прошлое оставь!
Смех заливист, ноги босы,
и летят по ветру косы,
И другие смотрят косо —
молодость проста…
Чтоб подрезать вихри-крылья,
ваши лезвия остры ли?
Это жизнь мою открыли
с чистого листа.
«Все говорят, что люди не летают…»
Все говорят, что люди не летают,
Что крыльев не дано нам обрести,
Что все мечты – лишь выдумка пустая,
Что в небо не проложены пути.
Не верь другим – верь только птичьей стае,
Щепотке неба, стиснутой в горсти.
Пускай твое сомнение растает,
Расправь же крылья – и лети, лети!
Ты на земле стоишь, едва дыша,
И в небо устремляется душа,
И сколько счастья в этом странном даре!
Лети вперед, всегда вперед и ввысь…
Но ни к кому на свете не тянись:
Раскроешь душу – и в нее ударят.
Из цикла «Моя война» (2006–2014)
«Война внутри и война снаружи…»
Война внутри и война снаружи.
Быть может, все это миражи,
Но если ты хоть немного нужен,
то не отступишь, покуда жив.
Дурные вести сбивают с толку,
нелепы, словно обрывки сна.
Ветшает крепость моя – да только
пути отхода искать не нам.
Пускай падение неизбежно,
сердца людей разъедает ржа,
Но дай мне силу и дай надежду
хоть на мгновение – задержать!
Последним камнем, держащим стены,
замком последних стальных ворот,
Последним в жизни, что станет с теми,
кто на чужое разинул рот.
И раз не выстоять в обороне —
позволь увидеть в последний миг,
Как наша крепость сама хоронит
врага, что в недра ее проник.
Кто не сгибается и не ноет,
кто не спускает своих знамен,
Тот знает, что за его спиною
стоят защитники всех времен.
И даже если осядут своды,
не то что с двери слетит замок,
Он будет знать, что ушел свободным
и до конца делал все, что мог.
…Смешно и глупо. Пустые бредни.
Да полно, впрямь ли грозит беда?
Но если много таких – последних,
то крепость выстоит, как всегда.
«…Говорят ребята, что мне везет….»
…Говорят ребята, что мне везет,
Что удачи хватит на целый взвод,
Да хоть роту вывести из огня!
Пошутили – любит война меня.
Будто кто-то впрямь защищает нас:
Под прицелом смерти в который раз,
Пролетело мимо уж сколько пуль,
А процент потерь – абсолютный нуль.
Может, чудо. Со стороны видней.
Пустяковый шрам – за десятки дней.
Каждый чуть потрепан, но, в общем, цел…
Да судьба берет на другой прицел.
И, хотя приказ возвращаться дан,
Пропадает гвардии капитан,
Полвойны молившийся всем богам,
Чтоб они хранили его врага.
«У меня есть друг…»
У меня есть друг – разведчик и проводник, он следы читает легче, чем строки книг, он к лесным тропинкам с детства еще привык и проходит ими, не всколыхнув листочка. Вся граница знает: первый стрелок в краях! Не найти искусней, опытней, я не я, и враги боятся грома его ружья, потому что каждый выстрел чертовски точен.
Я – иное дело; что тут за спрос и суд? Заблудиться просто тем, кто не жил в лесу. По какой дороге ноги меня несут, не успел понять рассудок в тот летний вечер. Погнала беда, быстрей, или не уйдешь! Перебили всех – кто плох был и кто хорош, беглецов искали пуля да острый нож… но послало, верно, небо его навстречу.
Он окинул взглядом, жестом велел молчать и одним движеньем сбросил ружье с плеча. А потом сквозь чащу двигались добрый час, не роняя слов – шуметь, он сказал, не нужно. Подошли к его убежищу в темноте. Ни о чем сначала спрашивать не хотел. Посидел, вздохнул: повадки твои не те, подведешь ведь, неумеха, под вражьи ружья…
Скоро год знакомству, но не конец войне, и не раз мы с ним стояли спина к спине, и не раз казалось: выхода больше нет, неужели снова не получилось тише?.. Но всегда справлялись и прорывали круг…
У меня есть самый лучший на свете друг.
Где-то в кронах солнце прячется поутру. Мы смеемся: он впервые меня не слышал.
