Бомж с горящими глазами рассматривал денежные купюры.
Наташа усмехнулась:
– Ну, возьмите их себе.
– Еще что? – не обращая внимания на презрительный тон девушки, спросил бомж.
Девушка начала выкладывать на ящик, возле керосиновой лампы содержимое лаковой сумки – салфетки, косметичку, разные мелочи, которые могли бы ей пригодиться в течение дня.
– А это что?
– Мобильник. Телефон такой.
– Или ты все же шпионка…
– Ага, а ты балерина. Че, неужели мобильника не видел? Не думала, что еще есть такие. Удобная вещь, между прочим. Жаль – сдох… О, смотри, у меня же подзарядка с собой! Ой, вот ведь я умница! Точно! Я же думала, что у Пашки ночевать останусь, вот и набила сумку всякой нужной ерундой. Сейчас сотовый зарядим и я маме позвоню… Нет, сначала такси вызову… Где у тебя тут электрическая розетка?
– Нет у нас электричества, и уже очень давно, – бомж снова пристально смотрел на девушку, но уже без подозрения, а в глубокой задумчивости. – Наташа, не суетись. Давай рассуждать логически. В твоем, с позволения сказать, документе, есть очень интересные цифры – 2009 год.
– Ну, да, мне же двадцать стукнуло, пришлось, как понимаешь, новый паспорт получать. Вот, два дня назад и получила. А до того все некогда было – новогодние праздники, то, да се…
Бомж сделал перед лицом девушки закругляющий жест рукой, и как можно терпеливее произнес:
– Наташа, ты хочешь сказать, что два дня назад было двенадцатое января две тысячи девятого года?
– Ну да, а сегодня пятнадцатое… А ты что, сомневаешься?
– То, что пятнадцатое – согласен. Но только тысяча девятьсот сорок третьего года. Понимаешь? Доходит до тебя?
Повисла пауза.
«Псих, что ли? – мелькнула мысль у девушки. – Сколько фильмов ужасов про таких раньше смотрела… Во влипла».
Но весь интеллигентный вид парня говорил, что он вполне приличный человек. И тут ее осенило:
– А! Пипец! Только щас до меня дошло! Ты участник ролевых игр? Ну, конечно же!.. И вы разыгрываете последние дни фашистской оккупации Сталинграда? Так вот почему там камни валялись! Это бутафория, а вокруг дома завесили плакатами с имитацией разрушенных домов? Слушайте! Как все похоже-то! Ну, прям настоящая реконструкция! А я то уж подумала, что у меня крыша съехала…
Парень, слушая нервную болтовню девушки, налил ей сварившегося мясного супа:
– Есть хочешь? – девушка кивнула. – На, поешь и успокойся немного. Меня, кстати, Эм зовут – Эммануил, значит, выпускник физмата. Ты пока ешь, а я говорить буду… С одной стороны можно подумать, что это у меня самого крыша съехала, не выдержав всего того, что я пережил за последнее время… – Он методично шагал перед усиленно жующей ароматное мясо, девушкой, словно университетский препод. – Но с другой стороны, вот, передо мной вполне реальный, осязаемый человек – девушка, в странной одежде, чистая, даже духами от нее пахнет. Перед ней лежит сумка с необыкновеннейшим содержимым. И неоспоримый аргумент – потешный паспорт. Исходя из того, что я абсолютно точно знаю, где нахожусь, а девушка – нет, я могу сделать вывод, что Наталья, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения, каким-то образом попала в прошлое. Причем, заметь, в самое паршивое прошлое, где она каждую минуту подвергается смертельной опасности. – Он остановился и снова уставился на Наташу.
«Придурок. Целую комедию разыграл». А вслух сказала:
– Забавно тут у вас. А где остальные? – Парень не отвечал. Видно было, что в голове у него шел бурный мысленный процесс, переваривая только что сказанное им самим. – Ладно. За супчик спасибо – соли только не хватает, а так – очень вкусный. Ну, все, я согрелась. Давай мобильник зарядим. Где розетка – то? Покажешь уже, наконец, или нет?
