Слепящая пустота

Год больших свершений

Объяснительная записка Дмитрия Глуховского

Кто знает, может, у нас с вами и вправду остался всего один год – две тысячи двенадцатый? По легенде «Метро 2033» когда-то уже довольно скоро все и должно произойти – и хоть я искренне и надеюсь, что ничего драматического с человечеством и миром в этом году не случится, гарантий никто, боюсь, дать не сможет.

Я вообще стараюсь жить по принципу: каждый день надо жить как последний. Наполнять его свершениями и впечатлениями, не позволять ему остаться пустым и бессмысленным. День, прожитый без дела и без приключения, – мертв и пуст. А тут целый год!

У нас в планах на 2012 год масса свершений. Уже вышел роман итальянского писателя Туллио Аволедо и выйдет роман кубинского автора Хосе Мигеля «Гавана». Заработает в полную силу и будет расти с каждым днем наша онлайн-игра, постепенно превращаясь в полноценный виртуальный мир. Доведут до конца и отполируют следующий большой хит – блокбастер «Метро 2033: Луч надежды» ребята из студии 4A Games. Книги из серии «Вселенная Метро 2033» будут выходить в десяти европейских странах, а может быть, и в США.

И, конечно, весь этот год мы будем продолжать выпускать наши романы на родине. И делать все возможное, чтобы они оставались такими, какими вы их знаете – непредсказуемыми, разнообразными, зачастую экспериментальными – но всегда безупречно вписанными в растущую «Вселенную Метро 2033».

Хотя обложки наших книг и всегда нарисованы в нашем едином фирменном стиле, то, что скрывается под ними, может кардинальным образом отличаться от всего, что издавалось ранее.

Но вряд ли хоть одна книга до сих пор настолько отличалась от своих предшественниц. Дело в том, что в Харькове – а действие романа «Метро 2033: Слепящая пустота» разворачивается именно в этой «украинской столице русской фантастики», – привычный нам мир словно вывернут наизнанку.

Люди здесь живут на поверхности, а вот метро – настоящая Преисподняя, населенная демонами. И героям предстоит пройти через все семь кругов ада…

Те романы, которые последуют за «Слепящей пустотой», тоже удивят и тоже запомнятся. Выбрать «Лучшую книгу Вселенной» за 2012 год вам будет непросто. Для нас это будет год, полный экспериментов и свершений. Того же желаю и вам.

До самого 21 декабря – а там поглядим.

Говорят, где-то во льдах Антарктики скрыта тайная фашистская база «211». Во время Второй мировой войны там разрабатывались секретные виды оружия, которые и сейчас, по прошествии ста лет, способны помочь остаткам человечества очистить поверхность от радиации и порожденных ею монстров. Но для девушки Леры важно лишь одно: возможно, там, в ледяном плену, уже двадцать лет томятся ее пропавшие без вести родители…

Встречайте продолжение самого необычного романа серии – «Севера» Андрея Буторина!

Пройдя через небывалые испытания, неоднократно рискуя жизнью, саам-изгнанник Нанас все же выполнил просьбу «небесного духа», летчика Семена Будина, и доставил его дочь Надю в город Полярные Зори. Но и этому чудесному «раю», последнему очагу цивилизации на разрушенном во время Катастрофы Крайнем Севере, грозит ужасная опасность, справиться с которой не под силу никому из живущих…

Как Убер попал в группу «Солнышко», и может ли молебен о здравии быть оплачен кровью? Чему учат наставники, и на кого охотятся снайперы 2033-го? Какова главная тайна Великой Библиотеки, и что лежит за порогом рая? Легко ли стать спрутобоем, и можно ли уйти от судьбы? Чего стоит слово сталкера, и где найти настоящего немца? Как одолеть одного-единственного монстра и успеть встретить один-единственный рассвет?

Двадцать первая книга «Вселенной». Двадцать один рассказ. И – специальный бонус от Дмитрия Глуховского: продолжение истории Артема из «Метро 2033»!

