Биль поднёс палец к охапке, Ксана сосредоточила внимание только на его пальце. Но он не торопился зажигаться…
– Биль, в чём дело?
– Там… – протянул он, указав за спину Ксаны.
Она повернулась. О нет! Только не это… Как не вовремя… К ним направлялась группа… нет, скорее, группища кикимор с известными целями…
«Как я устала… Так, очередная “красавица”… Что за народ: одна краше другой! Просто глаза разбегаются. И увеличиваются… от страха. Мало ли что эти “девицы-красавицы” могут выкинуть!» – думала ведущая столь специфического конкурса красоты.
– Замечательно! Поаплодируем нашей двадцать седьмой конкурсантке!
И все аплодировали. Удивительно даже…
– Ксана, – периодически говорила Бурнахи, – а ты почему такая некрасивая? Мы красивее тебя.
«Да уж! Куда мне, в лаптях-то за паровозом!»
– Что вы, Бурнахи, вы, безусловно, красивее, – отвечала Ксана в очередной раз.
– Хорошо, – заключала кикимора и возвращалась к зрелищу.
«О вкусах не спорят, – думала Ксана. – Я далеко не красавица, но уродина – это уже оскорбление. Но нет у меня “триггера” на этот счёт, не заденет меня эта глупая фраза. Моя задача – не разозлить».
Но как бы Ксана ни уверяла себя в том, что мнение кикимор ей безразлично, она всё же подумала о «мести». Сейчас им будет «А ну-ка, девушки!».
– Теперь мы переходим к главной части конкурса. Настоящая красавица должна обладать рядом качеств, которые вы нам сейчас и продемонстрируете! Прежде всего – кто быстрее всех… быстрее всех… добежит до песчаной дорожки, у начала которой оканчивается долина!
Ксана понимала, что загнула. Но ситуация стала опасной, было ясно, как божий день, что называть победительниц нельзя ни в коем случае.
Кикиморы рванули. Ксана с Билем – тоже. Только рванули они в разные стороны: кикиморы – ко входу, а ведущие – в сторону горы, до которой было ещё совсем неблизко…
И только пока бежала, Ксана поняла, какую глупость совершила. Кикиморы всё равно вернутся, а они с Билем если и уйдут, то не так уж далеко. Да и потом обратно возвращаться – встреча с кикиморами состоится в любом случае, и уж понятно, что рады здесь не будут…
– Стой! – скомандовала Билю госпожа.
– Стою… А зачем, госпожа Ксана? Бежим!
– Это глупо. Нам с ними нельзя ссориться, нам с ними надо дружить. Согласен?
– И… как же?
– Вот и стой. Сюда прибегут. Здесь с ними и поговорим.
И только хрустальное утреннее небо знало, как верно Александра взвесила ситуацию, как хорошо, что она не поддалась порыву убежать как можно дальше! Как бы плачевно это закончилось… У Бурнахи бусы увеличились бы на две косточки… Кикиморы, конечно, вернулись, причём слишком быстро. Я не знаю, добежали ли они до ворот, но Биль утверждает, что вполне могли, ибо бегают они никак не медленнее кошек. Так как долина особым разнообразием не отличается, «красавицы» сначала даже не поняли, что место встречи изменилось, – даром что пробежали лишних двести метров.
Ксана уже не помнила, что плела, но точно понимала: главное – не молчать. Даже как-то выкрутилась с тем, кому присудить победу в забеге. И, когда глазастая Бурнахи поинтересовалась насчёт смены места, она уверенно соврала, что так задумано в конкурсе… И испытание «красотой», от которой, честно говоря, начало тошнить, продолжилось…
Ксана напрочь забыла, что ещё утром собиралась выжигать пятно на плече…
Дело близилось к развязке. Конкурсантки успели и пособирать травинки-пылинки, и потанцевать, и эстафетным бегом позаниматься. Надо было что-то решать с выбором победительницы.
– Боже мой, какие красавицы, можно ли сделать выбор? Мы славно потрудились, провели ошеломляющее мероприятие. Жюри вынесло свой вердикт: боевая ничья! – Тут подразумевались аплодисменты, но их не последовало. Все замерли в ожидании продолжения «речи». – Таким образом, ни одна из участниц не победила – победили все!
– Да, – лаконично отрезала Бурнахи. Здесь-то аплодисменты и последовали.
Что ж такое? Вдруг резко поднялся ветер. Сила воздушного потока легко снесла бы пару автомобилей на родине Ксаны, здесь же только припечатала к земле и без того неровные стволы деревьев. Биля снесло с ног, он повалился и схватился за изогнутое дерево. Кикиморы собрались в кучку и вжались в землю, сопровождая всё дикими воплями. Сквозь свист ветра раздался голос. Все слушали, задыхаясь от ветра и неожиданности. Удивительно, что Ксана не упала, не прижалась к земле, а устояла на ногах…
– Дальше! – сказав лишь одно-единственное слово, голос стих, за ним стих и ветер.
Ксана оглянулась вокруг: бедный Биль лежал, прижавшись к дереву и плотно его обхватив, а кикиморы – вы не поверите – молились! Как будто мусульмане, совершающие намаз, они сидели на коленях и обращались к небу.
Ей стало не по себе. Ксана, подумай только: ты сейчас вела конкурс красоты у молящихся кикимор и слышала голос ветра! Либо так оно и есть, либо у меня плохие новости относительно твоего психического здоровья…
– Биль, дружище, давай вставай, ветра больше нет!
– О-о-ох… Да-а-а, сейчас… – Было видно, что пастушок сильно перепугался.
– Биль, ты мне можешь объяснить, что это было?
Ответа не последовало.
– Кто-нибудь может мне объяснить, что это было?! – закричала Ксана.
Кикиморы стали не спеша подниматься и… уходить! Не говоря ни слова, они просто расходились.
Возле дерева поохивал Биль, его госпожа никак не могла отдышаться. Только когда они вновь оказались вдвоём, Ксана осознала, что голос ветра их спас. Этим единственным, таким простым и в то же время загадочным, словом «дальше» ветер спас как минимум две человеческие жизни.
– Биль! Живой?
– Да, госпожа…
– Что это было, Биль?
– Это был Сторсвет. Сторсвет за нас…
– Сторсвет? Кто это? Что это? Объясни же наконец!
– Это отец нашего Оймякона Тринадцатого…
– А… – это повергло в небольшой шок, – чего он хотел?
– Не знаю…
– А почему кикиморы ушли?
– Он им приказал.
– Они его так слушаются? – удивилась Ксана.
