Сергей, школьный друг мужа, вручил её Миле в день свадьбы со словами: «Пусть эта ваза всегда будет с цветами в твоей жизни».
Родители Сергея, вернувшись из Алжира, устроили сыну скандал и потребовали вернуть вазу, звонили родителям мужа. Мила тут же хотела вернуть эту вазу хозяевам, но Сергей не позволил этого сделать, он разругался с родителями и даже временно ушел из дома. Свекровь не разрешала Миле возвращать дорогую вазу, ехидничая за спиной подруги, что у нее достаточно хрусталя. Узнав, что Сергей пошел на конфликт с родителями из-за вазы, свекровь заподозрила Сергея, что он не равнодушен к Миле, что оказалось потом правдой. Но Мила сразу дала отпор ему, что польстило мужу.
Вспомнив это, она улыбнулась, поставила цветы на письменный стол за который проводила все вечера и пошла на кухню.
Мила с мужем ужинали, весело обсуждая прошедший день.
Вошел свёкр, закурил, посмотрел на сына и невестку: «Люда, у тебя сегодня день рождения. Поздравляем тебя. Я не забыл, вот купил вам билеты в театр, ты же любишь театр?»
– Да. Спасибо вам большое. Мы с удовольствием сходим в театр.
– Сходите, завтра. Ну ладно, не буду вам мешать. Не забудь положить на холодильник деньги за билеты, рубль сорок, – вышел из кухни.
Мила, расширив от удивления глаза, замерла, потом посмотрела на мужа: «Не поняла? Так это подарок на день рождения, тогда почему положить на холодильник рубль сорок за билеты?»
Муж смутился, потом улыбнулся: «Не бери в голову, я положу деньги…»
– И все же объясни позицию своего отца я не поняла, это, что было?
Муж пожал плечами: «Что тебе непонятно? Что деньги надо ему вернуть?»
– Ну ведь это подарок, а разве за подарок возвращают деньги?
– Подарком является то, что он не забыл про твой день рождения и купил тебе билеты в театр.
– А деньги, которые надо вернуть?
– Ну, что в этом обидного? – пожал вновь плечами муж и смутился, помолчав добавил, – лучше всего быть независимыми, он об этом, видимо, говорит. Все, хватит об этом, – встал резко, вышел, вскоре вернулся и положил на холодильник рубль пятьдесят.
Мила не спорила, терпела, тихо плакала, когда было обидно слышать нескончаемые упреки свекрови, а потом и свекра, старалась угодить во всем им и мужу своему, ведь она была жена и как учила ее мать, должна была терпеть.
Своим родителям вначале ничего не рассказывала, чтобы их не расстраивать и вспоминала насколько было ей хорошо в доме родителей Гранта и насколько было ей не уютно и холодно в этой московской квартире с этой дорогой немецкой и чешской мебелью, большим количеством хрусталя, коврами на стенах и полу с этими чужими для нее людьми, которые ее не приняли в их семью, как она не старалась.
Мила забеременела сразу, при первой близости с мужем, что удивило её…
Вскоре у неё хорошенькая дочка родилась, как мечтал Грант и предсказывал ей когда-то. Роды были преждевременные, стремительные, вызванные очередной ссорой со свёкром с подачи, конечно же, свекрови.
Милу обвинили в краже золота свекрови, которое лежало в хрустальной пепельнице на трельяже. Свекровь, когда приходила с работы, снимала с пальцев свои перстни и кольцо и все клала в тяжелую хрустальную пепельницу.
Мила хорошо помнила тот вечер: у нее тянул большой уже живот, она вышла из маленькой комнаты, а свёкр вышел из большой комнаты с пепельницей в руках, там лежала гора мандариновой кожуры. Родители мужа всегда ели фрукты, смотря телевизор, и забывали угостить её, это так, к слову сказано. Свёкр был выпивши, слегка покачнулся, строго посмотрел на Милу и прошёл в кухню, выбросил мусор из пепельницы, вымыл её и довольный вернулся на диван. Мила пошла принимать душ в ванную комнату, вскоре пришел муж.