Ты видел

ты истинно видел

снег звезды шершавые руки ветра

Ты трогал

ты подлинно трогал

хлеб чашку волосы женщины которую любил

Ты жизнь ощущал

словно удар в лицо

словно мгновенье паденье бегство

Ты знал

каждой порой кожи ты знал

вот глаза твои руки твои сердце твое

необходимо от них отказаться

необходимо выплакать их

необходимо придумать их заново.

Пролог

Порою кажется, что, кроме боли, в этом мире ничего не осталось. Душа пуста, словно ствол давно умершего, сгнившего изнутри дерева. В черных пустотах толстых ветвей завывает ледяной ветер. Но это все не снаружи, это все внутри тебя. Достаточно лишь слегка прикрыть веки, и ты снова видишь бескрайнюю заснеженную равнину и одинокий силуэт души, каким-то чудом противостоящей яростной стихии.

Боль бывает разная.

Ее осознаешь, как только открываешь глаза. Физическую боль еще можно как-то перетерпеть, заглушить, вылечить, в конце концов. Но есть боль совсем иного свойства. Та самая неописуемая, неуловимая тоска, которая заживо съедает здорового взрослого человека. Боль утраченной надежды. Понимание того, что ты не в состоянии что-либо исправить. Постоянное обращение в прошлое. Беспощадный скальпель, снова и снова рассекающий едва затянувшуюся рану. Вернуться нельзя. Но как же иногда хочется! Чтобы сказать те слова, которые не успел произнести тогда, в прошлом. И рана бы затянулась. Навсегда. А что, если нет? Что, если кто-то намного могущественнее тебя уже решил где-то там, наверху, все и за всех. И что бы ты ни делал, как бы ни пытался изменить прошлое, смерть невозможно отсрочить. Нет, не свою смерть и не смерть близких, а гибель целого нелепого, несовершенного, но до исступления любящего жизнь мира. И самое страшное в том, что этот кто-то «решивший за всех» не Бог и не демон, а самый обычный человек. Такой же, как и ты.

Человек, решивший за всех.

Такой же, как и ты…

Дикий рев почуявших добычу беснующихся тварей.

Десятки скребущих камень острых, как лезвия, когтей.

Волна удушливого смрада вырвалась из черной глотки туннеля, с головой окатив вооруженных людей. Яростно пылали ржавые бочки с горючим, озаряя стены заброшенной станции кроваво-красным заревом.

– Они приближаются! Северный туннель! Приготовиться!

– Нестеренко, подгоняй дрезину…

– Помните, их ни в коем случае нельзя пускать на поверхность…

– Отставить разговоры! Огонь по готовности!

Живая волна смерти приближалась.

Люди застыли, будто безымянные статисты, пойманные в объектив камеры опытного оператора. Кто-то невидимый нажал кнопку «пауза», любуясь живыми в последний раз. Вот один из бойцов присел на колено, направив дуло короткого автомата в вибрирующую тьму туннеля. В массивных светозащитных очках отражаются языки пламени, вырывающиеся из ближайшей бочки. На покрытом блестящими каплями пота лбу слиплись короткие волосы. В дальнем конце станции замерла уродливая мотодрезина, ее единственный пассажир припал к пулемету, казалось вырастающему прямо из его груди.

Высокий скуластый мужчина в темно-сером камуфляже целует извлеченный из-под фуфайки нательный крестик. В правой руке зажата граната без чеки.

Невидимое едва уловимое касание.

Круглая кнопка уходит вниз.

Статисты оживают.

Клубящаяся тьма наполняется звуками. Поток отвратительных бледных тварей изливается из чрева мрака, будто клубок червей из лопнувшего трупа. Антропоморфные, повизгивающие от предвкушения кровавого пиршества выродки бегут по стенам и потолку, демонстрируя фантастическую ловкость.

Отчаянный хор автоматов.

