Тридцать свиданий

The Morning After The Night Before

Copyright © 2014 by Harlequin Books S. A. I

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Пролог

Интересно, а дьявол носит вещи из тончайшей шерсти в одиннадцать микрон?

Даже стоя у противоположного конца дорогущего стола своего шефа, Иззи Дин точно знала, что темно-серый костюм Гарри Митчелла был мягким на ощупь, как котенок. Ее пальцам просто не терпелось погладить дорогую ткань.

Может, ей дотянуться и хлопнуть его по плечу, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку с щетинистого лица?

– Осторожно, Дин, ты выглядишь так, словно хочешь уложить меня на лопатки.

– Разве? – притворно удивилась Иззи. Конечно, он ни на секунду не поверил ее наигранной наивности. Уж слишком он привык к стычкам и препирательствам с ней.

Господи, это было бы великолепно! Напрячь все свои мышцы, которые она развила еще в детстве, убирая кухни ресторанов фастфуда, и – раз! – усадить Митчелла на его аппетитную ханжескую задницу прямо здесь, в его стеклянном офисе. Да весь затюканный отдел аплодировал бы ей стоя!

– Эй!

Большое лицо замаячило перед затуманенным взглядом, и она снова сфокусировалась на голубых глазах – оттенок оазис, согласно таблице-классификатору «Какого цвета его глаза?» в ее любимом потрепанном женском журнале. С леопардовыми пятнышками синего цвета.

Не то чтобы она специально искала в таблице его оттенок…

Даже его ресницы напоминали раскидистые пальмы, окаймляющие оазис, что вполне соответствовало поэтическому названию. За исключением одной вещи – в пристальном взгляде Гарри Митчелла не было ничего, даже отдаленно напоминающего блаженную прохладу. В его глазах бушевал вулкан, обдающий Иззи жаром в самые неподходящие моменты.

Как сейчас.

– Ты сердишься.

– Вот поэтому ты и получаешь большие деньги, Митчелл, – медленно закипала она, – за это несравненное внимание к деталям.

– Забавно, что ты упомянула детали…

– С моим докладом все в порядке?

– Формально да…

Она тряхнула короткими волосами и уставилась на него:

– Цифры в порядке?

– Ты же спец, палочка-выручалочка в офисе, когда твои коллеги не могут что-то решить. – Он посмотрел на Иззи. – Конечно, они в порядке.

– Тогда все нормально. Я не вижу никаких причин, чтобы тратить время и переделывать его.

Гарри разочарованно запустил пальцы в волосы, и Иззи ощутила легкий пьянящий мужской аромат.

Неприятный запах, сказала она себе. Запах босса. Отвратительно.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы о тебе наверху думали «нормально»? – спросил он.

– Я проработала здесь намного дольше тебя. Они знают мою работу.

– Вот эту работу? – Он поднял ее последний доклад. – Или эту?

Иззи посмотрела на скромную папку, которую он держал в другой руке.

– Что это?

Хотя ее нижняя губа точно знала, что это было, – она оказалась между зубов, и Иззи начала ее слегка покусывать. На какое-то мгновение Митчелл отвлекся, но быстро взял себя в руки:

– Я поднял один из докладов, который ты подготовила в первые месяцы работы в «Бродмор Натбли». Это что-то выдающееся.

Наконец-то! Какое-то признание… Спустя всего двенадцать месяцев работы.

Но он не закончил.

– Его не сравнить с сегодняшними жалкими попытками. Сколько еще ты собираешься эксплуатировать свою репутацию, Дин?

– Я не помню, чтобы обладание Пулитцеровской премией было одним из основных критериев для этой работы.

Папка с глухим стуком упала на письменный стол, и акцент Митчелла стал более выраженным – как всегда, когда Гарри злился. Он обошел вокруг стола и посмотрел на Иззи сверху вниз:

– Твой доклад поверхностный и скучный, и я хочу знать почему.

Иззи изо всех сила старалась не позволить сексуальному австралийцу отвлечь ее своим выговором.

– Может, ты хочешь, чтобы я написала тебе отчет на эту тему?

С этими словами она развернулась и выскочила из стеклянного кабинета Митчелла, – наверняка все сотрудники читали их разговор по губам, – направилась к своему столу и с размаху упала в удобное кресло, где ей особенно хорошо думалось.

