* * *
У дверей дома Киран в сердцах дает мне оплеуху. Лоран смотрит угрюмо, не в силах выговорить ни слова. Тесть с опущенной головой прислонился к стене. Переживают, что упустили меня. Мать молча подает завтрак. Мне что-то нехорошо, трудно дышать. Возвращается с работы Лианна и помогает с готовкой. Когда сажусь есть, целует меня в макушку, вдыхая запах волос. Мать сидит рядом, держит за руку и смотрит так, словно удивляется, как быстро нежная младенческая ладошка стала такой большой и грубой.
Заканчиваю есть как раз к приходу Дэна с крабами. Когда меня уводят прочь, мать так и остается сидеть за столом, глядя на то место, где лежала моя рука. Наверное, ей кажется, что, если не смотреть, ничего и не случится. Мать сильная, но у любой силы есть предел.
В девять утра меня вешают на форуме перед собравшейся толпой. Голова кружится, сердце бьется с перебоями, словно замирает. В ушах звучат эхом слова золотого губернатора.
«И это все, что вы можете?»
Да, мы поем, мы танцуем, мы любим. Еще роем землю. Потом умираем, и нам редко удается самим выбрать себе смерть. Этот выбор – наше единственное оружие. Но его недостаточно.
Мне разрешают последнее слово. Я зову Дио. Глаза у нее красные, опухшие от слез. Она слабее своей сестры.
– Что тебе сказала Эо перед смертью? – спрашиваю с трудом, рот едва шевелится, челюсти совсем онемели.
Дио оглядывается на мою мать, та хмурится и трясет головой. Они не хотят мне говорить. Даже теперь, когда я вот-вот умру.
– Сказала, что любит тебя, – отвечает она, отвернувшись.
Я не верю, но все равно улыбаюсь и целую ее в лоб. Ужасно кружится голова. Едва выговариваю:
– Передам от вас привет.
Песню не пою, мученичество не для меня.
Моя смерть не имеет смысла. Это любовь.
Эо права, чего-то я не понимаю. Не победа, а чистой воды эгоизм. Она хотела, чтобы я жил для большего. Хотела, чтобы я сражался. Но вот я здесь, на эшафоте. Умираю вопреки ее желаниям. Я сдался. Потому что было слишком больно.
Меня охватывает паника – как самоубийцу, который понял, что сделал глупость.
Слишком поздно.
Пол под ногами проваливается, петля сдавливает горло. Боль раскаленной иглой пронзает поясницу. Успеваю увидеть, как Киран бросается вперед, но дядька Нэрол отпихивает его в сторону. Подмигивает мне, берет за ноги и тянет.
Только бы они не стали меня хоронить.
Часть II
Дважды рожденный
У нас есть праздник, когда мы надеваем маски демонов, чтобы отогнать злых духов от наших мертвых в долине. Получается не всегда.
7
Лазарь
Я умер, но не вижу Эо.
Мы верим, что встретимся с родными и любимыми по ту сторону смерти, в зеленой долине, где цветы и туман, горят костры и варится мясо в котлах. Там нас встретит Сторож долины в плаще, покрытом росой. Он ждет в конце каменистой дороги, по сторонам которой пасутся овцы, и с ним стоят те, кто умер прежде нас. Говорят, тот, кого похоронили в земле, легче пройдет по той дороге.
Но я не вижу ни моей любимой, ни долины – ничего. Сплошная тьма, одни цветные пятна в глазах. Со всех сторон давит, и тут любой шахтер понял бы – завалило. Хочу закричать, но земля забивает рот и нос, не дает ни дышать, ни двигаться. Меня охватывает паника. Наконец, почти задохнувшись, я прорываю себе путь на свободу, вдыхаю воздух, кашляю и сплевываю грязь.
Минуту-другую стою на карачках, приходя в себя, потом поднимаю голову. Я в заброшенной шахте. Старый туннель пуст, хотя подачу воздуха еще не отключили. Пахнет плесенью. Одинокий фонарь над головой бросает зловещие блики на выщербленные стены и слепит отвыкшие от света глаза почти как солнце, всходившее над могилой Эо.