– Ты мне не веришь? – Эм удивился, что девушка не понимает элементарных вещей. – Пойми, ты оказалась в другом времени, хочешь ты того или нет! Сейчас сорок третий год, кругом война и смерть…
– Ага, и мертвые с косами стоят. Ты еще скажи, что у вас голод, – усмехнулась Наташа.
– Не представляешь, какой, – мрачно насупился парень.
– Слушай, тебе надо было не физмат заканчивать, а театральный. Судя по шикарному супчику, можно предположить, как вы голодаете, – хихикнула Наташа.
Эм зло сжал зубы, а потом процедил:
– Понравился?
– Безумно!
– Пойдем еще мяска добудем для следующей порции?
– А пойдем! – Девушка сбросила с себя одеяло и тут же почувствовала, как ее тело схватил жесткий холод, и она снова укуталась, проворчав, – могли бы и отопление включить.
Эм очень сосредоточенно, молча сопя, замотал ее в рваное одеяло по плотнее какой-то тряпкой, наподобие платка. Сначала вокруг шеи, затем крест на крест на груди и завязал ветошь на спине. Вокруг лица тоже обвязал одеяло, закрепив узел под подбородком.
«Ну и чучело же я – хихикая думала Наташа. – Да, реконструкция – забавное дело! Потом девчонкам расскажу, вот поржем. Ладно, развлекусь, все равно завтра пар нет».
– Нигде не дует? Строго спросил Эм, обматывая кусками одеяла ее лаковые сапоги.
– Не, я словно в коконе.
– Смотри, а то окоченеешь. Потопали.
Дождавшись, когда взрывы снаружи стихнут, неуклюжая парочка двинулась к выходу.
Выбраться наружу оказалось делом не простым. Лестница наверх, из глубокого подвала была завалена обломками рухнувших стен, засыпанных снегом. На поверхность Эм и Наташа выползли тяжело дыша, набирая легкими морозный воздух. Эм метнулся куда-то влево, а девушка взобралась на возвышающийся рядом пригорок.
Уже светало и сквозь рассеивающийся сумрак, Наташа увидела фантастическую картину – город, который она так ненавидела и любила лежал в руинах, на сколько хватало обозрения.
– Ух, ты! Красота какая! Прямо как взаправду! – В восхищении выдохнула девушка. – Как только сумели то? Наверное, это проекция? Точно! А иначе что это может быть? Никогда такого не видела. Пипец! Вот умеют же делать!
Эм из полумрака глухо подал голос:
– Неужели ты до сих пор мне не веришь?
– Сам-то как думаешь?
– А руины, а мороз?.. Ладно, спускайся. Аккуратно. А то провалишься куда – вытаскивай тебя потом.
Наташа спустилась с нагромождения кирпича разрушенной стены и подошла к копошащемуся парню, что-то делающему с…
Перед ней лежал человек. Замерзший труп в немецкой форме смотрел в никуда стеклянным взглядом. Штаны на нем отсутствовали, и вместо одной его ноги торчала оскобленная кость, а со второй соскабливал пленки застывшей плоти ее спутник – студент физмата Сталинградского университета, интеллегентнейший Эммануил.
Крови не было, и оттого абсурдность картины показалась Наташе не настоящей.
«Бутафория, да, это бутафория», – зашептала отпрянувшая от места чудовищной экзекуции девушка, умом уже понимая, что этот труп, разрушенный город – все настоящее.
Вдобавок ко всему, вдалеке послышался, сквозь усиливающиеся взрывы, гул приближающихся самолетов. Эм быстро засунул оскобленное мясо в торбочку. Вскочив, прикрыл труп куском искореженной жести, схватил Наташу за рукав и потащил обратно к отверстию в подвал.