Отбойным молотком рявкает крупнокалиберный пулемет. Агонизирующей змеей извивается лента. Горячие гильзы веером разлетаются в стороны. Зажигательно-бронебойные пули 12-миллиметрового калибра со стальным сердечником разрывают бесцветных тварей на куски. Багровые брызги пятнают мраморные стены. Но поток мутантов не иссякает, грозя затопить станцию кровью и смрадом, задавить огрызающихся свинцом людей мертвыми телами. Твари с тупым упорством прут на свет огня, тут же попадая в перемалывающую плоть и кости беспощадную мясорубку.

Нечем дышать – кажется, вместо воздуха раскаленный свинец.

Свинец заполняет легкие. Свинец течет в венах людей вместо крови.

Но даже этого мало, потому что лоно тьмы, порождающее все новых и новых монстров, неутомимо…

Пляска смерти, которая и не снилась ни одному полотну Иеронима Босха. Люди больше не люди. Вместо них по колено в окровавленной издыхающей плоти стоят бездушные выпотрошенные мертвецы. Они понимают, что УЖЕ мертвы. То, что пальцы продолжают давить на спусковые крючки, – нелепая мимолетная иллюзия, странная прихоть невидимого наблюдателя, время от времени нажимающего кнопку «пауза». Но очень скоро ему это надоест, и тогда мертвецы, наконец, смогут уйти туда, где долгожданный покой, где нет страха, нет поседевших за несколько секунд волос, нет ничего, а есть только пустота вечного, совершенного в своей изощренной жестокости небытия. Потому что жизнь всего лишь робкий короткий шаг на пути к всепоглощающей тьме. И только там однажды живших ожидает НАСТОЯЩАЯ свобода…

Никто так и не понял, откуда на станции появилась худенькая невысокая девушка, прошедшая, будто призрак, между бойцами, пытающимися сдержать непрерывный поток тварей. Она медленно шла по залитому кровью перрону, переступая через тела мутантов, корчащиеся в предсмертной агонии.

– Стой, куда?! – хрипло закричал один из солдат, меняя в раскалившемся автомате широкий магазин.

Он попытался схватить ее, но девушка ловко увернулась, устремившись к вырывающейся из туннеля гибели. Пулемет на дрезине замолчал, клюнув дымящимся дулом. Отчаянный стрелок был мертв, пожираемый сразу тремя удовлетворенно сопящими тварями. Яркая кровь обильно стекала по бледным безглазым рылам.

– Все… – пытавшийся схватить девушку боец медленно опустил автомат, израсходовав последний рожок.

Они проиграли.

Нападающих оказалось слишком много.

Солдат поднял взгляд, с удивлением заметив невдалеке живую и невредимую незнакомку. Это казалось немыслимым, но девушка уже дошла до туннеля. Слепые твари не трогали ее, испуганно шарахаясь в стороны. Происходило невозможное. Стянув мокрый от пота респиратор, боец двинулся следом, не веря собственным глазам. Может, он уже погиб и все происходящее всего лишь предсмертный фантасмагорический сон?

Но то был не сон.

Мутанты больше не нападали, сбившись в огромную шевелящуюся массу на границе света и тьмы. Твари выглядели обеспокоенными, раздувая черные щели плоских носов. Теперь туннель был буквально забит извивающимися уродливыми телами. Что-то не пускало их на станцию, что-то мешало пересечь границу неверного света.

Спустившись на пути, девушка подошла к туннелю совсем близко. Огромная шевелящаяся масса зловеще нависала над ней, ощетинившись кривыми клыками и окровавленными когтями. Уродливые морды слепо шарили по сторонам.

У самой границы света и тьмы незнакомка остановилась, медленно вытянув перед собой левую руку с широко раскрытой узкой ладонью.

Голова ближайшего мутанта судорожно дернулась.

В поведении тварей, набившихся в туннель, что-то неуловимо менялось.