В любом случае лучше, чем рядом с Гарри Митчеллом.

Деспот.

Ни у кого в этом офисе бесконечные обязательные доклады и отчеты не были похожи на произведения высокой прозы. Возможно, когда-то Иззи была важна внешняя сторона, но сейчас ее интересовали только итоговые цифры и значки фунтов стерлингов. Факты и только факты – потому что именно в этом состояла работа и именно за это платили зарплату, разве нет?

Ее плечи поникли.

С каких это пор понятие «приемлемо» устраивало Айседору Дин? Ей не нравилось, что чувство неудовлетворенности явно стало проявляться в ее работе, но еще больше она ненавидела то, что именно Гарри Митчелл указывал ей на это.

Как будто ему нужно было к чему-то придраться.

Она обвела взглядом офис, изучая коллег, которые изо всех сил делали вид, что им все равно. Митчелл был прав: все они приносили ей документы на проверку. Потому что она была профессионалом.

Но быть профессионалом не значит автоматически быть счастливым.

Она щелкнула по маленькому декоративному ежику, стоявшему на столе, и тот энергично закивал. Затем она отстегнула бейдж с жакета и уставилась на свою фотографию – радостное, оптимистичное, полное энтузиазма лицо девушки, получившей новую работу. И вспомнила, как раньше относилась к тому, чем занималась. Как благодарна была судьбе за то, что получила хорошую должность в такой престижной фирме. Как игнорировала беспокойство родителей. Как бурно праздновала с подругами.

Куда делся этот энтузиазм?

Она прицепила бейдж обратно к жакету. Лежащий рядом с ежиком телефон прогудел, оповещая ее о новом сообщении. Иззи рассеянно взяла его и быстро прочитала.

«Когда перестанешь дуться, зайди, пожалуйста, ко мне, чтобы мы могли закончить разговор».

Здание словно накренилось, как будто Лондон находился в зоне геологического разлома, и Иззи вцепилась свободной рукой в край стола. Но вместе с этими высокомерными словами что-то сместилось и в ее голове. Все сдвинулось… влево… на полтора дюйма, и Иззи увидела свою жизнь намного отчетливее, чем прежде.

Это была не обида. А настоящие невыносимые мучения.

Митчелл был прав. Она потеряла харизму. И даже не заметила этого.

Никто не хотел иметь в подчинении скучного сотрудника. Может, она просто должна проглотить это, пойти и пообещать исправиться? Постараться вернуть свои прежние энтузиазм и заинтересованность?

Телефон снова загудел.

Иззи подняла глаза и взглянула поверх коллег прямо на кабинет Митчелла. Всеми своими шестью футами босс опирался на край стола – скрестив ноги, все еще с телефоном в руке, он, не отрываясь, смотрел на нее. От его пристального взгляда кровь непроизвольно закипала у нее в венах. И Иззи поняла, что именно из-за этого она вообще приходила на работу.

Ежедневный адреналин, который она получала от спарринга с Принцем Гарри через стекло его корпоративного орлиного гнезда, располагавшегося на большой высоте. Или по электронной почте. Или на совещаниях отдела.

Как доза кофеина для ее души, разрушавшая сонное оцепенение с восьми утра до шести вечера.

Напоминая, что она до сих пор жива.

Вообще, часть его работы состояла в том, чтобы говорить ей, как работать. Тут не было ничего личного. Так почему же она поворачивает все именно так? Да, он сидит у нее в печенках, и нет, он не самый лояльный руководитель, готовый оказать поддержку, но вряд ли Митчелл виноват в том, что она сделала его своим личным дефибриллятором.

Возможно, она могла бы работать с ним, а не против него. Может, союзник из него получится лучше, чем враг?

Пока Иззи изучала его, что-то в ее взгляде смутило Митчелла, и между бровями у него образовались три маленькие морщинки. Он слегка оттолкнулся от стола и протянул руку в ее сторону.

Почти умоляя.

Взгляд Иззи упал на телефон.

«Пока не поздно, Дин!»

Ее пальцы задрожали, и, боясь выронить телефон, она положила его на стол.

Вот вам и союзники…

Тут ей в голову пришла блестящая идея.

