– Господи. – Ноги Джерри двигаются сами по себе. – Они идут! – Он пытается крикнуть.
Вокодер сводит все звуки к какому-то карканью.
«Глупо. Глупо. Нас же предупреждали, искры привлекают маленьких рыб, маленькие привлекают больших, и если мы не будем смотреть по сторонам, то легко можем попасться им на пути».
Выброс прямо перед ним, стена осадочных пород, река на дне океана. Он ныряет прямо в нее. Что-то легонько щиплет его за икру.
Все вокруг темнеет, только вспыхивают случайные искорки. Джерри включает головной фонарь; потоки грязи сглатывают луч уже в полуметре от лица.
Но Кларк каким-то образом его замечает.
– Выключи.
– Я ничего не вижу…
– Хорошо. Может, они тоже не увидят.
Фишер вырубает фонарь. Во тьме выхватывает газовую дубинку из ножен на ноге.
В отдалении раздается голос Карако:
– Я думала, они слепые…
– Некоторые.
И у них есть другие чувства, на которые можно рассчитывать. Фишер перебирает в голове список: запах, звук, волны давления, биоэлектрические поля… Здесь, внизу, ничто не полагается на зрение. Оно – всего лишь одна из возможностей.
Джерри надеется, что выброс блокирует не только свет.
Но прямо на его глазах тьма исчезает. Черная мгла становится коричневой, затем почти серой. Слабое мерцание просачивается от прожекторов на Главной улице.
«Это же линзы, – соображает он. – Они компенсируют. Здорово».
Впрочем, далеко он все равно не видит. Словно висит в грязном тумане.
– Помни. – Кларк очень близко. – Они не такие крутые, как выглядят. И в большинстве случаев не могут нанести настоящей травмы.
Поблизости заикается сонарный пистолет.
– У меня нет никакого сигнала, – жужжит Карако.
Молочный осадок вьется со всех сторон. Фишер протягивает вперед руку, та исчезает из виду где-то на уровне локтя.
– Вот блин. – Карако.
– Что…
– У меня что-то к ноге прицепилось, господи, оно огромное…
– Лени! – Джерри кричит.
Удар сзади. Шлепок о затылок. Тень, черная и колючая, исчезает во мгле.
«Эй, а это было не так уж…»
Что-то сжимает ногу. Он смотрит вниз: челюсти, зубы, чудовищная голова, растворяющаяся в тумане.
– Черт побери…
Джерри наносит удар дубинкой по чешуйчатой плоти. Та поддается, словно желатин. Мягкий и глухой стук. Мясо вздувается, рвется; сквозь разрыв начинают вырываться пузыри.
Сзади в него врезается кто-то еще. Грудь в тисках. Он хлещет вокруг наугад. Грязь, пепел и черная кровь вздымаются к лицу.
Фишер слепо хватает, поворачивает. В руке сломанный зуб с половину его руки. Он сжимает пальцы покрепче, и тот раскалывается. Джерри отбрасывает его, берется за дубинку и вонзает ее в бок твари. Еще один взрыв мяса и сжатого углекислого газа.
Грудь освобождается от давления. Вцепившееся в ногу существо не двигается. Фишер опускается ко дну, дрейфует к подножию баритового столба.
Никто на него не нападает.
– Все в порядке? – Голос Лени по вокодеру лишен эмоций. Фишер выдавливает из себя «да».
– Спасибо, Господи, за плохое питание, – жужжит Карако. – Нам бы сейчас здорово досталось, если бы эти ребята получали достаточно витаминов.
Фишер с трудом размыкает челюсти монстра, вцепившиеся в икру. Как бы ему хотелось сейчас перевести дыхание.
«Тень?»
«Я здесь.»
«А у тебя вот так все было?»
«Нет. У меня все случилось быстрее.»
Он лежит на дне и пытается закрыть глаза. Не может: гидрокостюм связан с поверхностью линз, заковывает веки в маленькие мешки.
«Прости меня, Тень. Мне так жаль».
«Я знаю. Все нормально.»
* * *
Лени Кларк стоит обнаженная в медицинском отсеке, наносит распылитель на синяки, красующиеся на ноге. Нет, не обнаженная: линзы по-прежнему на глазах. Фишер видит только кожу.
А этого недостаточно.
Струйка крови бежит по боку прямо из-под впускного отверстия для воды. Лени безучастно вытирает ее и заряжает шприц.
Ее груди маленькие, девичьи. Бугорки. Бедер нет. Тело такое же бледное, как и лицо, за исключением синяков и свежих розовых шрамов от имплантатов. Она кажется анорексичкой.
