–?Да ты и сам не хуже меня знаешь, – пожал плечами Алан, он был молод, но считался талантливым перспективным ученым с большим багажом знаний и весьма въедливым подходом к делу. – Обычные погребальные символы. Анубис – проводник в царство мертвых, Осирис – повелитель.
–?Ну а, допустим, если такие символы помещены на изображении глаза или под ним?
–?На изображении? Впервые слышу, чтобы иероглифы наносились поверх изображения, – удивился Алан.
–?Ну, я нет так выразился, – поспешил исправиться Феденька. – Я имел в виду, на обратной стороне амулета, например.
–?А-а. – Они остановились перед входом в гробницу, в колышущемся солнечном мареве глядя на уходящее за выступающие скалы ущелье. – Да все то же самое. Помощь и покровительство в загробном мире. Речь ведь идет о фараоне? В нашем мире он был сыном бога Гора, а по ту сторону жизни, так сказать, сыном Осириса. А что ты вдруг так заинтересовался, разве у нас был такой амулет?
–?Да нет, просто видел в какой-то книге, а вчера вспомнил. А не знаешь, когда Картер собирается саркофаг открывать?
–?Ну уж точно не в ближайшее время. И так работы гора. Надо сперва с находками разобраться.
Действительно, за погребальной камерой они нашли сокровищницу, и теперь работа кипела в удвоенном темпе, вон сколько ценностей извлекли, пришлось охрану выставить. Столько золота и драгоценностей! У фараона даже кровать – и та была золотая. Еще недавно Феденька горевал, что скоро сезон раскопок заканчивается, потому что летом тут начнется адское пекло, и придется опять ехать в Каир, или Фивы, но в свете последних событий он начал радоваться предстоящему отъезду.
Вечером все собрались в главной палате на ужин, на соседнем грубо сколоченном столе лежали свежеизвлеченные находки, которые еще предстояло как следует изучить и описать, упаковать в специальные ящики, обмотав полотном. Феденька прошелся вдоль стола, с интересом рассматривая украшения, фигурки богов, золотые ладьи, кувшины, вазы, шкатулки. Золото мягко сияло в свете керосиновой лампы. В углу палатки на почетном месте стояло золотое кресло, рядом фигура золотого быка с длинными острыми рогами и неестественно вытянутым туловищем. Он вернулся к столу, еще раз медленно прошел вокруг, беря в руки то одну вещицу, то другую под бдительным ревнивым взглядом лорда Карнарвона, с интересом всматриваясь, не попадется ли ему чего похожего на украденный глаз. Увы, не попалось, а жаль, можно было бы показать Картеру или Карнарвону. Старик был помешан на раскопках, обожал Древний Египет, хотя и не бескорыстно. Он немало вложил в раскопки и теперь был крайне недоволен Службой древностей, претендовавшей на большую часть находок, на которых он и сам был не прочь нажиться.
А может, подкинуть проклятый глаз к другим находкам, и ну его, внезапно посетила Феденьку мысль. А деньги? Их он как иначе заработает? Не-ет. Вспомнив про деньги, Феденька тут же передумал. Сны, какие бы они страшные не были, это только сны. Они закончатся, стоит ему только убраться из этой долины мертвых. А вот деньги… Никакой самый страшный сон не сравнится с ужасом нищеты, уж он это на себе прочувствовал. Пожалуй, он бы мог даже Ольге помочь, сестра все же, великодушно подумал Феденька, и улыбка коснулась его плотно сжатых губ.
–?Что ты там нашел, Тедди? – окликнул его из-за стола Лукас, химик-консультант египетского Департамента древностей, а лорд только недовольно крякнул, поджав бледные бескровные губы, – он был необычайно худ и болезненен.
–?Ничего, – поспешил их успокоить Феденька. – Просто вспомнил кое-что.
Он не спеша закончил обход стола, потом посидел рядом с Аланом, поболтал с журналистом из «Таймс», поиграл в нарды с французским рисовальщиком и наконец отправился спать.
А ночью он снова видел глаза и слышал приказ не трогать последнюю преграду между жизнью и смертью.
–?Да что вы ко мне пристали? – в отчаянии воскликнул во сне Феденька. – Я-то что? Вон к Карнарвону обращайтесь, он здесь главный, или к Картеру! – сгибаясь под неведомой силой, провыл он, вдруг вспомнив недобрый, подозрительный взгляд старого лорда.
Следующие дни на раскопках прошли обыденно: изъятие находок, изучение, фотографии, зарисовки, составление каталога, упаковка, отправка. Находок было столько, что местные власти даже построили железную дорогу от места раскопок до берега Нила для переправки ценностей в Каир пароходом.