Настолько блестящая, что Иззи не могла понять, почему ее не осенило раньше. Столько времени и энергии пропало впустую.

Она поднялась, разгладила юбку-карандаш, проведя ладонями вниз по бедрам, и подняла взгляд на Митчелла. Затем, пытаясь подражать движениям Скарлетт Йоханссон, она скользящей походкой направилась к его кабинету и вверх по ковровым ступенькам к стеклянной двери, за которой все еще стоял Митчелл, напряженный от раздражения. Иззи остановилась прямо перед ним, так что мыски ее туфель на высоких каблуках касались бы его итальянских кожаных ботинок, если бы не стекло.

Все без исключения в комнате уставились на нее, в том числе и Гарри Митчелл, чье раздражение сменилось замешательством. И чем-то еще. Он с интересом наблюдал за ее походкой а-ля Скарлетт Йоханссон, доставлявшей ему невероятное удовольствие.

Иззи облизнула губы и, наклонясь ближе, дохнула на стекло – оно сразу запотело.

У Митчелла перехватило дыхание.

Она подняла указательный палец к губам и эротично облизала его, а затем провела им по своей полной влажной нижней губе.

Его грудь поднималась и опускалась. Он не сводил c Иззи голубых глаз, в его взгляде было привычное возбуждение. И ожидание.

Она написала несколько букв на запотевшем стекле.

Всего два слова.

Одно плохое. Другое очень плохое.

Тлеющий взгляд Митчелла скользнул вниз по стеклу, а затем вспыхнул, когда он прочитал надпись.

– Надеюсь, это достаточно прозаично для вас, сэр, – язвительно сказала Иззи, не повышая голоса.

Его левая бровь поднялась. Дерзкое заявление на стекле было лаконичным и однозначным. Никаких сомнений – она навсегда порвала с «Бродмор». После такого можно было рассчитывать только на увольнение.

Она это вполне осознавала.

Иззи стерла подпись со стекла рукавом и, не обращая внимания на ошеломленных коллег, окрыленная, вернулась к своему столу.

Она вытряхнула корзину для бумаг – три скомканных листка выпали и покатились по полу, – и сложила в нее сотовый телефон, ключи, крем для рук, все еще кивающего ежика и школьную фотографию, на которой она была изображена с подругами Тори и Поппи.

А потом она просто… вышла.

Никаких оваций со стороны забитых коллег, если кто-то из них и попрощался с ней, то Иззи не слышала – кровь яростно стучала у нее в ушах.

Она вошла в лифт и повернулась лицом к Гарри Митчеллу, который все еще стоял разинув рот в своем стеклянном аквариуме и глядел на нее со сложными эмоциями на лице.

Разочарование – к которому она уже привыкла благодаря своим родителям.

Ошеломленное недоверие – какое испытываешь к тем, кто только что оступился и рухнул вниз по карьерной лестнице, что она только что сделала.

Потеря – чего-то неуловимого, непередаваемого, непонятного…

Иззи нахмурилась. Именно это чувство потери она испытала, когда двери лифта, шелестя, отрезали ее от всего, чего она, как казалось, хотела от жизни.

Глава 1

– Кто я? – пробормотала Иззи, нанося на ресницы тушь, для чего ей пришлось упереться локтем в зеркало, втиснутое в простенок рядом с крошечным окошком кладовки. – Фокусница?

Она совсем бы не возражала против пары магических навыков, если бы одним взмахом палочки могла сделать себя красивой. Или увеличить грудь. Или утроить свой банковский счет. Но единственный волшебный атрибут, который ей полагался, – это чулан под лестницей, где еще три дня назад она с соседями по квартире хранила всякое барахло.

Не важно, что это была довольно красивая лестница и вела она на великолепную мансарду, которую Иззи когда-то обожала. Не важно, что на самом деле это была настоящая комната, прежде чем превратилась в их кладовку. Она была крошечная.

Комната бедной девушки.

Мало того что ей пришлось отправить бульшую часть своих вещей обратно в родительский дом, так еще и ее импульсивность вывела всех из себя – потому что Поппи и Алекс должны были также вынести из кладовки свои пожитки и не могли сложить их в старую комнату Иззи: в настоящий момент ее нужно было сдавать, чтобы вернуть долг.

