Желатин

– Дорогая, открой! Открой!!! – в очередной раз дестабилизировал ситуацию в коридоре на одиннадцатом этаже громоздкого четырнадцатиэтажного дома чей-то раскатистый мужской тенор.

Постоянно названия в звонок и периодически стуча в дверь двухкомнатной квартиры, находящийся с правой стороны от лестничной площадки молодой человек уверенным тембром постоянно изъявлял требование открыть и что-то ему отдать. Несмотря на всеобщее возмущение практически всех жителей многоэтажки, выражающееся в изрядно повысившемся от этого уровне децибел, гражданин и не собирался останавливаться. Он монотонно продолжал штурмовать самую обыкновенную входную дверь самой обыкновенной квартиры в одном из самых убогих районов ещё более убогого города.

Нарушителем спокойствия был достаточно молодой аспирант одного из местных университетов, пишущий день за днём свою убаюкивающую, бестолковую и никак не получающуюся диссертацию.

Будни его всегда проходили размеренно, в целом – банально. Ничего в его жизни не предвещало резких или коренных изменений в поведении, да и сам соискатель учёной степени был человеком нелюдимым и необщительным. Очень редко он перекидывался даже парой слов со своими немногочисленными знакомыми по университету, где проводил большую часть времени.

Однако его ни в коем случае нельзя было назвать существом закомплексованным, боязливым или опасливым, а скорее высокомерным, презрительно относящимся к большинству окружающих из-за уникальных способностей, в наличии которых у себя он не сомневался, что волей-неволей находило отражение в особенностях его поведения. Только выдающиеся способности наперевес с удивительными особенностями не мешали ему всегда одеваться одинаково.

Каждой зимой аспирант неукоснительно расхаживал в одном и том же одеянии: в самой обыкновенной синей синтепоновой куртке, чёрной шерстяной шапке, вязаном старом свитере, потёртых серых джинсах и изношенных графитового цвета ботинках. Даже в этот особенный, незаурядный и тревожный день он приоделся именно так.

Ничего парадного или вызывающего. Поэтому никто среди маленького круга общения наивного гения, невзирая на всю его скрытность и странность, не мог себе и представить, что в один рядовой выходной день его можно будет уличить в сотворении подобных бесчинств. А гипотетически – в множестве бесчинств до этого.

Нынешние обстоятельства могли бы подстегнуть кого-нибудь этим заняться, ведь род деятельности новоиспеченного вредителя вне храма науки, как и способы его осуществления, для большинства знающих исследователя всегда оставались загадкой, которую никто и никогда не собирался разгадывать. Теперь всё возможно.

Сумасшествие на этаже все продолжалось и продолжалось, ведь аспирант не собирался останавливаться. Звонки сменялись стуками, а стуки – звонками. Громкие требования вредителя то утихали, то возобновлялись с новой силой и громкостью. Практически все жильцы дома, хоть как-то следящие за этим беспрецедентным ужасом, уже давно уверовали в то, что в квартире никого нет. Ничего не разрешиться. Никто не откроет дверь, не запустит внутрь злодея, а если шум и прекратиться, то только по другой, неизвестной им причине.

Но аспирант знал. Знал, что сумеет добиться своего. В наличии жизни за дверью он не сомневался. Не из-за тихо произнесённых слов, криков и стонов, которые регулярно доносились из квартиры и были слышны только ему, а благодаря некой неведомой силе, подбадривающей, вдохновляющей, наполняющей энергией, дающей терпение, надежду и позволяющей с той же дикой и интенсивной инерцией, как и на старте, продолжать творить кромешный выходной ад.

Вдруг! Случилось! Эврика! Благословение снизошло! Хороший слух и непреодолимое упорство сделали свое дело. Ад начал прекращаться. Теперь, как и во многих других квартирах в доме, и в этой стало шумно. Далекие шёпоты, повизгивания, хрипы и бормотания резко сменились на громкую суету, громыхание, непонимание, нежелание и озарение. Поняв, что активизация поползла, аспирант сбавил свои обороты, встав точно напротив двери. Наступило тяжелое затишье для всех. Соседи замолкли. Теперь звуки доносились только из пресловутой и надоевшей всем квартиры. Слова становились громче. Находящийся за дверью ныне мог разобрать целые предложения, а не их отдельные части. И вот аспирант отчётливо услышал пока еще не громкий, но очень знакомый ему женский голос:

– Что такое? Кто там? – проговорила молодая, удивленная, встревоженная и явно беспокойная девушка.

– Это я!  – визгнул через силу аспирант.

