Ямато. Японский императорский дом

Излюбленной темой дискуссий для изучающих историю японского императорского дома служит достоверность существования первых правителей. Консервативно настроенные ученые считают всех императоров, начиная с Дзимму-основателя, реальными историческими персонажами. Их оппоненты делятся на две группы – одни ведут отсчет реально существовавших правителей с пятнадцатого императора Одзина, правившего с 270 по 310 год, а другие – с двадцать девятого императора Киммэя, правившего с 539 по 571 год. Историки, стремящиеся свести обе точки зрения воедино, называют Одзина и тех, кто был после него до Киммэя, «полулегендарными» императорами. Такой подход весьма удобен, и мы будем ему следовать.

Аматэрасу-о-Миками

Прародителями всего сущего были первый мужчина Идзанаги и первая женщина Идзанами. После смерти Идзанами Идзанаги попытался вернуть ее из Ёми-но куни, царства мертвых, где царил вечный мрак, но попытка оказалась неудачной. После возвращения из Ёми, Идзанаги пришлось совершить ряд омовений для того, чтобы очиститься от скверны. Из капель воды, которой Идзанаги омыл свой левый глаз, родилась богиня Солнца Аматэрасу, из капель воды, которой был омыт правый глаз, родился бог Луны и ночи Цукиёми, а из капель воды, употребленной для омывания носа, родился бог ветра и водных стихий Сусаноо (Такэхая Сусаноо-но Микото).

Аматэрасу получила от отца во владение небо, Цукуёми – ночь, а Сусаноо – море. Цукуёми жил в одном небесном дворце с Аматэрасу. Однажды Аматэрасу отправила Цукуёми на землю к богине пищи Укэмоти-но ками, которая приготовила гостю следующее угощение – повернувшись к океану Укэмоти выплюнула рыбу, повернувшись к лесу, извергла изо рта дичь, а встав лицом к рисовым полям, она выплюнула плошку риса. Все это показалось Цукиёми настолько отвратительным, что он убил Укэмоти. Разгневанная Аматэрасу изгнала Цукиёми из их дворца и с тех пор Солнце и Луна живут раздельно – Солнце светит днем, а Луна – ночью.

«Бог Такэхая-Сусано-о не стал ведать порученным ему царством и принялся плакать-стонать безутешно, покуда не выросла у него ниспадающая на грудь борода длиной в восемь пядей, – говорится в «Записи о деяниях древности»[6]. – Плачем своим исплакал-иссушил он зеленые горы, и стали они лысыми горами, исплакал-осушил все реки-моря… И изрек тогда великий бог Идзанаки, обращаясь к богу Хая-Сусано-о:

– Почто не стал ты ведать порученным тебе царством, а принялся плакать-стенать безутешно?

И ответствовал великому богу бог Хая-Сусано-о:

– Плачу-стенаю я безутешно оттого, что чаю удалиться в страну моей матери – Нэ-но-катасу [Ёми-но куни], царство нерушимых недр.

И тогда в великом гневе великий бог Идзанаки воскликнул:

– Коли так, да будет заказана тебе жизнь в этом царстве.

С этими словами изгнал он его своим божественным изгнанием… И молвил тогда на это бог Хая-Сусано-о:

– Коли так, удалюсь я прочь – вот только уведомлю об этом на прощание великую богиню Аматэрасу…».

Уведомление закончилось тем, что Аматэрасу с Сусаноо вступили в брак и из принадлежавших им предметов породили ряд богов-ками[7]. Но не суждено было им жить в мире и ладу. «Обратился тогда бог Сусано-о, Строптивый муж, к глубокочтимой богине Аматэрасу-ооми, Сияющей на Небе, и воскликнул:

– Помыслы мои чисты и незапятнанны. Вот и обрели мы в детях, что явились в мир из моего достояния, невинных дев. Это ли не свидетельство моей правоты?

С этими словами упоенный своею победою бог Сусано-о, Строптивый муж, порушил-разметал межевые насыпи, что ограждали заливные рисовые поля глубокочтимой богини Аматэрасу, Сияющей на Небе, и засыпал-заровнял на них водостоки.

А затем в сердцах осквернил бог своими извержениями святилище, где, преподнеся высшим богам первые колосья риса, вкушала его сестра плоды нового урожая.