Эх. Ее комната… Ее прекрасная комната.

Скоро в ней будет жить кто-то другой.

Иззи переложила тушь в другую руку, чтобы лучше подкрасить левый глаз.

– Цена свободы, – вслух напомнила она себе.

И самоуважения. Все, чего она достигла в жизни, было ради этого.

– Иззи… – Поппи постучалась в дверь, потом просунула внутрь голову, умело увернувшись от вешалок для одежды, зацепленных за дверную раму и норовивших выколоть ей глаз. – Ты собираешься пропустить бульшую часть собственной вечеринки?

А можно всю?

Вообще, Иззи обожала вечеринки, любила находиться в центре внимания – ведь ей нужно было наверстать все несостоявшиеся праздники в ее жизни, – но тема «Поздравляю, ты безработная» ей не особо нравилась. Даже если Поппи предложила более оптимистический вариант – «Поздравляю, ты избавилась от работы, которая угнетала твою душу». Конечно, что-то ведь нужно было сказать, чтобы преодолеть замешательство. Иззи оттолкнулась от вычурнго комода, неловко втиснутого между стеной и односпальной кроватью.

Односпальной…

Вот кем она стала – наполовину накрашенная нищенка, спящая на детской кровати.

Цена свободы.

– Это Тори смеется? – спросила Иззи. И под смехом она подразумевала мелодичный перезвон кокетливых колокольчиков, который их лучшая подруга использовала в качестве оружия. – Сколько она уже здесь?

Поппи элегантно приподняла бровь:

– Я думаю, более уместный вопрос, сколько времени ты здесь провела? Уже девятый час.

– О-о…

Кладовка было слишком тесной для настенных часов, а Иззи никогда не носила наручных.

– Тогда самое время выйти.

С какой стати положение безработной стоит праздновать?

Потому что она так решила два дня назад. А сегодня передумала. Через пару дней она, вероятно, снова будет относиться к этому по-другому. Неудивительно, учитывая резкую смену ее настроений и депрессивные мысли, которые посещали ее в последнее время.

Настолько депрессивные, что она даже собиралась позвонить маме, чтобы посоветоваться с ней. Пока не вспомнила, что больше так не делала.

– Ну же, Из, – торопила Поппи. Видя ее сомнения, подруга распахнула дверь: – Тебе понравится, как только ты окажешься там.

Но обязательно с шампанским в руке. Одного взгляда на толпу людей в ее квартире было достаточно, чтобы Иззи укрепилась в этой мысли. Пришли только друзья, но все равно Иззи чувствовала себя не в своей тарелке. Будет грубо и невежливо, если вместо вечеринки она пойдет в кино? И своим отсутствием вознаградит друзей, – собравшихся, между прочим, чтобы поддержать ее, – за их доброту?

Она остановилась в дверях. Они станут не первыми отзывчивыми людьми, которых она предаст.

Но сегодня был не самый подходящий момент, чтобы думать о родителях или неблагополучном детстве. Сегодняшний вечер был предназначен для мужественных улыбок и общения.

Она последовала за Поппи на кухню и не поднимала глаз, пока не ощутила в руке приятную тяжесть бокала.

– Пожалуйста, скажи мне, что у нас есть шампанское «Лансон».

– Не знаю. Дорогой братец заказывал выпивку.

Шампанское было – слава богу, – и Иззи осушила свой первый бокал, пока ополаскивала грязную посуду, уже скопившуюся на кухне. И выпила второй, нарезая овощи и укладывая их на блюдо.

Их многочисленные друзья набросились на овощную нарезку как стая брайтонских голодных чаек.

– Боже, я обожаю эту штуку, – проворковала высокая брюнетка и, зачерпнув кусочком паприки основательную порцию соуса и затолкнув все это в рот, спросила, хрустя: – Сама делала?

– Рецепт хозяина дома, – сказала Иззи. Не было ничего странного в том, что военному хорошо удавался соус. Или это было не более странно, чем ночной образ жизни Алекса.

– Привет, Ричард. – Она кивнула, протягивая блюдо.

– Обожаю еду бедняков, Иззи, – отозвался тот, обмакивая веточку брокколини в соус. – Очень в тему.

Да. Если быть бедным так весело, то почему она так редко улыбалась в детстве?