Я не умер.
Эта мысль медленно проникает в сознание. Кожа на шее содрана петлей, кровавые раны от плетей покрыты коркой грязи.
И все-таки я жив.
Видать, дядька Нэрол не слишком старательно тянул за ноги… Почему же крабы не проверили, как всегда, неужели поленились? Как бы не так – тут что-то другое. Недаром меня так мутило перед казнью, даже сейчас еще клонит в сон. Не иначе накачали какой-то химией, и сделать это мог только Нэрол. Заставил отключиться, а потом закопал… но зачем? Неужели после этого ему удалось избежать наказания?
Из темноты, куда не достает свет фонаря, доносится глухой рокот. Значит, ответы на вопросы будут. Вскоре из-за поворота выкатывается приземистый шестиколесный фургон, похожий на железного жука. С шипением выпустив струю пара из решетки радиатора, тормозит прямо передо мной, по глазам разом бьют восемнадцать фар. В их слепящих лучах мелькают темные человеческие фигуры. Меня подхватывают под мышки грубые мозолистые руки, совсем как у шахтеров, но лиц не видно под причудливыми масками, как на ночном октоберфесте. Ведут к машине осторожно, скорее направляют, чем запихивают, в фургон.
Сижу на ободранном железном сиденье и в тусклом красном свете рассматриваю своих спутников. На женщине белая с золотом маска с рогами, как у демона, глаза злобные, так и сверкают в узких прорезях. Мужчина с ней рядом на вид хилый и робкий и явно меня побаивается. Оскаленная морда летучей мыши не скрывает ни опасливых взглядов, ни сжатых в страхе рук.
– Вы Сыны Ареса, да? – спрашиваю.
Слабак вздрагивает. Взгляд женщины становится насмешливым.
– А ты Лазарь? – произносит она холодно и лениво, словно поддразнивая. В ее повадке есть что-то кошачье.
– Я Дэрроу.
– Мы знаем, кто ты.
– Не говори ему ничего, Гармони! – шипит слабак. – Танцор велел ничего с ним не обсуждать, пока не доберемся до дому.
– Ну, спасибо, Ральф, – вздыхает она, укоризненно качая головой.
Слабак виновато ерзает на сиденье, осознав свой промах, но он меня уже не интересует. Заправляет тут женщина. В отличие от маски слабака, ее маска похожа на лицо старой ведьмы из погибших городов Земли, которая варит свое зелье на костях младенцев.
– Да, досталось тебе. – Она тянется, чтобы дотронуться до моей шеи, но я перехватываю руку. Косточки хрупкие, могу переломить двумя пальцами. Слабак хватается за дубинку, но Гармони останавливает его жестом.
– Почему я не умер? – После петли мой голос скрежещет, как лопата о гравий.
– Потому что у Ареса задание для тебя, малыш-проходчик. – Она морщится от боли, но руку вырвать не пытается, да это и бесполезно.
– Арес… – хмыкаю я. В памяти мелькают картинки из передачи: взрывы, разорванные тела в лужах крови. Арес. Понятно, что за задание он мне поручит. Но я слишком плохо соображаю, чтобы продумать ответ на его предложение. Я думаю только об Эо, мне нет дела до остальных. Я – всего лишь пустая оболочка. Стоило ли вообще выкапываться из земли?
– Может, отпустишь теперь?
– Снимете маски, отпущу.
Смеясь, она откидывает страшную физиономию старухи. Под маской – день и ночь. Вся правая сторона лица исполосована блестящими бугристыми потеками. Паровой ожог, обычное дело, но только у мужчин. Женщин редко берут работать в шахту.
Больше впечатляет здоровая сторона – Гармони удивительно красива, даже красивее Эо. Гладкая молочно-белая кожа, изящно очерченные скулы, но выражение лица злое и холодное. Зубы неровные, ногти грязные и поломанные. За голенищами сапог ножи, судя по тому, как она дернулась, когда я схватил ее за руку.
