Бродил без братьев сам не свой,
И потихоньку с Пелагеей
Вели ночами разговор.
Как только осенью собрался
Из Алабуги обоз,
Кузьма уж тут не растерялся,
Не посоветовшись с отцом,
С краюхой хлеба, без копейки
Догнал обоз уж за селом.
А Пелагея, будто в церковь
Собралась! За ним бегом
Бежала три версты, покамест
Её заметили вдали.
Обоз притормозил немного…
–Гея, семендрыкина дочка.
–Чего тебе? Побойся Бога,
Зачем ты здесь? Иди назад!
Но Пелагея шла упрямо,
Не попадаясь на глаза!
В деревнях просилась на ночь,
Так и до шахты добралась!
Там все бараки обыскала,
Всех братьев вместе собрала,
Угол для них « отвоевала»,
За занавескою жила.
Сперва в бараках убирала,
Травила блох, клопов и вшей,
В домах шахтёркам помогала
Робы стирать для их мужей.
Игнат один писал лишь письма,
Изредка деньги присылал.
До дыр зачитывал обычно
Отец, мог наизусть пересказать.
Дом опустел лишь только Ксенья
Что-то уронит, разобъёт
К отцу забравшись на колени,
О чём лепечет не поймёшь.
А Василиса « развернулась»:
Пошли детишки каждый год.
Только горе не минуло
Всех уносили «на погост».
Молитвы уж не помогали.
И траур длился много лет.
Как кормить грудью прекращала,
Так опять ребёнка нет.
Каких болезней ни узнала?
То корь, то полиомиелит,
То скарлатина и ветрянка,
То коклюш или дифтерит!
Вокруг надела, будто в сказке.