Иззи протискивалась между гостями, медленно пробираясь с овощами в дальний конец ярко освещенной и эклектично украшенной квартиры – реконструированного промышленного помещения. Гости приветствовали ее и сочувствовали и всю дорогу обмакивали овощи в соус.

– А дальше что? – Одна из соседок этажом ниже старалась перекричать музыку и болтовню.

– Пока не знаю, – ответила Иззи. – Период покоя, чтобы собраться с силами.

Красивое лицо нахмурилось.

– О, я решила, у тебя уже все продумано.

Нет. Не продумано. Хотя естественно, что ее друзья ожидали этого, потому что прежняя Иззи поступила бы именно так. Та Иззи, которую они все знали.

Организованная умная Иззи.

Первая ученица в классе и лучшая в своем отделе.

Но новая Иззи неожиданно начала действовать как ее собственная мать. Предпочитая принципы, а не выгоду. Новой Иззи был важен настоящий момент и драматичные пышные заявления. Только не реальность.

Она остановилась напротив одного из больших окон и сделала вдох, приготовившись к очередному проходу с наполовину опустошенным подносом. Толпа гостей на мгновение разошлась, и Иззи увидела специфические трехцветные волосы Тори. С абсолютно счастливым выражением лица она сидела на коленях у мужчины, кокетливо опираясь на свои вызывающие каблуки – если бы не его сильные руки, то она давно бы опрокинулась назад и рухнула на пол на глазах у всех друзей. Но ее поддерживали не тонкие, бледные, немного жутковатые руки ее приятеля Марка, это были сильные, загорелые чужие руки.

О-о… Они расстались? Уже?

Толпа снова сомкнулась, закрывая от нее Тори, и Иззи направилась со своими овощами обратно к кухне, усмиряя массы.

Хм… возможно, ее новая должность – это официантка. Она определенно обладала необходимой для этого ловкостью. Может, в кафе на первом этаже ее возьмут на работу, тогда ей не придется тратиться на дорогу. Конечно, негативный момент в том, что умения обслуживающего персонала ни в грош не ставились.

Это была единственная работа, которой она умудрилась избежать в своем бесконечном тяжелом детстве.

Последний кусочек цукини исчез в тот самый момент, когда Иззи дошла до кухонной двери. Еще бы. Она нарезала именно то количество овощей, которое было необходимо, бессознательно пересчитав гостей.

Количества. Числа. Вот это ее тема. Прогнозы, оценка стоимости и принципы формирования доходности. Не важно, был ли это инвестиционный фонд «Бродмор Натбли» или горка хрустящих овощей, теория оставалась одной и той же. Использовать все имеющиеся ресурсы и минимизировать отходы.

Зевок.

Неудивительно, что она ушла. Ее работа приносила ей фантастический доход, который, в свою очередь, обеспечивал ей фантастический образ жизни в центре города, но больше она ничего положительного сказать не могла. Изматывающая дорога до офиса и обратно; вызывающий раздражение босс – настоящая кара Божья; однообразная рутина, напоминающая День сурка.

Иззи бросила пустой поднос в раковину и потянулась за ножом.

Когда сегодня вечером он пришел сюда с намерением найти общий язык с женщиной, он имел в виду не эту женщину. И не такой общий язык.

Однако Гарри подумал, прижимая ладонь к упругой попке, которая как раз сидела у него на коленях, что все могло быть хуже. Может, ему насладиться обществом Маты Хари еще десять минут? Провести немного времени с женщиной из плоти и крови?

С той, которая была рада его видеть.

Кроме того, он больше никого здесь не знал и был благодарен дымовой завесе, которая позволяла ему следить за Иззи Дин.

Айседора.

Гарри испытывал бы к ней жалость, если бы не злился так сильно из-за того, что должен торчать здесь.

Дива оставалась такой же дивой, несмотря на то что хорошо выполняла свою работу. Или несмотря на то что на нее было приятно смотреть – такую стройную, длинноногую, как Кира Найтли. Стеклянные стены его кабинета позволяли ему оценивать ее внешность и фигуру, когда Иззи была чем-то занята. Или когда делала перерыв. И он по полной использовал все возможности.

Гарри планировал, что Дин сменит его, когда он получит повышение, но после скандальной разборки в среду…

Пусть уходит.