Но не укорила богиня Солнца своего неукротимого брата за это бесчинство, а сказала ему такое слово:

– Захмелел брат мой меньший от рисовой водки сакэ, не смог справиться с подступившей к горлу тошнотой, вот и осквернено было святилище богов. Прогневался брат мой меньший, что плохо возделываю я эти поля – вот и порушил-разметал межевые насыпи и засыпал-заровнял на них водостоки.

Надеялась богиня Аматэрасу, что образумится после слов ее брат Сусано-о, но не тут-то было. Не уняла глубокочтимая богиня буйства брата своего меньшего, и не видно было его буйству ни конца ни края. Раскрыл бог Сусано-о кровлю священной ткацкой, где пребывала богиня вместе с небесными жрицами, что ткали одежды небесным богам, и метнул в отверстие тушу жертвенного пегого коня, освежеванного вопреки воле богов заживо…

Отпрянули в испуге в сторону небесные жрицы – накололись потаенным местом на ткацкие челны и скончались».

Удрученная подобным поведением брата и мужа Аматэрасу скрылась за дверью небесной усыпальницы Ама-но Ивато и мир погрузился во мрак. Для того, чтобы вернуть Аматэрасу, другие боги повесили перед входом в усыпальницу зеркало Тама-но-я-но МикотоМикото и поставили рядом пустой котел, на котором начала танцевать богиня счастья и радости Амэ-но-удзумэ-но Микото. Когда та обнажила грудь и приспустила пояс юбки ниже потаенного места, боги захохотали и их смех пробудил в Аматэрасу любопытство. Она выглянула из своей усыпальницы и спросила, что происходит. Боги ответили, что веселятся, потому что нашли еще более великую богиню, чем Аматэрасу, и показали Аматэрасу приготовленное заранее бронзовое зеркало Ята-но кагами («Большое зеркало»), в котором та увидела свое отражение. «И чем дольше любовалась она своим отражением, тем больше поражало ее необычное видение и тем больше невольно влекло ее к себе. Стоило только богине Солнца поднять дверь-заставу своей небесной усыпальницы, выложенной камнем, как притаившийся около нее бог Амэ-но-тадзикара-о, Могучая рука Неба, крепко схватил ее за руку и силой вывел на Такама-га-хара, Равнину Вышнего Неба.

Тотчас же бог Амэ-но-футотама, Несравненные дары Неба, метнул позади нее священную соломенную веревку-жгут и, пользуясь своим правом верховного жреца, произнес заклинание:

– Да не переступит твоя нога через запретную черту, обозначенную мною! Да будет заказан тебе отныне обратный путь.

И снова явила тогда свой лик глубокочтимая богиня Аматэрасу, Сияющая на Небе, и снова воссиял-засверкал первозданный свет на Такама-га-хара, Равнине Вышнего Неба, и на Земле – Асихара-но-нака-цу-куни, Срединной стране тростниковой равнины, потому что был исполнен обряд-заклинание в согласии с природой».

Что же касается возмутителя спокойствия Сусаноо, то его сначала заставили таскать тяжести, а затем изгнали с небес, предварительно выщипав усы с бородой и вырвав ногти (японские нравы испокон веков были суровыми).

К чему все это рассказано? К тому, что одной из трех священных регалий японского императорского дома является бронзовое зеркало Ята-но кагами, с помощью которого богиню Аматэрасу выманили из ее добровольного заточения. Второй регалией являются яшмовые подвески Ясакани-но магатама («Яшмовая магатама»)[8], которые боги преподнесли в дар сокрывшейся Аматэрасу. Третья регалия – это священный меч Кусанаги-но-цуруги («Меч, скашивающий траву»), который был найден богом Сусаноо в одном из хвостов убитого им чудовищного восьмиглавого змея Ямата-но ороти. Сусаноо преподнес этот меч Аматэрасу в знак примирения с нею. Аматэрасу передала регалии своему внуку, богу Ниниги-но Микото, сошедшему с небес на землю для выращивания первого урожая риса и установления порядка. От Ниниги-но Микото регалии достались его правнуку Дзимму, первому из японских императоров.

На обозрение публики священные регалии никогда не выставляются. Жрецы-хранители показывают их только новому императору в день его интронизации.