– Кто я? – спросила девушка, судя по громкости, подойдя прямо ко входу.

– Я! – долго и от отчаяния проорал вредитель.

Домовладелица посмотрела в глазок. Увидев там чертовски знакомую, незамысловатую и, видимо, надоевшую рожу, она начала открывать первый замок, не успев включить свет. Через несколько секунд поддался и второй цилиндровый замок. Девица дернула за ручку, и одностворчатая дверь отворилась нараспашку.

Аспирант увидел именно то лицо, которое так долго и добивался увидеть. На расстоянии вытянутой руки стояла молодая, стройная, подтянутая, статная и чрезвычайно красивая особа. Но выглядела она совершенно не так, какой её всегда привык видеть знакомый. Сегодня она предстала босиком, в маленьком распахнутом шёлковом халатике, который едва прикрывал её набухшие, медовые междуножные прелести и обнаженные, очевидно изрядно потрепанные несколькими годами масштабной ебли сиськи. Длинные тёмно-русые волосы были слипшимися от пота, а в карих глазах можно было разглядеть изрядную усталость и неготовность участвовать в происходящем.

Пристально присмотревшись и зрительно удостоверившись в личности незваного гостя, она увереннее, но с тем же непониманием и встревоженностью спросила:

– Что такое-то? Ты что, не защитил свою диссертацию? Чего пришёл?

– Тортик! – шокированный от случившихся сегодня событий и внешнего вида своей подруги, выдал гость.

– Чего? – удивилась почти нагая девушка.

– Мне нужно печь тортик! – гордо произнёс вредитель.

– Какой тортик? – резко вспылила хозяйка, сменив неразумение на раздосадованность.

– Бисквитный! – взвыл с удовлетворением аспирант.

– Ты заболел? – пораженно и ничего не понимая, поинтересовалась стройняшка.

Паразит изобразил удивление, после чего соизволил объяснить:

– Мне срочно нужно печь тортик. Я названивал в твой домофон, но ты не открывала. А я не хочу звонить в чужие квартиры, это как-то не особо порядочно. Слава Богу, что знакомый мне из твоего подъезда алкозависимый соизволил именно сегодня, в это самое время явиться к себе домой и не мог не пропустить меня, ведь не зря я ему столько времени, приходя к тебе, по доброте душевной, величайший из всех напитков таскал! Спас меня! Бывает же такое!

Коридор накрыло молчание и неудовлетворённость. Знакомая неотрывно вглядывалась в аспиранта с лёгким негодованием, он же смотрел на неё с интересом.

– Я же говорила, что больше не позвоню, – первой нарушила затянувшуюся паузу девушка.

Аспирант как и всегда решил сумничать, найдя подходящий момент:

– Ты говорила, что, скорее всего, больше не позвонишь. А значит, наши отношения ещё не закончены. Если ты оставила хоть какую-то вероятность, то всё в силе. Нужно было внимательнее следить за словами, которые вырываются из твоего безумно болтливого и шаловливого ротика, – выговорил с небольшой улыбчивостью гость, начиная получать удовольствие от происходящего.

Внутри барышни вскипела обуянная злость, которую она всеми силами старалась сдерживать. Хозяйка скрестила руки на груди, желая ответить что-то бескомпромиссное, но в тот самый момент из квартиры в коридор донёсся небольшой шум. Ещё один из множества, имевших место в тот день. Девушка инстинктивно повернула голову влево, а аспирант, ранее концентрирующийся только на своей собеседнице, глянул за неё, разглядев в далеке и практически в полной темноте знакомую и приоткрытую дверь в спальню, хотя свет не горел и там. Что-то, отвлекшее беседующих, очевидно, прибывало за ней.

Не восприняв случившееся всерьез, гость продолжил свою речь, хотя для дельного вида ему не хватало оставленных дома очков:

– Я забыл у тебя свои пакетики с загустителем, а мне надо срочно печь этот злосчастный бисквитный торт. Надо ведь измерить размер гранул, чтобы они были не более пяти миллиметров, замочить это всё в воде, а желатин очень плохо в ней разбухает, потом варить, регулярно помешивая и до полного растворения, ещё и не доводя до кипения, иначе ничего не выйдет. А у меня и так времени нет. Не в магазин же мне за ним идти. Только к тебе. Отдай его! – триумфально и с долей ехидства договорил гений, замерев в позе с разведёнными в сторону руками, будто тысячелетняя статуя, при этом не изъявляя ни малейшего желания проникнуть в коварное пристанище.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.