– Сегодня наконец я обрел просвещенного господина! Мне кажется, будто тучи разошлись и я вновь узрел голубое небо.
В это время из Ханьчжуна возвратился Сунь Цянь. Лю Бэй по-прежнему оставил военачальников Мын Да и Хо Цзюня охранять заставу Цзямынгуань, а сам отправился в поход на Чэнду.
Когда он проходил через Мяньчжу, старый военачальник Хуан Чжун и Чжао Юнь доложили ему, что против них выступили сичуаньские военачальники Лю Цзюнь и Ма Хань.
– Если разрешите, я расправлюсь с обоими, – предложил Чжао Юнь.
С этими словами он вскочил на коня и вихрем поскакал в поле. Лю Бэй остался на городской стене. Он беседовал с Ма Чао и угощал его вином, а слуги подносили им яства. Вскоре возвратился Чжао Юнь и бросил к ногам Лю Бэя головы двух вражеских военачальников. Ма Чао был поражен и преисполнился почтением к отваге Чжао Юня.
– Против ваших войск сражаться невозможно! – воскликнул он, обращаясь к Лю Бэю. – До чего же безнадежно сопротивление Лю Чжана! Разрешите мне призвать его к покорности! Если он не послушается меня, я возьму Чэнду и передам вам!
Лю Бэй был доволен. Пиршество вскоре окончилось, и все разошлись отдыхать.
Разгромленное войско Лю Цзюня и Ма Ханя бежало в город Ичжоу. Когда Лю Чжану сообщили о поражении, он с перепугу заперся у себя в покоях и вышел оттуда, лишь получив сообщение, что с севера приближаются войска Ма Чао и Ма Дай. Лю Чжан поднялся на городскую стену, уверенный в том, что это войска Ма Чао идут ему на помощь.
– Прошу Лю Чжана выйти на переговоры! – крикнули Ма Чао и Ма Дай.
– В чем дело? – удивленно спросил со стены Лю Чжан.
Ма Чао отвечал:
– Я вел на помощь вам войско, но Ян Сун сумел оклеветать меня перед Чжан Лу, и тот хотел меня убить. В поисках спасения я перешел на сторону Лю Бэя. Если вы тоже покоритесь ему, я обещаю вам полную безопасность. Решайтесь, иначе я буду штурмовать ваш город!
От ужаса лицо Лю Чжана посерело, и он лишился чувств. Приближенным едва удалось привести его в себя.
– Вот к чему привело мое неразумие! – запричитал он. – Но теперь уж раскаиваться поздно. Придется открыть ворота и сдаться, чтобы спасти от гибели население!
– В городе более тридцати тысяч воинов и значительные запасы провианта, – пытался возражать военачальник Дун Хэ. – Мы можем продержаться целый год! Зачем же сразу сдаваться?
– Мы с моим батюшкой двадцать лет правили землями Шу, но никогда не оказывали милостей народу! – с отчаянием воскликнул Лю Чжан. – Мы вели войны, а население страдало от голода. Совесть моя неспокойна! Нет, лучше уж покориться и дать людям возможность спокойно жить!
Стоявшие рядом с Лю Чжаном чиновники заплакали. Только один из них твердо произнес:
– Ваше решение, господин мой, совпадает с волей неба!
Это сказал Цзяо Чжоу, родом из округа Баси, прекрасный знаток астрологии. Лю Чжан недоумевающе посмотрел на него.
– Ночью я наблюдал небесные знамения и видел, как сонмы звезд скопились над областью Шу, – объяснил Цзяб Чжоу. – Причем самая большая звезда сияла, как луна, а это значит, что в здешних местах появится император или ван. Ведь еще год назад мальчишки на улицах распевали песенку:
Если тебе надоела прежняя еда,
Жди, когда новый правитель явится сюда.
Таковы знамения неба, такова его воля, нарушать ее нельзя!
Хуан Цюань и Лю Ба, услышав эти речи, схватились за мечи, но Лю Чжан их удержал.
В этот момент пришло известие, что правитель области Шуцзюнь, по имени Сюй Цзин, сдался Лю Бэю. Лю Чжан, разразившись воплями и криками, бросился к себе во дворец.
На следующий день ему доложили, что у городских ворот стоит Цзянь Юн, советник Лю Бэя, и просит впустить его в город. Лю Чжан приказал открыть ворота.
Цзянь Юн с гордым и спокойным видом въехал в город в коляске. Но вдруг из толпы пробился к нему человек и, выхватив меч, громко закричал:
– Ах ты, ничтожество! Возгордился? Смотреть на нас не хочешь? Презираешь?
Цзянь Юн выскочил из коляски и низко поклонился. Ему сказали, что неизвестный человек – житель Мяньчжу, по имени Цинь Ми.
– Я не имел чести знать вас, мудрый брат! – с улыбкой сказал Цзянь Юн. – Счастлив буду, если вы не осудите меня за это!