Белые, мокрые от слизи тела пришли в неистовое движение. Слепые уродцы испустили тоскливый, полный нескрываемой боли стон и, калеча друг друга, стали втягиваться обратно во тьму.

Зажмурившись, девушка неподвижно стояла перед пустым черным провалом туннеля.

Легкий сквозняк играл длинными черными волосами.

За ее спиной единственный солдат, оставшийся в живых после кровавой бойни, выронив автомат, опустился на колени.

На маленькой яркой фотографии счастливые беспечные люди. Мужчина, женщина и ребенок лет пяти. Люди счастливы, они беззаботно улыбаются в объектив нацеленной камеры. Вокруг море зелени. Возможно, какой-то парк. Скорее всего, весна. Неправдоподобно насыщенные солнечные лучи подсвечивают багряным золотом волосы смеющейся женщины. Кусочек хрупкой жизни. Отец держит жизнерадостного малыша на руках. Мужчина высокий и могучий. Он уверен в том, что сможет защитить сына. Малыш ничего не боится, потому что рядом с ним мать и отец. Такие красивые, молодые, сильные. Они как древние боги, как яркий солнечный свет, они будут всегда, и ничто не способно разрушить эту связь, запечатленную на маленьком кусочке яркого картона. Они вечны.

Но что-то происходит с фотографией. Сочные краски меркнут, снимок неожиданно становится черно-белым, начинает тлеть по краям. Холодное синее пламя медленно пожирает корчащуюся в агонии фотобумагу. Вместо улыбающихся лиц на фотографии проступают оскалившиеся черепа. Пепел осыпается. Пепел не щадит никого. Кто-то посмел бросить вызов самому времени. Кто-то хотел его остановить, ухватить короткое мгновение ускользающего счастья и навеки заточить в куске мутного никому не нужного янтаря. Смешная нелепая попытка! Потому что необратимости невозможно противостоять, ее можно только тайно ненавидеть. Ненавидеть, чувствуя, как ты медленно превращаешься в усохшего, рассыпающегося на глазах мертвеца. И там, на другом конце туннеля, на самом деле ничего нет. Даже кости и те растащат вечно голодные крысы. Пепел к пеплу. Пыль к пыли. И вечный тлен будет править в том мире гулкой вязкой пустоты, обманывая наивных глупцов, бредущих из тьмы к фальшивому гибельному свету…

Карел медленно выплыл из полузабытья, непонимающе уставившись на сына, теребящего его за рукав. С ним снова случился голодный обморок, второй раз за день. Он отключился автоматически, даже не сообразив толком, что именно произошло. Так дальше не могло продолжаться.

– Папа, папа… не спи… – Данька встревоженно заглядывал в глаза отцу. – Нельзя спать близко от туннеля… Он позовет, и ты уже никогда не сможешь проснуться…

Мужчина окончательно пришел в себя, собираясь с хрупкими, словно битое стекло, мыслями. Он в подземном аду на станции Южный Вокзал. Рядом пылает жаркий костер, бросая замысловатые тени на покрытые изморозью мраморные стены. Беженцы с Холодной Горы испуганно жмутся друг к другу, передавая по кругу жестяную кружку с разбавленным водой спиртом. Спустившись в метро, они подписали себе смертный приговор, и сейчас безуспешно пытались заглушить страх алкоголем.

Карел вспомнил странное видение. Невообразимо яркую фотографию. Казалось, он даже ощущал на лице чистый весенний ветер, напоенный сладкими запахами окончательно проснувшейся природы. Кто были те люди? Безликие тени из прошлой жизни? Но память уныло молчала. Нет, он никогда не знал их. Не мог знать. А даже если бы и знал, то они наверняка давно мертвы.

