С удовольствием оттолкнула бы старуху с дороги и увела Майю в поселок, но не могла – ключ от дома я так и нашла, а оставлять дверь открытой на глазах у Ганы не буду.
Гана взбесилась. Спрыгнула с крыльца, пыталась что-то сказать, но только тыкала в мою сторону пальцем и беззвучно открывала рот.
Наконец, она сумела выдавить из себя:
– Ты еще пожалеешь, дрянная девка! Мы тебя приютили…
– Накормили, обогрели, – перебила я ее. – Да-да, Нико мне сказал. Только вы меня не приютили – муж обязан привести жену в свой дом. Что, законы вам неизвестны? Так почитайте! Ах, вы читать-то не умеете. Ну, ничего, спросите в министерстве, вам расскажут. И Нико заодно пусть поинтересуется, сколько лет он будет работать на рудниках за то, что сделал. Что-то мне подсказывает, что управа на вашего сына найдется. Пусть не в министерстве – им плевать, но тот, кто ищет… – я осеклась, вспомнив, что Майя стоит за дверью. Гана и так поймет: – Тот, кого Нико так боится, с удовольствием лишит вашего сына свободы или головы.
– И тебя заодно, – Гана сверкнула глазами и резко развернулась.
Я провожала старуху взглядом, пока та не скрылась в лесу. Пешком ведь шла такую даль, а все ради чего? В надежде, что я пожила одна, передумала и захочу вернуться?
Вряд ли. Для чего-то она приходила… И, что вероятнее всего, проверить, живем ли мы в родительском доме.
Я взглянула на перепуганную дочь, и сердце сжалось. Майя вжималась в стену, ладошками вытирая мокрые от слез щеки.
– Тебе не нужно ее бояться, – я присела перед дочерью на корточки. – Старуха тебя больше никогда не обидит. Веришь мне?
– Она же сказала, что папа придет? А вдруг он заберет меня?
– Тебя никто никогда у меня не заберет, – ответила я без раздумий. В ту же секунду поняла – никто и никогда. Даже родной отец. Он нас просто не найдет, я не позволю.
Моя самоуверенность воспитывалась на Земле. Просто там я никогда не была знакома с кем-то, кто хоть чем-то был бы похож на родного отца Майи. Арья писала, что он из старого и богатого рода…
В тот момент я даже не подозревала, что это значит на самом деле.
– Покажи-ка мне, – я осторожно дотронулась до веревочки на шее ребенка. Впервые за все время решила рассмотреть амулет внимательнее. В купальне видела, но он ничем не примечательный, и я не обратила особого внимания.
Майя вытащила амулет из-под платья и стиснула его в ладони, глянула на меня с широко распахнутыми глазами.
– Мам, только не забирай его. Папа говорил, что я умру, если снять…
– Что? – ошарашенно переспросила я. – Умрешь?
– Да! Мама, не забирай! – испуг дочки снова перешел в плач.
Я быстро прижала ее к себе, погладила по волосам. Успокаивая скорее себя, чем ее.
– Ты не умрешь, но снимать его и правда нельзя. Хорошо? Никогда этого не делай.
– Я никогда не сниму.
– Вот и умница, – я отодвинула дочку от себя и снова глянула на амулет.
Обычный плоский ромбик из куска темного дерева был испещрен мелкими завитушками. Если это буквы, то какого-то другого государства. Разобрать я их не могла, но что-то мне подсказывало, что это были колдовские руны – видела однажды что-то похожее в какой-то книге Ганы.
Поселок за мостом шумел, как и вчера. Мы прогуливались по улочкам, любовались красивыми платьями в витринах швейных мастерских и мечтали, что когда-то сможем купить себе любое из них, и даже не одно! Майя облизывалась на карамель на палочке, которых было просто видимо-невидимо в лавках со сладостями. Торговцы специально ставили их так, чтобы дети видели их, канючили и просили купить.
Майя и словом не обмолвилась, но я все равно зашла узнать стоимость карамели. Вышла из лавки ни с чем, так как отдать медяшку за леденец просто не могла.
Зато из земной жизни вспомнила домашние конфеты: сахар, который мы насыпали в ложку, а в него добавляли каплю воды и долго держали на печи. Жженая карамель была любимым лакомством в моем детстве!
Я воспрянула духом, представив, как обрадуется Майя, когда мы вернемся домой и будем готовить конфеты.
Лавка с семенами и рассадой нашлась на окраине поселка. Я обрадовалась, увидев рассаду капусты – это значит, что сейчас самый сезон для посадок!
– Майя, смотри, – указала я дочке на картонные коробочки с капустой, – мы можем сейчас посадить и картофель. А еще много чего другого!
– У нас денег нет, – сказала она, без всякого интереса глядя на рассаду. Еще бы, шестилетнему ребенку не понять, что значит полный огород овощей. – А мы до осени как будем жить?
– Мы что-нибудь придумаем. Но мы не должны жить сегодняшним днем, понимаешь? Нам нужно подумать и о будущем – что есть весь год. У нас имеется хороший сухой погреб, и когда мы соберем урожай, то еды хватит до следующей осени. Что-то, конечно, нужно будет съесть сразу, что-то только зимой, но картофель мы дотянем до осени. Понимаешь?
– Значит, нам нужно купить картошку, – кивнула Майя и на радость мне улыбнулась.
– Картофель? – спросила торговка, выходя на крыльцо. – Этого добра навалом! Вам сколько надо?
– Мешок, – с готовностью ответила я и за спиной скрестила пальцы.
Не помогло, цена оказалась слишком высокой.
– Десять медяков за мешок, но это самая мелкая картошка. Для посадки пойдет, а на еду – сами смотрите.
– Нам на четыре медяка. Больше нет.
– Мама, но это наши последние деньги! – зашептала Майя. – Кушать-то что будем?
Я на миг зажмурилась. Виновато улыбнулась торговке и отошла от лавки вместе с дочкой. Удрученно окинула взглядом шумную улицу, веселых сельчан, которых не беспокоил голод.
Четыре медяка в кармане душу совсем не грели. Если не найти работу, мы просто пропадем.
ГЛАВА 7
Навыков выживания у меня не было. На Земле я жила счастливо и сыто, никогда не думала, как сэкономить и на что потратить последние рубли.
Здесь же я не впала в отчаяние только благодаря Арье, ее воспоминаниям и умениям. Колоть дрова, топить печь, готовить еду почти из ничего – лепешки из воды, муки и соли, лично я уж точно делать не умела.
Легкий ветерок принес с собой умопомрачительный аромат свежеиспеченных булочек с корицей. Я проглотила слюну, еще крепче стискивая в кулаке последние монеты.
Что делать-то? Хоть бы кто-то подсказал, хоть бы боги указали путь!
– Идем-ка домой, Майя. Ты ведь вытащила все из шкафов? Нужно посмотреть, есть ли там что-то, что можно продать…
Я сказала это и осеклась. По спине пробежал холодок.
Нас на базар не пустят!
– На базар пойдем – выдохнула я, утягивая дочку по дороге влево. – Представляешь, мы совсем забыли оплатить место! Ох, как стыдно-то, неудобно получилось. Нужно извиниться перед хозяином и заплатить.
