумчиво проговорила Сабина. – Вместо того чтобы найти работу, мать занимается попрошайничеством. Все ищут лёгкие деньги… Садись, чего ты вскочил?

– Постою немного, – ответил он, топнув ногой, словно капризный мальчишка.

– Как хочешь, только не кричи и не кипятись. Жизнь слишком короткая, чтобы злиться на каждую мелочь. Подумаешь, открыл глаза и увидел попрошайку. Уже десять минут прошло, как она ушла, а ты все ещё злой.

– Тебе что-то не нравится? – недобро спросил Орхан, заглядывая в ее лицо.

– Все хорошо, – прошептала в ответ она, боясь вызвать у него еще большее раздражение.

Сабина тоже встала и подошла к нему

– Идеальных людей не бывает. Мы сами рисуем свою жизнь, вот и я нарисовала себе жизнь с тобой… Хорошо получилось или нет, я стараюсь об этом не думать. Жизнь покажет… – Она грустно улыбнулась.

– Вот и прекрасно, – сухо сказал он.

Наступила тишина. Сабина посмотрела в его зеленые глаза и невольно подумала: «Интересно, смогу ли я жить без этих глаз? Пожалуй, нет. Ведь моё тело в его руках плавится как пластилин, всё горит от желания. Хочу быть именно с ним, больше никто мне не нужен. Он меня любит, сладко, неторопливо… А я? Я жить без него не могу…»

– О чём ты задумалась?

– Ни о чём, – она крепко обняла его. Орхан наклонился и поцеловал её в шею. – О чем могу я думать, находясь рядом с тобой?

– Не знаю… Вас, женщин, понять невозможно. У вас свой мир. Он сильно отличается от нашего. Я бы сказал, кардинально.

– Так и у вас тоже свой! – ответила она, положив голову на его плечо. – Ты не пытайся понять меня, просто люби и будь всегда рядом. Вот сейчас стоишь рядом со мной, но в то же время кажешься мне недосягаемым. В такие моменты ты живёшь в другом мире, мы с тобой становимся, словно слепой и зрячий.

– Я… всегда буду с тобой. Нахожу же я время для наших встреч. Хочу быть, – он снова запнулся, – только с тобою…

– Честно-честно?

Он сделал удивленное лицо и приподнял брови.

– Сабина, ты что, не веришь мне?

– Верю.

– Тогда зачем переспрашиваешь?

– Девушки любят ушами, – сказала она, улыбаясь. – Это к вам путь лежит через желудок.

Орхан удивленно приоткрыл рот, но потом нахмурился, словно обдумывая произнесенные ею слова.

– Я же говорю, – он слегка оттолкнул её от себя, – у вас свой мир. Вы как будто не с нашей планеты. Как можно любить ушами?

«Он все ещё ребёнок», – подумала она.

– Прямо как инопланетяне, – продолжал Орхан, смеясь, – любить ушами! Если будешь любить ушами, то уши станут, как у Чебурашки, ха-ха-ха!

– Эти слова имеют другой смысл, – обиженно ответила Сабина.

– Да ладно, – он махнул рукой, – все и так понятно.

– Ах, Орхан… Ради Бога, тебе уже пора повзрослеть.

– Буду стараться, – ответил он, после небольшой паузы. – Любить ушами. Просто представил, как это, – он снова ухмыльнулся.

– Да, постараешься. Как же, – сухо произнесла она, закатив глаза.

– Как же мне нравится, когда ты глаза закатываешь…

– А ты знаешь, когда это происходит? Только в одном случае, – произнесла она, набирая в грудь воздуха.

– Да? – переспросил он, потирая пальцем лоб. – И когда же?

– Когда мой любимый мужчина меня не понимает, спорит и вынуждает идти против своей природы. Это такой знак протеста.

– Ладно, – он обнимает её за талию, как обычно, меняя тему, – пойдём отсюда. – Смотри, солнце уже зашло!

– Да, зашло…

– Надо идти, а то не сможем найти дорогу обратно. Думаю, по ночам Стамбул не такой приветливый, как днём. Идём же скорее!

Он шагнул вперёд, увлекая её за собой. Сабина шла, стараясь не смотреть на небо – именно сегодня, в этом городе она боялась увидеть падающую звезду. Они молча пошли по улице Кеннеди, затем свернули в узкий переулок.

– Все хорошо? – спросил Орхан.

– Все хорошо, – эхом ответила Сабина, – только вот холодно…

Он, сняв с себя куртку, накинул ей на плечи, взял ее улыбающееся лицо в ладони.

– А теперь?

– Теперь точно всё хорошо.

– Кажется, мы все-таки заблудились, – он, сдвинув густые брови, оглядел местность, которая их окружала. Чуть впереди, на улице, сидели трое мужчин и пили чай. Один из них, с пышными черными усами, сидел, положив ногу на ногу, и косился на ноги Сабины, выглядывающие из-под плаща. Второй, с грубым широким лицом, глотнув чаю, несколько раз покачал головой и посмотрел на третьего. Тот подозрительно задумался о чем-то.

