Образ любви для меня обретающий,
Рай, возвращенный из бездны веков.
Чистые улицы, светлые здания,
Лица прохожих открыто добры.
Кажется, будто во всем мироздании
Город один получает дары.
Парки, отели, кафе бесконечные,
Яхты качаются в тихом порту.
Здесь, становясь романтично беспечнее,
Каждый найдет голубую мечту.
Я задохнусь от восторга у трапа.
Как хорошо возвратиться домой,
Милая сердцу, родная Анапа,
Город покоя и радости мой.
Это тебе посвящаются оды,
Это тебя восхваляют в веках!
Город любви, вдохновенья, свободы.
Солнечный мир, на морских берегах.
Аборт
Пересчитала все щели,
Белой больничной стены,
Лежа на жёсткой постели, —
Где не прощают вины.
Ноет в измученном теле,
Невосполнимость потерь.
Сколько – часы иль недели,
Не выходила за дверь.
В снах, опасаясь забыться,
Шепчет, как речитатив:
«Снится, мне всё это снится!
ОН во мне всё еще жив!»
Память безжалостно – хлестко,
Опровергает: «Смотри!
Эта кровавая горстка,
Бывший ребенок, внутри.
Помни, как рвали на части,
Мир, не рождённый, в тебе!
И об утраченном счастье,
Каяться поздно Судьбе…»
«Сквозь тысячи километров…»
Композитору Кошкиной Ире
Сквозь тысячи километров,
Твой голос ко мне прорвётся,
По струнам летящих нервов,
В душе моей отзовётся.
Подруга, душа, Ириша!
Весь мир между нами – пропасть.
И голос, как будто тише,
И жизнь – набирает скорость.
Но слово и музыка – вечны.
И в перипетиях вселенной,
Звучат песни бесконечно,
Что созданы вдохновенно!
Стул
Смотрю на стул. Мне говорят,
Что тяжело писать о стуле,
Что слишком образ простоват.
Ну, это, братцы, вы «загнули»!
Стул, величайшее из благ,
Цивилизованного быта.
Тот, будущего артефакт,
В котором суть души сокрыта.
Ведь после праведных трудов,
Так хорошо присесть на стуле.
На спинку бросить плащ – покров,
И выпрямиться, не сутулясь.
О, подсчитать бы, сколько лет,
Мы, опираясь пятой точкой,
На стуле провели! И свет,
Увидел много дивных строчек…
Стул, на который я смотрю,
Не эфемерный, а конкретный —
Четыре раза, к сентябрю,
Преображался он заметно.
Его обшарпанный каркас,
Морилкой красила, любовно,
Сменив на новый, каждый раз,
И поролон, и ткань. И словно,
