– Вот ещё! – фыркнула старушка. – Обслужи их немедленно!
Заметив торжествующую улыбку сестры, дракончик пихнул её хвостом.
– Уважаемая принцесса! – запротестовал Хрущ. – Королевских особ в нашем заведении обслуживают в первую очередь!
– Даже если я против? – прищурилась лимонная дракониха, приподнимая гребень.
Их взгляды скрестились, и Синь понял, что положение принцессы Скарабеи в улье не так уж и высоко, если даже лавочник готов испытывать его на прочность.
Дракончик вдруг сморщил нос. В воздухе повеяло отвратительным запахом вроде тухлятины, сначала чуть заметно, потом всё сильнее и сильнее. Луния зажала морду лапами, подавляя приступ тошноты.
– Ваше высочество! – в панике воскликнул Хрущ, отшатываясь от драконихи. – Пожалуйста, не надо! Мне же придётся проветривать ячейку целый день, сюда никто больше не придёт! Пощадите, умоляю!
– Я сказала! – прошипела Скарабея. – Обслужи их прямо сейчас!
Красный дракон торопливо зашарил под прилавком, выхватил белую коробочку и кинул туда пару леденцов.
– Вот, держите! – задыхаясь от вони, бросил он драконятам.
– Сколько мы должны? – выдавила Луния, продолжая зажимать нос.
– Ничего! Только выметайтесь отсюда!
Синь взял коробочку. Сестра всё же вытащила из кошелька пару чешуек и кинула на прилавок, затем бросилась к двери.
– Спасибо! – вежливо кивнул дракончик старушке, стараясь не дышать носом, и поспешил следом.
Самой Скарабее, похоже, запах был нипочём.
– В следующий раз выбирайте место, где к шелкопрядам относятся лучше, – фыркнула она.
– Так это что, от неё такая вонь? – спросила Луния, отдышавшись.
– Говорят, некоторые ядожалы такое могут… но зачем?
– Как это, зачем? Отпугивать врагов. Вот бы мне уметь! – мечтательно ухмыльнулась сестра, пробираясь между лотками. – О луны, уж я бы так обработала того Долгоносика… Он бы и близко к нам не подошёл, не то что щупать! Здорово, да?
– Хм… очень скоро стало бы совсем не здорово, – поморщился брат. – Загремели бы в тюрьму на всю оставшуюся жизнь!
– Послушай, Синь… Разве справедливо, что у ядожалов есть столько всякого оружия против нас, а мы ничем не можем ответить?
– Глупости! – Он с тревогой оглянулся, но никто поблизости явно не слышал изменнических речей. На рынке стоял шум, а дракончики пробирались через толпу быстро. – Забыла, что ядожалы спасли наше племя, и поэтому мы согласились признать их королеву? Думаю, не зря природа дала оружие им, а не нам. Значит, им и править.
– Ещё неизвестно, как сложилось бы, имей мы своё собственное оружие!
– Луния! – Он поспешно увлёк её за собой в коридор, ведущий на верхние ярусы улья, и опасливо зашептал: – Во имя шёлка, что с тобой сегодня? Я знаю, какие безумные идеи бродят в голове у Мечехвоста, но не хочу, чтобы ты угодила в тюрьму следом за ним!
– Эти идеи не его, – фыркнула сестра, – он их набрался от меня.
– Тогда хоть меня оставьте в покое! – Дракончик демонстративно зажал лапами уши. – Ляля-ля! Мы все здесь добропорядочные подданные!
– Ох, Синь! – Луния с раздражением закатила глаза, затем вгляделась в брата и безнадёжно покачала головой. – Ладно, извини. – Опустила взгляд на свои лапы. – Наверное, это из-за Превращения… Я и не думала, что будет так больно.
В самом деле, запястья у Лунии мерцали ещё ярче. На освещённой рыночной площади это было незаметно, но здесь, в сумрачном коридоре, бросалось в глаза. Казалось, под чешуёй вздулись огненные пузыри, переливаясь золотым и оранжевым.
– Что-то с тобой и впрямь не так, – озабоченно проговорил дракончик. – Ни разу ещё не видел, чтобы шёлковые железы так вели себя в День превращения, а ты?
У Мечехвоста и его сестры Ио крылья выросли совсем недавно, и лапы тоже светились, но еле заметно, и про боль никто даже не упоминал.
Выходит, это больно? Почему же никто не предупредил?
– Да ерунда, ничего страшного, – дёрнула плечом Луния. – В конце концов, Превращение у всех проходит по-разному.