– Да, – повторил Орхан, – и правда, ночью, без солнца, Стамбул кажется неприветливым.

– Не пугай меня!

Сабина крепко впилась в его руку. Он увидел на её лице тревожное выражение.

– Не бойся, я же рядом.

Он ещё раз изучающим взглядом осмотрелся вокруг.

– Как тут не бояться, – она стучала зубами от холода и страха.

– Пошли отсюда, обратно, на набережную.

Орхан важно кивнул и, не говоря более не слова, потянул её за собой. Они понеслись по дорожке обратно на улицу Кеннеди и уже через несколько минут замедлили шаги.

Глава 4

В неподвижной тишине утра они молча смотрели друг на друга, затем Орхан со всей страстью впился в её губы.

– Хочу подарить тебе всю свою нерастраченную любовь, которая накопилась в моем сердце, – прошептал он, слегка отодвигая Сабину от себя, чтобы увидеть ее лицо.

– Я тебя люблю… – шепчет она тихо, точно боясь нарушить утреннюю тишину.

– Я встаю! Поздно уже… – заявил Орхан.

– Возражаю, – говорит она, но Орхан, не обращая внимания на её возражение, остановился перед окном и стал наблюдать за Стамбулом с восьмого этажа отеля Radisson Blu.

– Может, оденешься? Непослушный мой… – говорит она, протягивая руку за пультом от телевизора.

– Зачем?

– Ну, ты же смотришь из окна совершенно голый. Вдруг тебя кто-нибудь увидит?

– Ты ревнуешь?

– Нет, – прошептала она одними губами, будучи уверенной в том, что мужчинам нельзя говорить о своей ревности.

– Не любишь?

– Люблю…

– Тогда почему не ревнуешь?

Она молчала.

– Значит, не любишь меня…

Он посмотрел на неё искоса.

– А ты меня любишь? – спросила она, с надеждой глядя на него.

– Сама все знаешь…

Он махнул рукой.

– Ты никогда не отвечаешь на этот вопрос, это несправедливо.

Она приподнялась на локтях и принялась щелкать телевизионные каналы.

– Тогда скажи мне, что тебе во мне нравится? Ум?

– Перестань…

– Красота?

Он поднял голову и посмотрел на неё задумчиво, стараясь понять, что конкретно она хочет услышать.

– Говори, говори… я жду!

Она смотрела на него настойчивым взглядом.

– Кому что… Мне вот утром хочется только одного – оказаться под душем, а потом попить черного, обжигающего чаю. А ты засыпаешь меня вопросами… – поморщившись, он отвернулся. – Я еле оторвал голову от подушки.

– Ладно… – ответила она обиженно. – А с головой-то что?

– Вчера немного понервничал. Все-таки хорошо, что потом взяли такси до отеля, мало ли что могло с нами случиться?!

Орхан открыл окно, и в комнату ворвался утренний осенний ветер. Он направился в ванную, помыл руки, почистил зубы и неспешно вышел.

– Я готов, – торжественно сказал он.

– А я не готова. Нужно тебе немного подождать…

– Сабина, у них во дворе парк, когда погода хорошая, они подают там завтрак, пошли.

– А почему мы вчера не позавтракали в парке?

– Погода была неподходящая, – он бросил взгляд на открытое окно. – Сегодня утром шикарная погода. Вставай!

Он натянул чистую белую футболку и джинсы.

– В этой футболке ты выглядишь слишком скучно, поменяй на что-нибудь более веселое. Надень ту, которую вчера купили.

– Белая футболка – это классика жанра. Мне нравится, – он посмотрел на неё, – надеюсь, тебе тоже…

– Ладно, пусть будет так! Во сколько у нас рейс? – спросила Сабина, засовывая голову под подушку.

– В 13.20 вылет. Нам надо торопиться… Завтрак!!!

– Не хочу, не хочу, не хочу! Моё самое большое желание сейчас – это остановить стрелки на часах, чтобы они не ходили, – произнесла она звонким голосом.

Орхан присел на край кровати и задумчиво сказал:

– Время идёт. В реке по имени «Время» мы купаемся c рождения до самой смерти…

Он стащил с нее подушку, бросил на пол одеяло.

– Быстро встала и пошла! – заявил он не допускающим возражений тоном, показав на дверь в ванной.

Сабина покорно поднялась.

– Когда ты уже, наконец, перестанешь приказывать мне?

– Наверно, никогда, – усмехнулся он.

– И что тебя так развеселило?

– Вспомнил слова «никогда не говори никогда»…

– И что в этом смешного?

– Не знаю, – он пожал плечами, – просто мне это показалось смешным.

Он замолчал и провел рукой по её волосам.

– Странный ты, Орхан.

