– Тихо, господа офицеры, бросьте оружие, поднимите руки, – раздался негромкий, но властный голос сзади.
Капитан медленно повернул голову и наткнулся на суровый взгляд человека с винтовкой в руках. Ствол смотрел ему прямо в грудь. Рядом стояли ещё трое мужиков. Двое с ружьями и один безусый совсем молодой парнишка с шашкой, явно отнятой у какого-нибудь городового. Капитан невольно усмехнулся. Шашку парнишка держал как дубину, но с таким усердием, что даже рот открыл.
– Гляди, Прокопий, он ещё и скалится, вражье отродье, – обозлился мужик с ружьём и невероятной бородой, скрывающей даже глаза. – Дай, я врежу по его сусалам. У меня с ними разговор короткий.
– Остынь, Мокей, – Прокопий кивнул капитану. – Кто такие, откуда здесь взялись?
– Оттуда, – Шелест показал глазами на болото. – Успокой своих бойцов. Мне нужно переговорить с вашим командиром.
– Ишь ты, быстрый какой. С командиром, – проворчал Прокопий. – Ответствуй сперва передо мной, а я решу, куда тебя направить и с кем тебе разговаривать. С командиром или с господом богом.
– Так не пойдёт, уважаемый, – стоял на своём Шелест. – Я не могу первому встречному докладывать. Сам понимать должен. Веди к командиру. Дело срочное и важное, или ты думаешь, что мы тут через болото тащились, что бы пулю в лоб получить?
Прокопий задумался. Слова капитана, видно, показались ему убедительными. Он опустил винтовку и скомандовал:
– Тады, шагай вперёд. Только помни, я охотник. Белку в глаз на лету бью, а по такому бугаю уж точно не промажу. Даже не надейся. Шагай.
Капитан встал, помог встать Егору, и они пошагали под конвоем мужиков дальше в лес. Мокей всю дорогу бубнил про себя, ругал доверчивого Прокопия. Последним вышагивал паренёк с шашкой наперевес. Война ему, похоже, казалось какой-то игрой, где вместе с ним играют взрослые и оттого она становится ещё интересней. Шли недолго, по прикидкам Егора, не больше двух вёрст. По дороге их несколько раз окликали, невесть откуда появлявшиеся мужики. Все они были вооружены. Кто винтовкой, кто ружьём. У некоторых на поясе висела кобура с наганом. Но, вот деревья поредели, и они вышли на небольшую поляну, посреди которой стоял старый барак. Вокруг располагалось с десяток шалашей. Везде сидели мужики. Кто поодиночке, кто компанией. Горели костры, пахло пригоревшей кашей. У некоторых костров Егор заметил женщин. Офицеров рассматривали как пришествие господне. Вставали, шли следом, качали головами. Судя по наряду, основной массой партизан были крестьяне. Лишь на некоторых угадывалась городская рабочая одежда. Да и любопытство горожане проявляли не столь откровенно. Арестантов подвели к бараку, возле которого стоял, по всей видимости, дежурный с винтовкой на плече.
– Доложи Кожевникову. Офицеров в лесу поймали. Просятся к нему для разговора, – сказал Прокопий дежурному.
Тот кивнул головой и скрылся за дверью. Вскоре из барака вышел высокий пожилой человек в кожаном пиджаке и в такой же фуражке со звездой. По виду он явно был из рабочих. Командир подошёл к арестованным и оглядел их.
– Вы что-то хотели мне сказать, выше благородие? – сурово произнёс он.
– Не здесь, товарищ командир, – ответил Шелест. – Может, к вам пройдём?
Кожевников, несомненно, удивился, но виду не показал.
– Ко мне, так ко мне, – всё в том же тоне сказал он и повернулся к мужикам. – Вы свободны. Занимайтесь своей работой, продолжайте патрулирование. За поимку и бдительность, объявляю вам особую благодарность. Пройдёмте, господа офицеры.
Командир посторонился и рукой пригласил арестованных пройти в барак. Капитан вошёл первым, за ним Егор и следом Кожевников. Вдоль всего барака тянулся длинный коридор с прогнившим насквозь полом. По краям располагались двери, такие же ветхие, как и пол.
– Последняя дверь направо, – командир продолжал идти сзади.
Капитан обернулся на него и, кивнув, открыл дверь. В комнатушке было одно небольшое окно, половину стёкол которого заменяли доски. У окна стоял массивный письменный стол, возле него несколько колченогих табуреток. У стены одиноко и нелепо располагалась железная солдатская кровать, застеленная всё тем же солдатским одеялом. Подушка, лежавшая в изголовье, давно не знавшая наволочки, была больше похожа на засаленный блин, нежели на постельную принадлежность. У другой стены возвышался широкий трёхстворчатый шифоньер. Окинув взглядом командирскую обстановку, Шелест без приглашения сел на табуретку.