Утром разразился скандал, крик свекрови по поводу: где ее золото, она точно клала его в пепельницу. Все вопросы были обращены только к Миле. Она в недоумении моргала глазами, не понимая при чем здесь она, но её объяснений никто не слушал. Вечером, после работы, свёкр устроил ей жесткий допрос, мол если она не брала сама золото его жены, значит к ней кто-то приходил днем, без них, ведь она, находясь в декретном отпуске, днем дома находилась. Мила, вспомнив, что он выбросил золото вместе с очистками мандаринов, сказала об этом, чем повергла в полное бешенство свёкра и к нему присоединилась, причитая со слезами, свекровь. Скандал был «не в сказке сказать ни пером описать».
Муж её любил и защищал от всех нападок родителей, наревевшись, она так и не смогла тогда уснуть от возмущения, что свёкр так яростно не принимал очевидный свой опрометчивый поступок и не хотел ничего даже слышать.
Под утро начались схватки и преждевременные роды.
Когда исполнилось дочке несколько месяцев произошла вновь крупная ссора, свекровь указала ей на дверь, дочка мешала им спать по ночам. Тогда свекровь разыграла сцену с головной болью, которая мешала ей работать, она представила мужу, что у неё пошли неприятности на работе из-за появившихся головных болей, которые мешали ей добросовестно выполнять свои должностные обязанности заведующей аптекой. А головные боли у нее появились из-за того, что она плохо начала спать, малышка плакала по ночам.
Мила всегда переживала все выговоры родителей мужа в её адрес, потому что она очень старалась им угодить, чтобы не было этих ссор из-за бытовых вопросов. Она спала очень чутко и всегда при малейшем беспокойстве дочки тут же вскакивала и убаюкивала малышку или переворачивала ее на другой бочок, или давала ей немного воды, она не отходила от дочки до тех пор, пока малышка не успокаивалась. Но тем не менее несколько ночей действительно она не могла успокоить дочку, которая плакала и ничто её не могло успокоить часов до трех ночи, потом она успокаивалась и все засыпали.
И вот в один из вечеров разразился очередной скандал, на её голову посыпались разного рода упрёки и самый оскорбительный для неё упрек был в том, что она из бедной простой семьи и что ее родители не дали за ней никакого приданного, кроме постельных принадлежностей для молодых и подарков свёкру, свекрови и мужу. А что могли дать ее родители, простые рабочие люди? Мила не понимала, родители итак заняли деньги на ее свадьбу, и все делали для нее от души, ничего не тая. Эти упреки были не впервые и в этот раз родители мужа позволили себе ещё и оскорбить её родителей, уж с этим Мила никак не могла смириться. Она любила своих родителей.
Мила заявила твердо свёкру:
– Не смейте оскорблять моих родителей! Никогда! Они сделали все, что было в их силах для меня, пусть я из простой семьи и я этим горжусь. Мне ничего от вас не нужно! Запомните, пройдут годы, и я все сама заработаю для жизни и ничего от вас не возьму! Ничего вашего у меня не будет!
– Мы посмотрим, как ты сможешь заработать сама! – закричала свекровь. – Заработает она! Пока ты живешь у нас и тебя кормит муж, мой сын!
– Ты не должна создавать для сына и для нас неудобства. Мы все работаем и зарабатываем деньги, которыми ты пользуешься, а твоя задача добросовестно справляться с твоей дочерью, а раз она у тебя кричит, и мешает всем спать, то это говорит о том, что ты не справляешься со своими обязанностями, – кричал свёкр. – И не смей перечить моей жене, ты теперь носишь мою фамилию и будь добра подчиняться нашим требованиям, а раз не нравиться – вот тебе порог, – резко указал на дверь, – мы тебя не держим!