– У всех есть свои странности. Когда часто общаешься с человеком или живёшь вместе, отчётливее начинаешь это замечать…

– Это да…

Она на секунду задумалась и осторожно сказала:

– Орхан, ты мне обещал, что, как только мы вернёмся из Стамбула, то обязательно поженимся…

– Ты сомневаешься? Ты должна доверять мне так же, как я доверяю тебе!

Он шагнул к ней, протянув вперед раскрытую ладонь.

– Я доверяю только поступкам, а не словам.

При этом Сабина приподнялась на цыпочки, легко и нежно коснулась губами его губ, затем ее пальцы ласково обвели изгиб его рта. Понизив голос до заговорщицкого шепота, она спросила:

– Может, нам пожениться тайно, я имею в виду «никах»? (Ника́х (араб. النكاح‎ – бракосочетание‎), джава́з, зава́дж, урс – в исламском семейном праве брак, заключаемый между мужчиной и женщиной. – Прим. автора).

– «Нигах»… – Орхан запнулся, глаза его расширились. Он зажал ей рот ладонью и, помедлив, ответил:

– Посмотрим.

Затем завладел рукой Сабины, задержал на своем лице, пристально глядя на нее.

– Всему свое время. Не торопи меня и себя тоже… Прежде чем бегать, надо научиться ходить.

– Не кажется ли тебе, что мы уже достаточно прошли с тобой вместе?

– Нет, не кажется, – ответил он, – и ещё, «нигах» – это для религиозных людей, а мы же с тобой не фанаты религии…

– А ты что, не веришь в Бога? – удивилась Сабина.

– Религия придумана для слабых людей.

Он отпустил её руку.

– Разве?

– Да. Это даёт им надежду на иную жизнь после смерти. Что, мол, придёт день и справедливость восторжествует. Богатые и бездушные люди будут наказаны Богом. Сильные люди живут своей жизнью и понимают, что жизнь – это здесь и сейчас, и нет никаких «потом».

– А ты сильный человек?

Орхан умолк, его лицо приняло озадаченное выражение, взгляд стал блуждающим, он несколько раз пожал плечами.

– Все хорошо? – спросила она, не понимая его реакцию. Сабина пригляделась к нему повнимательнее.

– Да, конечно. Ты сама знаешь, сильный я или нет, вот и спрашивай у себя! Кто может знать меня лучше, чем ты?

– Я хочу понять тебя, понять, как ты думаешь о себе…

– Всё! – он махнул рукой. – Закрыли эту тему! Ты помнишь все, что я обещал, но забываешь о том, что сама мне обещала.

– Тоже всё помню.

– Ты обещала найти мне достойную работу через своего отца.

– Помню, только что сказала тебе.

Отстранившись от него, она встала перед зеркалом.

– Я говорила отцу, а он спросил, есть ли у тебя диплом нефтяной академии?

– С дипломом бы мог и сам устроиться, зачем мне тогда его помощь?

Сабина тяжело вздохнула, ее лицо побледнело.

– И не надо так вздыхать, – с досадой сказал Орхан.

– У отца проблемы на работе. Его хотят отправить на пенсию. Ты же знаешь, не всё от меня зависит. Была бы моя воля, я бы тебе диплом академии подарила…

– Вот и подари…

Сабина все ещё сидела перед зеркалом и тщательно красила ресницы.

– Я поговорю ещё раз с отцом, может, он что-то предложит. А ты учиться готов?

– Нет, – ответил он тихо.

– В своё время надо было учиться, а не тратить время впустую.

– А ты меньше умничай, – повысил голос он. – Сможешь мне помочь, помоги, а нет – тогда не учи. Я сам знаю, что мне надо делать… Училка, тоже мне…

– Понятно, – ответила она, скривив губы от обиды.

– Хочу всё и сразу, и ещё, чтобы не пришлось ничего делать! Вот так… Пойми ты это, наконец!

– Прямо как в сказке, поймал золотую рыбку и загадывай желание, —она грустно улыбнулась.

– Я уже поймал, – вздохнул он, пристально глядя на неё. Затем принялся заталкивать оставшиеся вещи в сумку:

– Пока мы с тобой болтали, время ушло, теперь уже позавтракаем в аэропорту.

– Я еще не готова, – она надела майку.

Он взял телефон, положил в карман и сел на кровать.

– Ты так и не ответил на вопрос…

– Какой?

– Скажи, ты отправишь к нам в гости своих родителей? Ты должен попросить у моего отца благословения на наш брак. Ты меня понимаешь? Это будет проявлением уважения с твоей стороны. И тогда будет у тебя работа, дом, кстати, трёхэтажный, и все остальное…

Она встала.

Это было тяжелая минута для Орхана. Он не знал, что делать, что сказать. В итоге он замолчал. Глаза его забегали в разные стороны, на лице отобразились лихорадочные раздумья, что ему на это ответить. Одно дело быть влюблённым, проводить время с красивой девушкой, но создавать семью, растить с ней детей совершенно не входило в его планы. А уж тем более в сложившейся ситуации, из-за проблем на работе у её отца, теперь совсем невыгодно стало на ней жениться.