– Прошу извинить меня, – невесело улыбнулся капитан. – Чертовски устал, знаете ли. Столько вёрст отмахали.
Кожевников взял табуретку, поставил её напротив капитана, сел и спросил всё тем же спокойным голосом, словно ему каждый день водили на допрос офицеров вражеской армии:
– Я слушаю вас.
– Я Шелест. Зовут меня Пётр Романович. Я командир Красной Армии. Мне необходимо связаться с подпольем в Екатеринбурге. Скажите, насколько это сейчас возможно?
– А с чего это я должен вам верить. Сейчас все кому не лень, в командиры лезут, да и красные далековато, а вот белые здесь, под боком, – ответил командир.
– Тогда зачем мне в форме белого офицера к вам идти?
– А вас в лесу нашли. Может вы заблудились. Гуляли себе, гуляли, да и заблудились.
– И через болото лезли тоже ради прогулки? – Шелест начинал злиться. Положение его действительно было не в его пользу. – Хорошо. Можете мне не верить. Но сообщить обо мне вы можете?
– Врать вам сейчас не с руки, ваше благородие. Личность мне ваша не знакома, а вот дружка вашего я видал. На заимке Тарасовой. Вот он точно не офицер, зачем тогда форму одел?
– Одежды больше не было, – коротко пояснил Шелест. – Так как со связью.
– Ну, хорошо. Допустим, вы говорите правду. Я проверю, а вы пока посидите под арестом. Не обессудьте, господа офицеры. Время нынче неспокойное. По всему видать, неспроста вы здесь объявились, ну, да не буду спрашивать, всё равно не скажете. Что касаемо твоей просьбы, скажу прямо, Пётр Романович, – ответил Кожевников. – Связи как таковой у нас нет. Действуем сами. Наобум. На днях повезло, удалось отбить у чехов обоз с оружием. До этого совсем плохо было, хоть с вилами выходи. Помощи ждать неоткуда. Кругом измена. Вы сами, наверное, знаете, город сдали почти без боя. Предатели постарались. Особенно Буров с Симоновым отличились.
– Я знаком в общих чертах с их заслугами. А есть в вашем отряде надёжный человек, которого можно послать в город и наладить связь с подпольщиками?
– Человек есть, но успех не гарантирую. Тут такое дело, капитан. Не все рады были советской власти. В этом мы и сами виноваты. Бардак устроили. Вот и взбунтовался народ. Им теперь есть с чем сравнивать. Белые порядок навели. Кому теперь доверять, трудно сказать.
– Наедятся на вас, я понял, опасно, – капитан задумался, достал портсигар, открыл его, но папирос там уже давно не было. В досаде он хлопнул крышкой и убрал его.
– Что, Пётр Романович, и ваши запасы оскудели? Не балует вас Колчак, совсем не балует, – командир вынул кисет и протянул его Шелесту. – Закуривай, ваше благородие. Самый что ни на есть отборный табак, ты к такому, поди, не привыкший.
Шелест взял табак и в секунду свернул шикарную папиросу, закурил и с удовольствием затянулся. Кожевников засмеялся.
– Утёр ты мне нос, капитан. Табак мы тоже в том обозе раздобыли. Ты говори, может мы, чем помочь тебе сможем.
– Думаю, что уже ничем, впрочем….
Глава 11
Шелеста и Егора после разговора с командиром накормили и определили в пустое помещение барака, служившее чем-то вроде кладовки. Соорудив на скорую руку лежаки, беглецы улеглись спать, но сон не шёл, даже с усталости. Шелест то закрывал глаза, то смотрел в невидимый в темноте потолок. Не выдержав напряжения, он встал и вышел в коридор, на ощупь прокрался к выходу и открыл дверь. На пороге сидя дремал часовой в обнимку с винтовкой. Шапка, чудом державшаяся на голове, кивала в такт всхрапам бедолаги. Шелест усмехнулся и сел рядом с часовым, достал табак, подаренный ему командиром, и закурил. Боец вскинул голову, поморгал глазами и уставился на капитана.
– Чего не спится, ваше благородие? – зевая, пробурчал часовой. – Шли бы вы к себе. Сидеть с часовым не полагается.
– Я отойду тогда, – Шелест встал.
– Куда, – поднялся и часовой, беря винтовку наперевес. – Ходить по объекту не положено. А насчёт вас у меня отдельная директива.
– И что это за директива такая, – усмехнулся Шелест. – Позвольте полюбопытствовать.
– Не положено. И разговаривать со мной не положено.
– Что это у тебя, братец всё, что ни спроси, не положено. А спать на посту положено?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