– Может, всё-таки показаться целителю?
– Скажешь тоже! – Она выхватила у брата коробочку с леденцами. – Не хватало ещё, чтобы в мой последний день в дракончиках меня щупал ещё какой-нибудь ядожал, который на нас морщится. У меня всё в полном порядке! Я хочу в Сад мозаик! Пошли!
Луния устремилась вперёд по коридору. С беспокойством почесав свои собственные запястья, дракончик пустился следом за сестрой, поглядывая на золотисто-оранжевые отсветы её чешуи на стенах.
А точно ли всё в порядке? Если уж неизбежны перемены, то пусть хотя бы предсказуемые!
«О дух Ясновидицы, – взмолился он, – помоги моей сестрёнке, сделай так, чтобы Превращение прошло нормально!.. А если у тебя найдётся время, то пусть её не арестуют за измену. Больше ничего не надо, спасибо!»
Глава 3
Сад мозаик сверкал и переливался бесчисленными искорками янтаря и золота, нефрита и яшмы, обсидиана и жемчуга. Многоцветные изображения драконьих тел обвивались вокруг колонн и украшали плиты дорожек, а на стенах беседок и павильонов щетинились шипастые гребни, хищно блестели когти и скалились клыки, запечатлев навеки в ярких кусочках мозаичного стекла кровавые битвы прошедших эпох.
Здесь, на самой вершине улья, ничто не мешало смотреть на небо, а кто хотел, мог забраться ещё выше по шёлковой паутине – чего ядожалы никогда не делали – или полететь вниз, на иссохшую от жары равнину. А наверху, среди залитых солнцем лужаек и живых изгородей сада, тянулись стройными рядами пышные клумбы с розами, гвоздиками, маргаритками и фиалками. В тёплом воздухе, пропитанном густыми ароматами, лениво жужжали насекомые, перелетая с цветка на цветок. Мозаичные дорожки извивались туда и сюда, заворачивали и возвращались, но в конце концов все сходились к главной достопримечательности – Стене избавления.
Этим утром в саду было не протолкнуться от гуляющих, но брат с сестрой всё же нашли для себя уютное местечко на заросшем травой склоне, откуда можно было рассматривать мозаики Стены.
– Не понимаю, что такого ты находишь в этих картинах, – вздохнул дракончик, принимая от сестры леденец. – Слишком много на них мёртвых шелкопрядов. – Тревожно дёрнув зачатками крыльев, он оглянулся, не слышит ли кто – вдруг критиковать Стену избавления тоже считается изменой?
– Зато мёртвых листокрылов ещё больше, – возразила Луния. – Разве это не утешительно?
Брат не стал спорить, и всё же сцена Избавления всегда казалась ему скорее трагической, чем праздничной. Он знал, конечно, что большая мозаика изображает победу, а убитые на войне всегда бывают. Надо радоваться, что эти убитые последние, войн больше нет, и испытывать благодарность к ядожалам, которые спасли шелкопрядов от жестокого и злобного зелёного племени.
Но… зачем вообще понадобилась та война? Ведь листокрылы могли уйти с миром или признать королеву Осу. Почему же они дрались так отчаянно? Знали же, что ядожалов гораздо больше да к тому же у них есть Книга, в которой написано точно, как победить. К чему бессмысленная смерть многих и многих?
Листокрылы сами виноваты, что их племя вымерло – если, конечно, сестра права и их на самом деле больше ни одного не осталось. Королева Секвойя должна была уступить свой трон и принять власть королевы Осы, как сделала королева Монарх. Тогда листокрылы могли бы работать бок о бок с шелкопрядами – все три племени под управлением одной королевы. Оса могла бы даже оставить им немного леса между ульями, чтобы там жить. Что их не устраивало, неужели и впрямь надеялись одержать верх?
Синь вгляделся в массивную тёмно-зелёную фигуру повелительницы листокрылов, безуспешно пытаясь представить себя на месте королевы Секвойи, ведущей своё племя в последний смертельный бой уже проигранной войны. Сам дракончик не любил ни с кем даже спорить, не то что драться. Если бы ему предложили мир и спокойную жизнь в обмен на какую-то там независимость, он согласился бы не задумываясь.
– Вот бы когда-нибудь её увидеть! – прервала его мысли сестра, слизывая с когтей сладкий мёд леденца.
– Что увидеть?
Она показала на центр мозаики, где чёрно-жёлтая полосатая королева поднимала над головой квадратный предмет. Целиком выложенный золотыми пластинками, он сиял огненным блеском в солнечных лучах.