И понеслось, слово за словом, скандал разгорался, муж защищал как мог жену, но родители его не слушали и Мила, не выдержав оскорблений в адрес своих родителей, вырвавшихся в гневе изо рта свёкра в адрес ее отца, сдерживая слёзы, быстро начала собирать свои немногочисленные вещи и вещи дочки.
Увидев, что она собирает вещи, свекровь облегченно вздохнула и сказала сыну: «Пусть едет к родителям. Сынок, так будет лучше для всех, ты хоть будешь высыпаться, я уже не говорю про себя и отца».
– Ма, ты, что такое говоришь? Там в двушке живут четыре человека! И мы еще трое? Как мы там разместимся, подумай? – кричал сын.
Свекровь, поджав губы, молчала.
– Сын, тебе не надо туда ехать! Ты, что будешь в примаках? – жестко заявил свекр.
– Ну раз ты указал на дверь моей жене и дочке, значит ты и мне указал на дверь. Отец, это ты указал нам на дверь, я подчиняюсь, мы уходим!
Собрав свои вещи, детскую коляску, они в ночь хлопнули дверью, никто их не останавливал. Поймав такси, поехали к родителям Милы в посёлок ТЭЦ – 22. Ночью они приехали неожиданно к родителям Милы, где в двух смежных комнатах жили родители и две сестры Милы.
Сёстры уступили им маленькую комнату, переселились на пол в большую проходную комнату, где спали родители. Лида, к тому времени разошлась с мужем Виктором по причине его любви к зелёному змею, жила у родителей.
Так они прожили год, семь человек в двушке. И надо отметить, что жили дружно, не ссорились. Дочку, которую как настояла Мария Федоровна, назвали Олей, в честь сестренки Милы, которая рано умерла от воспаления легких. Мила очень хотела назвать дочку Вика – Виктория (победа), но Мария Фёдоровна настаивала назвать девочку Олей. Мила и уступила, а муж был совсем не против и не настаивал ни на чем. Он любил жену и во многом с ней соглашался.
Олечка росла забавной и любимой девочкой. Бабушка с дедушкой в ней души не чаяли, тетки её тоже любили. К Сергею все члены семьи относились хорошо, так что в семье был мир.
Мила и муж учились в вечерних институтах, родители сидели с внучкой, во всем им помогали, академический отпуск в институте Мила не брала. Оля была очень привязана к маме и когда Мила уезжала в институт, кричала криком. В итоге накричала по всем разным причинам себе пупочную грыжу, которая её беспокоила, конечно, её плач беспокоил всех, но никто не упрекал Милу, все переживали за малышку и делали всё для того, чтобы ей помочь.
Летом, когда Оле было уже больше года, родители мужа приехали мирится. Все это время муж общался с родителями, заезжал к ним, о чем они там говорили, Мила не спрашивала, муж не говорил, но родители все-таки приехали мирится, были вежливы и сдержанны с Милой. Она им не поверила, но мама сказала ей, чтобы она ехала с мужем к ним, мирилась и терпела, находила общий язык с ними, ведь она теперь носит их фамилию.
Миле очень не хотелось уезжать из родного дома, но она всё понимала, что все устали от тесноты, которую она причинила родителям и сёстрам своей семьей.
В конце лета Мила вернулась с дочкой и мужем в квартиру родителей мужа.
Быстро четыре года прошли в жизненных заботах, она старалась быть хорошей женой. Любящей и заботливой матерью, невесткой, хозяйкой, студенткой и, конечно, работницей, она работала музыкальным руководителем в детском саду около их дома, куда устроил ее свёкр.
Но сердце её молчало, как не старалась, горело и сгорело дотла в первой любви без остатка.
А родители мужа всё смирится не могли с тем, что она любовь их единственного сына забрала. Муж её любил, называл Решей, мой Орешек, защищал перед родителями своими.
И вот ей снится сон и Грант говорит: «Ты беременна, тебе нельзя рожать, ослепнуть можешь ты, нельзя тебе рожать. Люблю тебя. Услышь меня».
Мила в волнении проснулась: «Грант, что он говорил? Не может быть такого, я не хочу».