Фирма вполне обойдется без сотрудников, требующих к себе слишком много внимания.

Тем не менее его послали сюда в роли просителя, чтобы уговорить ее передумать, потому что она уволилась из-под его начала. Поэтому и вернуть ее было его обязанностью.

Вчера вечером он испытал на себе гнев Рифкина, директора отдела персонала «Бродмор». Тот намекал, но ни разу не сказал прямо, что именно Гарри каким-то образом был виноват в поспешном увольнении Дин. Как будто проблема заключалась не в ее неспособности воспринимать конструктивную критику и уступать руководству. Он спорил, но Рифкин перечислил ему всех сотрудников, которых они потеряли с тех пор, как Гарри присоединился к их команде, и спросил, как у них всех могли обнаружиться такие глубокие недостатки после многолетней успешной работы.

Вывод: по его вине.

Интерпретация Гарри: балласт, ничего не потеряем, если избавимся от них.

Если люди проработали в компании какое-то время, это еще не означает, что они по-прежнему приносят пользу.

Даже если это была самая талантливая сотрудница в его команде.

И потом, Рифкин ведь не видел слова на стекле его кабинета…

– Глаза подними, красавчик, – промурлыкала лисица на коленях, словно он разглядывал декольте, а не ее подругу, разносящую палочки сельдерея. Гарри неохотно перевел взгляд и посмотрел ей в глаза, которые уже казались стеклянными от выпитого ликера.

Он определенно плохо играл.

– Ты уверена, что тебе так удобно? – снова попытался он.

– Да, все отлично. – Она поерзала и сместилась ниже.

Крошечная брюнетка плюхнулась в узкое пространство рядом с ними. Места для нее было явно недостаточно, потому что она плотно прижалась к нему, и на долю секунды Гарри испугался, что его неприятности только удвоились.

Но затем ее глаза засверкали, она перегнулась через него и спросила:

– Все в порядке, Тори?

Тори. Точно, она пробормотала именно это имя, пока он пялился на Иззи Дин. И маленькая брюнетка оказалась не атакой с фланга, а крайне желательной подмогой.

– Отлично, Поппи. – Тори развеяла сомнения своей подруги драматичной жестикуляцией. – Я отлично веселюсь. Ты знакома с Гарри?

Брюнетка протянула руку:

– Привет, Поппи Спенсер. Это моя квартира.

Вежливый способ спросить «Кто ты и как сюда попал?». То, что Гарри выбыл из социальной жизни на пару лет, не означало, что он забыл правила. Необходимость ответить на рукопожатие Поппи стала прекрасным поводом для того, чтобы чуть приподнять Тори и усадить ее в соответствующее положение, не оскорбляя.

– Приятно с тобой познакомиться, – ответил Гарри. – Значит, это твоя вечеринка?

– На самом деле моей соседки. Она избавилась от ужасной работы.

– Вы всегда празднуете увольнение?

– В этот раз да. Иззи была несчастна много месяцев. Паршивая работа, паршивый босс. Она счастливо отделалась от всего этого.

Паршивый?

– Может быть, работа зависит от самого человека и его стараний? – попробовал защищаться Гарри.

– Над этой она старалась достаточно долго. – Тори мило надула губки. – Но из дерьма конфетку не сделаешь.

Такая формулировка уязвила его. Вот стерва.

– Хочешь чего-нибудь выпить, Гарри? – предложила Поппи. Интересно, как он должен был держать бокал, если обе его руки были заняты грудастой извивающейся женщиной.

– С удовольствием, – ответил он. – И я не прочь познакомиться с твоей соседкой. Поздравить ее с… новообретенной свободой.

И затащить ее, сопротивляющуюся и кричащую, обратно в компанию, если это будет необходимо.

– Как удобно, что все это в одном месте. Иззи прячется на кухне.

Прячется? Не похоже на женщину, которую он знал. Айседора Дин всегда и везде была в центре внимания. Смеясь и встряхивая своими темно-русыми волосами и вообще восхищая обожающую ее публику.

И невероятно отвлекая его.

Она должна быть в своей стихии на вечеринке в ее честь.

Он поставил Тори на ноги, и она радостно схватила его за наполовину развязанный галстук и повела через толпу к кухне.