– Хорошо.
– Поделись гипотезой. Хотя бы одной.
Ой.
– Только не это.
– Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, – напомнил он.
– Как будто ты никогда не нарушал обещаний! – парировала я.
– Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.
– Еще как будешь, – в этом я не сомневалась.
Он опустил голову, а потом бросил на меня опаляющий взгляд золотистых глаз из-под длинных черных ресниц.
– Ну пожалуйста! – выдохнул он, наклоняясь ко мне.
Я заморгала, в голове вмиг стало пусто. Господи, как ему это удается?
– Э-э… что? – оторопело спросила я.
– Пожалуйста, назови мне свою гипотезу – одну, самую маленькую, – он не сводил с меня пылающих глаз.
– Эм-м… тебя укусил радиоактивный паук?
Может, он еще и гипнозом владеет? Или это я безвольная тряпка?
– С фантазией у тебя не ахти, – иронически оценил он.
– Ну извини, больше ничего не придумала, – оскорбилась я.
– Ничего похожего и в помине нет.
– Не было пауков?
– Ни единого.
– И радиоактивности тоже?
– Вообще.
– Не повезло, – вздохнула я.
– И криптонит на меня не действует, – ухмыльнулся он.
– А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?
Он попытался сделать серьезное лицо.
– Рано или поздно я все равно узнаю, – предупредила я.
– Даже не пытайся. – Он опять не шутил.
– Это еще почему?
– А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей? – Он весело улыбался, но взгляд был непроницаемым.
– А-а, – отозвалась я, и сразу несколько его намеков вдруг обрели смысл. – Поняла.
– Правда? – Его лицо вдруг стало строгим, словно он жалел, что ненароком проговорился.
– Тебя надо бояться? – предположила я, и сердце забилось чаще: интуиция подсказывала, что я попала в точку. Он и вправду опасен. Именно это он и пытался мне втолковать.
В его глазах отражались недоступные моему пониманию чувства.
– Но ты не злодей, – прошептала я, качая головой. – Нет, я не верю, что ты настолько плох.
– Напрасно. – Его голос прозвучал чуть слышно. Не поднимая глаз, он забрал у меня крышку от бутылки и раскрутил ее, поставив на ребро. Я уставилась на него, гадая, почему мне не страшно. Ведь он не шутит, это ясно как день. А я ощущала лишь нетерпение, волнение, и главное – увлеченность. Так я всегда себя чувствовала, оказываясь рядом с ним.
Молчание длилось, пока я не заметила, что кафетерий почти опустел.
Я вскочила.
– Опоздаем!
– Сегодня я не пойду на урок, – произнес он, снова раскручивая крышку. Она вращалась с такой скоростью, что превратилась в размытое пятно.
– Почему?
– Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья. – Он улыбался, но взгляд по-прежнему был беспокойным.
– А я пойду, – сказала я. Мне, трусихе, не хотелось получить нагоняй.
Он снова занялся своей импровизированной юлой.
– Ладно, до встречи.
Я медлила, желая разорваться, пока первый звонок не заставил меня вылететь за дверь. Обернувшись перед уходом, я заметила, что Эдвард даже не шелохнулся.
На урок я почти бежала, мысли вертелись быстрее, чем крышка от бутылки. Горстка полученных ответов не шла ни в какое сравнение с лавиной новых, только что возникших вопросов. Хорошо, хоть дождь прекратился.
Мне повезло влететь в класс, опередив мистера Баннера. Быстро усевшись на место, я заметила, что на меня глазеют Майк и Анджела: у него был обиженный вид, а у нее – удивленный и слегка испуганный.
Вошедший мистер Баннер потребовал тишины. Он поставил на стол Майка несколько картонных коробок и велел передать их остальным.
– Итак, я хочу, чтобы все вы взяли по одному предмету из каждой коробки, – начал он, доставая из кармана лабораторного халата резиновые перчатки и надевая их. Скрип натянувшейся на запястьях резины показался мне зловещим. – Первый из этих предметов – карта-индикатор, – продолжал он, показывая классу белую карточку с четырьмя квадратами на ней. – Второй – аппликатор с четырьмя зубцами, – он поднял что-то похожее на почти беззубый гребень, – а третий – стерильный одноразовый ланцет, – он взял голубую пластмассовую штучку и отломил колпачок. Издалека иглу было не разглядеть, но у меня все равно скрутило живот.