Рут поджаривают на медленном огне.
?
Разъездные агенты, скупившие большое количество искр, представляли собой немалую ценность. До того времени, пока они не вернутся в головной офис компании, чтобы перепродать накопленное владельцу фирмы или главе совета директоров, спарк-дилеры частенько рисковали собой. Находились головорезы, которые силой захватывали агентов – и опять же силой добивались заключения сделки, согласно которой накопленный агентом запас искр передавался главарю банды за символическую плату.
Агент не имел права расходовать собранный пакет на личные нужды. Его баланс фортуны мало чем отличался от обычного. Бандиты ловко пользовались этим обстоятельством. Но и главари банд, те же печально известные Черный Барт или Мыльный Смит, редко тратили добычу на себя. Деньги есть деньги, а краденую удачу в карман не положишь. Во-первых, пользоваться «мешком искр» надо было уметь, иначе не выжать из него максимальную пользу. Финансист Энтони Дрексель, табачный магнат Филип Морис или король пластырей Роберт Вуд Джонсон – все они с детства учили своих сыновей распоряжаться пламенем, какое однажды перейдет в их собственность. Черного Барта этому искусству никто не учил. Перехватив «мешок искр» у спарк-дилера, Черный Барт, что называется, стриг ногти золотыми ножницами, не находя сокровищу достойного применения.
Чаще всего после ограбления агента бандит засылал гонца в контору фирмы, где служил спарк-дилер, и предлагал выкупить краденое у него – за сумму, какую считал соответствующей «мешку». Начинался торг, заключалась сделка.
Увы, колеса криминала смазываются кровью.
?
– Твой отец…
Клубится дым сигареты.
– Ему следовало быть осторожней, девочка. Я говорил ему об этом, но ты же знаешь, каким упрямцем мог быть Роберт Шиммер! Ему следовало поступить так, как я поступаю сейчас. Я имею в виду, нанять охрану.
Рут делает шаг вперед.
– Роберт Шиммер, – повторяет она.
Лицо ее, окруженное космами сизого дыма, заставило бы вздрогнуть кого угодно. Кажется, что женщина вот-вот начнет стрелять, и не проклятиями, а свинцом.
– Я запрещаю тебе произносить имя моего отца. Меня можешь звать девочкой, мне плевать. Но если ты еще раз помянешь вслух Роберта Шиммера, которому ты что-то там говорил, а он, видите ли, упрямился…
– И что тогда будет? – интересуется отчим. В голосе Пирса нет подковырки или насмешки, он серьезен. – Ты меня пристрелишь?
Дура, говорит себе Рут. Ну почему рядом с ним ты всегда такая дура?!
2
Рут Шиммер по прозвищу Шеф
(четырнадцать лет назад)
Шопен.
Мазурка ля минор.
В доме пахнет свежим кофе.
Огромное окно с белыми рамами. За окном – дубовая аллея. По обе стороны от аллеи – сад с дорожками и клумбами. Бледно-голубое небо, темно-зеленая листва. Все было бы так, останься Рут в гостиной у рояля. Смотрела бы в окно, перебирая клавиши: дубы, небо, клумбы.
Запах кофе.
А так пахнет мятой травой.
– Рут, ты где?! Ох уж эта несносная девчонка…
И лишь топот копыт за воротами.
Бойкая Мэгги – вороная кобылка в белых чулках, подарок на пятнадцатилетие – шла ходко. Вскидывала голову, фыркала. Словно чуяла: папа вернулся. Ну хорошо, еще не вернулся. Не будем бежать впереди паровоза, как говорит папа, урезонивая буйную наследницу. Стала бы Рут встречать отца, рискуя неудовольствием матери, если бы Роберт Шиммер уже был дома? Нет уж, мы вернемся вместе, бок о бок. В присутствии отца мать сдержит гнев, не станет бранить папину любимицу. А может, станет, но кого это интересует?!
Луг.
Дорога вдоль реки.
– Давай, Мэгги! Прибавь!
Мэгги умница. Мэгги прибавляет.
Липовая роща на взгорье. Излучина. Вон и папа на своем гнедом Скандалисте. Кто это рядом с папой?
– Рут! Назад! Назад, кому сказано!
Почему назад?
Мэгги пляшет на месте. Мэгги сердита, ее раньше так никогда не осаживали. Рут смотрит через плечо: назад нельзя. Позади двое всадников, загородили всю дорогу. Длинные плащи, черные шляпы. У одного в руках дробовик. У другого хлыстик.
Откуда и взялись?
– Зря вы это, мисс, – подъехали, улыбаются. Хлыстик перехватил поводья Мэгги. – И вам лишняя головная боль, и нам.
– Будь паинькой, – велел дробовик. – Рыпнешься, пожалеешь.
– Отпустите ее, – папа уже голос сорвал. – Вам нужен я!
Не послушались. Не отпустили.
Пока ехали прочь, Рут вся извелась. Куда мы едем? Откуда взялись эти люди? Кто они? Что им нужно от папы? От меня? Что они делали возле усадьбы? Я же совсем недалеко отъехала, я почти дома…
Вопросы, вопросы. Слишком много.
Рут Шиммер, ты цветок, выросший в оранжерее. Что ты знаешь про ветер, ливень, бурю? Ничего. Пока тебя не сорвут и не поставят в вазу – ничегошеньки. Любой одуванчик на лугу знает жизнь в сто раз лучше тебя.
?
Где ты, мазурка?
Губная гармошка. «Танец веселого лодочника».
Хлыстик немилосердно фальшивит. Рут уже поняла, что это бандиты. Сейчас папа продаст им искры, скупленные в поездке, и бандиты отпустят пленников домой. А как же иначе?
– Танец, танец лодочника!
Танцуем всю ночь до рассвета!
Лодочник танцует, лодочник поет,