Феденька стал больше читать вечерами. Ночью он скопировал с золотого глаза иероглифы и теперь пытался самостоятельно разобрать надпись. Обращаться к членам экспедиции он не рисковал. Страшные глаза продолжали сниться почти каждую ночь, но теперь они скорее наблюдали, изучали его, чем пугали или требовали, и Феденька стал постепенно привыкать, перестал бояться, решив, что это следствие долгого пребывания в пустыне, усталость, а может, он правда слегка простудился, когда выбирался по ночам из палатки. Температура ночами опускалась иногда до нуля, а он выскакивал из палатки едва одетый.
Он все больше задумывался об отъезде, строил планы, несколько раз заводил с представителем Службы древностей, с Аланом и Артуром разговоры о торговцах древностями и ценах на черном рынке. Их рассуждения его ободряли. Торговцев было много, некоторые весьма солидные люди, которых пока еще никто не ловил за руку. Назывались даже фамилии, Феденька их потом записал в блокнот. Картер возился в гробнице, но открывать последний саркофаг не спешил, говоря, что надо сперва закончить начатое, а уж потом переходить на следующую ступень исследований. Феденька про себя тихо радовался. Он хоть и убедил себя, что никакого проклятия гробницы не существует, но в глубине души предпочел бы оказаться подальше от Долины царей, когда саркофаг все же откроют, а желательно к тому времени еще и глаз продать.
В конце февраля ему повезло прихватить в гробнице несколько золотых монет, пять золотых покрытых эмалью скарабеев и небольшой золотой анх, инкрустированный драгоценными камнями. Все это он теперь брал бестрепетно. Вещицы были маленькие, монет в гробнице было завались, одной больше, одной меньше, никто и не заметит, так же как и исчезновение скарабеев. Самую большую ценность представлял анх, крест с петлей на конце, или «ключ жизни», как его иногда называли. Денег много не бывает, цинично рассуждал Феденька, а в жизни всякое может случиться. После кражи глаза мук совести он больше не испытывал, но с нетерпением поглядывал в календарь и придумывал способы побыстрее убраться с раскопок.
Уезжали все вместе в конце марта, добрались до Нила, загрузились на пароход. Картер с Карнарвоном две последние недели перед отъездом неутомимо строили планы на следующий сезон, обсуждали вскрытие саркофага. Думали, как лучше обустроить освещение в погребальной камере, какие инструменты и специалисты могут понадобиться.
Феденька их планами не интересовался, на раскопки он возвращаться не собирался.
На корабле резко ухудшилось самочувствие лорда Карнарвона. Незадолго до отъезда его укусил москит, а потом он еще и порезался во время бритья в месте укуса. Рана плохо заживала, а теперь еще, кажется, и воспаление началось. Вовремя они свернули лагерь, размышлял Феденька, глядя на лежащего в шезлонге лорда. Тот был бледнее обычного, его тонкая, словно высушенная шея едва удерживала свесившуюся набок голову. Да, красавцем он не был. Повезло еще, что дочка не в него пошла.
По прибытии в Каир Феденька поспешил расстаться с бывшими коллегами по раскопкам, даже выпить на прощание отказался и, подхватив свой нехитрый багаж, скрылся в толчее пристани.
Теперь ему предстояло самое важное дело в его жизни, и напортачить он никак не мог.
Глава 1
14 марта 2023 г. Санкт-Петербург
Без пятнадцати час небо разразилось потоком проливного дождя, мгновенно превратившего серую дымку за окном в плотный непроглядный омут.
В промокшей толпе на перекрестке возле станции метро «Черная речка» стоял под зонтом невысокий крепкий мужчина в дорогом черном пальто. Он ощущал необъяснимое раздражение – из-за погоды, из-за далеко припаркованной машины, из-за посторонних людей вокруг. Но думал он вовсе не о них.
Алиса. Вчера она наконец заказала себе свадебное платье. Цена его ожидаемо не порадовала. А ведь он уговаривал ее тихо пожениться, без лишний помпы, и сразу уехать куда-нибудь отдохнуть, хоть на Бали, хоть на Карибы, хоть куда. Но нет! Алисе хотелось шика, хотелось светской хроники, потому и свадьбу она назначила на конец июня, – тепло, белые ночи, загородный клуб и еще миллион фантазий. Валерий Николаевич вздохнул.
Алиса была молода, очень молода. Свежа, красива, имела роскошное тело. Упругое. Загорелое. Валерий Николаевич сглотнул слюну. Конечно, его бывшая Татьяна тоже неплохо выглядела для своих лет, но все же для своих, да и привычки у нее были уже пенсионерские, а он вот ощущал себя еще молодцом, ему стало с ней скучно. Она просто не соответствовала.