Они вместе пришли к Лю Чжану. Цзянь Юн принялся расхваливать безграничное великодушие Лю Бэя, и это еще больше утвердило Лю Чжана в решении немедленно сдаться. С Цзянь Юном он обошелся очень милостиво.
На следующий день Лю Чжан, взяв с собой верительную грамоту на право правления областью и печать, в коляске выехал из города в лагерь Лю Бэя. Цзянь Юн сопровождал его. Лю Бэй встретил Лю Чжана у лагерных ворот и, пожимая ему руку, со слезами говорил:
– Я всегда старался действовать гуманно и справедливо, но сейчас обстоятельства этого не позволяют. Простите меня!
Лю Чжан вручил Лю Бэю свой пояс с печатью. Затем они вместе поехали в Чэнду. Когда Лю Бэй въезжал в город, жители, стоя у ворот своих домов, воскуривали благовония и кланялись ему.
Лю Бэй вошел в главный зал ямыня. Чиновники пришли поздравить его. Среди них не было только Хуан Цюаня да Лю Ба, которые наотрез отказались выйти из дому. Военачальники, возмущенные их поведением, хотели отправиться к ним, но Лю Бэй строго-настрого запретил тревожить их.
Он сам посетил Хуан Цюаня и Лю Ба и пригласил их к себе на службу. Те были так тронуты добротой Лю Бэя, что охотно согласились.
– Итак, западные округа Сичуани покорены, – сказал Чжугэ Лян, – но в одном владении не может быть двух правителей. Лю Чжана необходимо отправить в Цзинчжоу.
– Я только что завоевал земли Шу, – возразил Лю Бэй, – и сразу не могу решиться выслать Лю Чжана в отдаленный край.
– Лю Чжан лишился своих владений потому, что был слаб, – произнес Чжугэ Лян. – Если и вами будет руководить в делах женская чувствительность, так не удержаться вам надолго в здешних краях!
По настоянию Чжугэ Ляна был устроен большой пир, на котором Лю Бэй объявил Лю Чжану, чтобы тот со всей семьей собирался в путь. Местожительством для него был избран отдаленный уезд Гунань в области Наньцзюнь.
Так Лю Бэй стал правителем округа Ичжоу. Все гражданские и военные чиновники, выразившие желание служить ему, получили титулы и награды; многие из них были повышены в должности.
Для воинов устраивались пиры. Все житницы были открыты, и народу бесплатно раздавали зерно.
Население и войско радовались и ликовали. Лю Бэй хотел отдать лучшие дома и земли округа Ичжоу своим чиновникам, но Чжао Юнь удержал его от такого шага.
– Население округа Ичжоу сильно пострадало от войны, – сказал он, – многие земли не обрабатываются, дома пустуют. Сейчас необходимо вернуть жителей на свои места и дать им мир и покой, только тогда они будут нам послушны. Неразумно обирать весь народ ради того, чтобы наградить немногих!
Лю Бэй признал правоту Чжао Юня и попросил Чжугэ Ляна составить законы для управления землями Шу. Уголовный закон оказался слишком строгим, и советник Фа Чжэн сказал:
– Во времена Гао-цзу основной закон государства состоял всего из трех статей, и народ постоянно чувствовал доброту правителя. Я думаю, что Чжугэ Лян должен немного смягчить законы и тем оправдать чаяния народа.
– Вы знаете только одну сторону дела и не знаете другой, – возразил Чжугэ Лян. – Законы Цинь Ши-хуана были так жестоки, что вызывали нарекания десятков тысяч людей. А Гао-цзу старался снисходительностью своей привлечь недовольных на свою сторону. Сейчас время другое. Правитель Лю Чжан был слаб и неразумен, во владениях его царил разброд, и если мы не установим справедливое управление, если строгость законов не будет внушать должного уважения и почтения, то может возникнуть смута. Бывает, что государь жалует высокими должностями только своих любимцев, и они начинают чинить самоуправство; а когда он оказывает милости только льстецам, они становятся нерадивыми и требовательными сверх всякой меры. Одним словом, во всех крайностях таится зло. Законы должны быть строгими. С помощью закона мы будем охранять порядок, и тогда люди правильно поймут, что такое милость. Человек, которому жалуется титул, приобретает почет, но если этот почет дополняется милостями, человек стремится к умеренности. В этом и заключается искусство управления государством.
Фа Чжэн почтительно поклонился Чжугэ Ляну.
С той поры народ в землях Шу зажил спокойно. Расположенные в округах войска поддерживали порядок. Повсюду царил мир.
Фа Чжэн был назначен на должность правителя области Шу. И тем, кто из доброго чувства угостил его хоть раз обедом, когда он был простым человеком, и тем, кто хоть раз бросил на него неприязненный взгляд, он платил теперь той же монетой.
Однажды кто-то сказал Чжугэ Ляну:
