мол, мне ничего от тебя не надо, это мой ребёнок,
сама управлюсь. Да-а, испытал тогда облегчение,
трусливое и жалкое постыдное облегчение.
И хотя любви между нами уже не было, всё равно
я носил и ношу этот камень на душе, не смотря на то,
что сын совсем не похож на меня. Значительно позже
я как мог посильно компенсировал своё неучастие.
* * *
– Спасибо за откровение,
я даже кое-что по-новому воспринял
и лучше стал понимать тебя.
Но, знаю, эти воспоминания помогут и тебе…
Давай-ка по третьей, и чуть передохнём.
Ты выдохни, прикрой глаза, расслабься,
отвались на спинку кресла и смотри картинки…
Удивительно, я как бы со стороны вдруг стал
свидетелем какого-то действа в небольшом зале
неведомого Дома культуры, заполненного
под завязку женщинами разной комплектации,
ухоженности и разного умственного вызревания.
Однако наличествовали и точечные мужички,
опрометчиво прихваченные своими половинами
на съёмки лекции-беседы «Раздумья о женщине».
Вход на встречу был «ну совершенно бесплатный»,
как и скромный фуршет по её окончании.
Но: при бесспорном и обязательном условии —
не пикироваться, не скандалить с докладчиком,
не смотря на возможное и вполне понятное
жгучее неприятие существа беседы!
Ба-а, а на гостьях-то цепочки с кулонами, серьги,
броши да мониста, колечки с перстенёчками, —
и всё сверкает-переливается, неистово бликует.
На щёчках – румяна, на веках – стрелки винтажные
да тени многоцветные, губки напомажены густо.
Будто бы на бал прибыли, а не на солидное действо.
Прибраны, аки ёлки новогодние!
Кто-то в очень коротких платьицах, – дух занимает,
а кто-то так утянут в легинсы, – глаз не отвести!
И немало загадочных творений природы в ботфортах.
Вот отчего их любят дюймовочки весом под центнер?
А на избранных – обруч с бантом, – звездой на ёлке.
Какое-то время идёт мирное обсуждение проблемы.
Докладчик задаёт вопрос:
– А как вы, сударыни, относитесь
к Аристотелю? Конфуцию? Ключевскому?
Знакомы ли вам эти славные имена?
Дамы из зала хором:
– Д-а-а, мы знаем-знаем!
Мы хорошо относимся к ним, уважаем и ценим их.
Мы благодарны им за великую мудрость их.