На невероятно долгом светофоре наконец загорелся желтый свет. Валерий Николаевич прислушался к собственному организму. Спина слегка ныла, голова едва заметно подкруживалась, но это нормально, скоро все пройдет, и к вечеру он будет уже в форме. Загорелся зеленый. Толпа тронулась с места. В этот момент Валерия Николаевича хлопнули по спине. Неожиданный сильный удар сотряс все тело. Наверное, наркоман какой-то или алкаш на ногах не держится, подумал брезгливо Валерий Николаевич, или детина из тех, что асфальт кладут дальше по улице, прет как буйвол. Валерий Николаевич стал оборачиваться, чтобы высказать свое возмущение, но, к своему полному удивлению, почувствовал, что у него подгибаются колени. Будто наблюдая за собой со стороны, он увидел, как его тело упало на тротуар. Стало трудно дышать. Мимо его лица двигался непрерывный поток башмаков. Прижавшаяся к мокрому холодному асфальту щека стала терять чувствительность. Он понимал, что не должен лежать здесь, и открыл рот, чтобы попросить прохожих помочь ему, но вместо слов наружу хлынула теплая красная струя. Как зачарованный, он наблюдал, как она, смешиваясь с дождевой водой, стекает на асфальт. Боль, пронзившая спину, стала сильнее, он на мгновение прикрыл глаза, уставшие от внезапной ослепительной белизны неба. Дождь неожиданно перестал, но для Валерия Николаевича это уже не имело значения.
Милочка, как всегда, опаздывала на работу. А что вы хотите, хорошенькая женщина может себе это позволить, утешала она себя мысленно, резво перескакивая через лужи. Неубранные коммунальщиками сугробы таяли под весенним солнышком, образуя вдоль тротуаров бездонные омуты, обойти которые не было никакой возможности, ибо конца и края им видно не было.
Сапожки уже промокли, пальто сзади забрызгано, настроение было испорчено, еще и опоздание. Пал Генич опять будет ругаться.
В офис Милана влетела злобная, потная, лохматая, больше похожая на фурию, нежели на секретаршу процветающего остеопата. Шеф, выглянувший из своего кабинета, встретившись с Миланой глазами, тут же молча захлопнул открывшийся было рот.
– Вот и правильно, – буркнула себе под нос Милана, скидывая пальто. Следующие двадцать минут она была занята трансформацией злобной фурии в сказочную фею.
Затем потекли клиенты. В основном от сорока и старше, одиноких, молодых и успешных в их числе, как назло, ни одного не попалось. Клиентов надо было встречать, ублажать, поить при необходимости чаем и кофе, а еще телефонные звонки.
– Добрый день. А вы к кому? – глядя на непрезентабельно одетого средних лет мужчину, настороженно поинтересовалась Милана. Прием у Пал Генича стоил дорого, и такие посетители в их кабинет обычно не приходили. Да и прием на сегодня, кажется, был закончен. В кабинет не так давно зашла последняя пациентка.
– Я к Щелокову Павлу Евгеньевичу, – вытирая ноги о коврик, сообщил мужчина.
– А вы записаны?
– Нет. Я не записан, я из полиции. – Он продемонстрировал документы. – Можно пройти?
– Вам придется подождать. У Павла Евгеньевича сейчас пациентка. Он освободится минут через пятнадцать, – взглянув на часы, сообщила Милана.
Пал Генич был профессионалом высокого класса, успешным, раскрученным, а потому больше двадцати минут на пациента, как правило, не тратил.
– Ладно, подожду, – покладисто согласился полицейский. – А ваш шеф всегда ведет прием по предварительной записи?
– Да.
– В таком случае взгляните, был ли сегодня записан к вам некто Кулебин Валерий Николаевич?
Первым порывом Миланы было честно и открыто заявить: «Да, был». Но тут она вдруг почему-то испугалась. А какое дело до этого полиции? А может, у них будут какие-то неприятности? А вдруг этому Кулебину после приема плохо стало и теперь Пал Генича хотят засудить? А может, Кулебин вообще от инфаркта умер? Все это пронеслось в Миланиной голове мгновенно, и выдала она на вопрос полицейского ответ осторожный и уклончивый.
– Запись пациентов ведет сам Павел Евгеньевич, лучше вам это у него уточнить. А что с этим Кулебиным случилось? – решила попытать счастье Милана. Работа, зарплата, да и сам Павел Евгеньевич ее полностью устраивали, и потерять их ей не хотелось. Тем более из-за какого-то Кулебина, которого они с Павлом Евгеньевичем едва знали.
– Ничего, – пожал плечами полицейский и уткнулся в свой смартфон.
Милана подозрительно нахохлилась. Так они и просидели в полной тишине, пока в приемной не появились Павел Евгеньевич со старой матроной в дорогущем костюме и со старомодными бриллиантовыми кольцами на каждом пальце.
– Спасибо, Павел Евгеньевич, я прямо ожила, – ворковала мадам, принимая из рук Миланы шубу.