Кстати говоря, Сусаноо стал автором первого в мире стихотворения, которое он сочинил после примирения с Аматэрасу. Это стихотворение сохранил для нас составитель «Записей о деяниях древности»:

Идзумо – это земля богов, с которой началась японская история и сама Япония. Надо ли упоминать о том, что символом этого города является хризантема? Но если уж мы вспомнили о хризантемах, то давайте завершим нашу беседу прекрасным танка Ки-Но Томонори[9], одного из Тридцати шести бессмертных поэтов.

Император Дзимму

Имя Дзимму, звучащее на китайский манер, первому японскому императору дал его потомок, пятидесятый император Камму, правивший с 781 по 806 год. Имена, данные посмертно, отражали суть деяний их обладателя. «Дзимму» переводится как «Божественный Воин»… У иностранца, знакомого с японскими традициями, сразу может возникнуть вопрос – как император мог быть воином, ведь ему, верховному жрецу синтоизма, выступающему в качестве посредника между богами и людьми, нельзя соприкасаться со смертью и кровью? Все в порядке – Дзимму не нарушил этого правила. Он сначала завершил свои завоевания, а затем уже стал императором и с того момента уже не принимал участия в сражениях.

К слову сказать, императоры могли впервые увидеть своих детей не раньше, чем спустя месяц после их появления на свет. Этот срок был нужен для очищения ребенка от «родовой скверны». Когда в современных исторических романах читаешь о том, как сразу же после родов императору приносят показать его сына, то понимаешь, что историчными здесь являются только имена.

В летописи «Записи о деяниях древности» («Кодзики») и младших по отношению к ней «Анналов Японии» («Нихон-секи»)[11] о деяниях Дзимму рассказывается немного по-разному, но суть их такова – из южной части острова Кюсю Дзимму отправился на завоевание Японских островов. От богини Аматэрасу Дзимму получил небесный меч, разрушающий злые чары, а еще боги послали ему в качестве проводника огромного трехлапого ворона Ятагарасу[12]. Завоевание было завершено в 660 году до н. э., когда Дзимму основал в Стране Мира Ямато свою столицу Касивабара и с 11 февраля начал править, как император. Точная дата установления императорской власти в Японии известна из «Анналов»: «Весной года Каното-но тори, в начальном месяце, в день новолуния Каноэ-но тацу, государь во дворце Касипара вступил на престол»[13].

Читаем «Анналы» дальше: «В тридцать первом году, летом, в четвертом месяце, в день новолуния Киното-но тори, государь изволил совершить путешествие. Он взошел на холм Попома-но вока в Вакигами, обозрел страну и рек: «Ах, какую прекрасную страну я получил! Хоть эта страна бумажной шелковицы узкая, но похожа она на выгнувшуюся стрекозу, – так рек. Отсюда впервые пошло название Акиду-сима, Стрекозиные острова». Также в летописи приводятся такие названия, как «страна легких заливов, страна тысяч узких копий, воистину превосходная страна каменных колец», «страна, обнесенная, яшмовой изгородью» и «страна Ямато, которую видно с Неба».

Даты смерти первого император в «Записях» и «Анналах» разнятся. Согласно первой летописи, Дзимму скончался в возрасте ста тридцати одного года, а, согласно второй, на момент смерти ему исполнилось сто двадцать семь лет. Первый император был похоронен под горой Унэби. В Средние века гробница Дзимму пришла в упадок, но во второй половине XIX века ее восстановили. Собственно, слово «умер» по отношению к Дзимму применять не очень-то правильно, поскольку он не прекратил свое существование, а перешел из земного состояния в небесное, став божеством, вторым в синтоистской иерархии после Аматэрасу.

P. S. Существование легендарных японских императоров спорно, но они – часть истории Императорского дома, которой посвящена эта книга.

Восемь незарегистрированных правителей

«Восемью незарегистрированными правителями» называют восемь императоров Японии, следующих за Дзимму. Название обусловлено тем, что с их именами не связаны никакие деяния. В «Анналах Японии» можно найти лишь одну легенду о том, как сын Дзимму император Суйдзэй убил своего старшего брата.

«Небесный повелитель Каму-нунакапа-мими-но сумэра-МикотоМикото [Суйдзэй] был третий сын государя Каму-Ямато-ипарэбико-но сумэра-Микото [императора Дзимму]… Государь [Суйдзэй] с младенческих лет наружностью выделялся среди людей, и уже в детстве обликом был богатырь. А когда он стал взрослым, то ростом был исполин и всех превосходил в воинском искусстве, наделен был волею и хладнокровием. Когда он достиг сорока лет, государь Каму-Ямато-ипарэбико-но сумэра-Микото скончался. И Каму-нунакапа-мими-но Микото, как и подобает сыну, отца почитающему, рыдал и горевал беспрестанно. С особым радением он устроил отцу похороны. А его единокровный старший брат, Тагиси-мими-но Микото, годами его превосходил и уже поднаторел в делах двора. Поэтому государь ему доверил управление и обходился с ним как с ближайшей родней. Однако этот повелитель [Тагиси-мими] изначально по природе своей противился принципу человечности и в самое мрачное время траура упивался властью и довольством. Был он криводушен, но таил свои замыслы про себя, намереваясь на самом деле покончить со своими двумя младшими братьями.

Шел тогда год Киноэ-у Великого цикла. Зимой, в одиннадцатом месяце, Каму-нунакапа-мими-но Микото и его старший брат, Каму-яви-мими-но Микото, узнали об этих тайных замыслах и тщательно подготовили оборону. Когда возведение гробницы было завершено, Югэ-но вакапико было поручено лук изготовить, Амату-маура из рода кузнецов Ямато было поручено для стрел наконечники сделать, что [для охоты на] молодых оленей [делают], роду Япаки, стрелы изготавливающему, колчаны со стрелами сделать приказали.

Вот, когда лук и стрелы были готовы, Каму-нунакапа-мими-но Микото вознамерился застрелить Тагиси-мими-но Микото. А Тагиси-мими-но Микото находился в это время в большой землянке в Катавока, где в одиночестве спал на большом ложе. Вот, говорит тогда Каму-нунакапа-мими-но Микото, обращаясь к Каму-яви-мими-но Микото: «Сейчас как раз подходящий момент. В словах надо соблюдать сдержанность, в делах – осмотрительность. Никому я еще своего замысла не сообщал. Вот сегодня мы с тобой вдвоем его и исполним. Я распахну дверь в землянку. А ты тут же и стреляй», – так сказал.

Вот, в соответствии со сказанным, отправились они, и Каму-нунакапа-мими-но Микото дверь распахнул. А у Каму-яви-мими-но Микото руки-ноги затряслись, он выстрелил и промахнулся. Выхватил тогда Каму-нунакапа-мими-но Микото лук и стрелы у старшего брата и выстрелил в Тагиси-мими-но Микото. С первого выстрела попал в грудь, со второго – в спину, третьим – убил наконец насмерть.

Тогда Каму-яви-мими-но Микото, в крайнее смятение придя, явил покорность [брату]. И уступил Каму-нунакапа-мими-но Микото [всю власть], рекши: «Хоть я твой старший брат, но я оказался слаб и не сумел достичь цели. Ты же наделен божественной доблестью, всех превосходящей и самолично разделался с врагом. Так не лучше ли будет, если ты узришь сияние на Небесном Посту и наследуешь деяния царственного предка? Я же стану твоим подручным… В день Цутиното-но, весной первого года, в первом месяце, когда новолуние пришлось на день Мидэуноэ-но сару, Каму-нунакапа-мими-но Микото вступил на трон. Столицу он учредил в Кадураки».

Некоторые историки склонны усматривать в этой легенде прямое указание на борьбу за власть между восемью незарегистрированными императорами, которые, по их мнению, жили в одно и то же время и были не императорами, а главами влиятельных родов страны Ямато, которых после включили в летописи одного за другим для того, чтобы придать императорской династии более древний статус. Подобный вывод сделан на том основании, что императоры Итоку, Косё, Коан, Корэй, Когэн и Кайка (с четвертого по девятого, если брать порядковые номера) были женаты на женщинах одного поколения из дома правителей угодий Сики.

Традиционалисты же трактуют легенду о убийстве брата иначе, как указание на то, что при выборе наследника престола первоочередное значение должны иметь его личные качества, а не старшинство по рождению. Впрочем, в Законе об Императорском доме 1889 года, который стал первым официальным документом, регулирующим порядок наследования императорской власти, сказано: «Императорский престол Японии переходит к мужским потомкам в мужской линии императорской фамилии. Императорский престол переходит к старшему сыну императора. Когда у императора не будет старшего сына, то императорский престол должен перейти к старшему внуку императора. Когда же не окажется ни старшего сына, ни его мужских потомков, то престол должен перейти ко второму сыну, и т. д. в том же порядке».