В кострах полыхала сломанная мебель, собранная в служебных помещениях. Беженцев немного, всего сорок человек, в основном, женщины, дети и старики. Все, что осталось от некогда многочисленного населения благополучного Холодногорского форта № 4, защищенного от опасных районов города непроходимыми наплывами застывшего бетона, расплавившегося, когда на стратегически важный промышленный город посыпались термические бомбы. Неизвестная болезнь выкосила маленькое поселение за коротких три месяца. С каждым днем трупов становилось все больше. Мертвые тела выбрасывали за стены форта, где пировали сбежавшиеся со всей округи вечно голодные твари. Твари хотели новой еды. Еда находилась рядом. Они чувствовали ее. И тогда случился прорыв. Отбиться удалось слишком высокой ценой: форт пришлось покинуть. Преследуемые по пятам мутантами, оставшиеся в живых бежали в метро. Сунуться следом опасные твари не рискнули, ибо то была чужая охотничья территория. Теперь беженцы в тягостном молчании ожидали на Южном Вокзале, пока в туннелях, ведущих к Центральному Рынку, перестанет бушевать черная буря. Они рассчитывали добраться до станции Советская и попросить убежища в одном из фортов «Торговой Конфедерации». Глупая надежда, но другой не было. Шансы выжить под землей по сравнению с поверхностью равнялись нулю. Однако путь назад был безвозвратно отрезан. Два из трех выходов со станции Южный Вокзал намертво завалены обломками обрушившихся зданий Управления Южной Железной Дороги и Главного городского почтамта. Третий выход, который вел непосредственно вовнутрь вокзала, часто использовали сталкеры, чтобы срезать дорогу и благополучно обойти опасные места на поверхности. По слухам, там ветвился настоящий лабиринт, состоящий из обрушившихся обломков, и только обладая подробной картой можно проникнуть снаружи вниз.

Данька, удобно расположившийся на толстом гитарном кофре, выжидающе уставился на отца.

– Что? – Карел удивленно посмотрел на сына.

– Пап, давай начнем перечитывать книгу…

– Какую книгу?

– Мою любимую, ту, что ты купил когда-то у большого страшного дядьки в черном шлеме.

– Ах, эту… нам повезло, что мы успели ее захватить…

Мужчина полез за пазуху кожаного плаща, обшитого металлическими бляхами, извлекая на свет костра обтрепанную книгу без обложки, купленную несколько лет назад за два патрона калибра 7.62 у вернувшегося из дальнего рейда сталкера.

– Ну, пап, давай же, читай… – все не унимался Данька.

Карел перевел взгляд на темный зев ближайшего туннеля. Черные переливающиеся сгустки длинными жадными языками лизали покрытые инеем рельсы, но что-то не пускало их дальше на станцию, и тогда сгустки, нервно сокращаясь, уныло втягивались обратно. Тот, кто попадал под удар этой стихийно возникающей в разных местах метро дряни, лишался рассудка.

– Хорошо, – согласился отец. – Но с другой стороны, ты бы и сам мог почитать, ты ведь хорошо умеешь…

– Я люблю, когда читаешь ты…

Карел сдался и, перевернув первую страницу, быстро пробежал глазами мелкий текст. Он не зря когда-то потратил патроны. Книга оказалась фантастическим вестерном, а что еще нужно сидевшему рядом с горящими глазами мальчишке?

Прочистив горло, мужчина лукаво подмигнул сыну:

– Мы ведь ее уже пятый раз читаем.

– Все равно хочу еще.

– Да ты ее, пожалуй, уже наизусть выучил…

– Читай же скорее…

И Карел начал читать.

Старый Чед Макнейли был опытным шерифом, как-никак, разменял шестой десяток. По меркам того лихого времени – настоящий долгожитель. Дуракам, как известно, везет, но Макнейли далеко не дурак, и пресловутое везение тут ни при чем. Просто шериф обладал потрясающим чутьем на всякого рода неприятности. Ну, и, кроме того, отлично стрелял, благодаря чему и дотянул до столь впечатляющего на Диком Западе возраста.

Да, конечно, он не всегда носил на груди пятиконечную звезду человека закона, но десять лет на почетной должности тоже не малый срок. Много людей за это время сошло в глубокие могилы по вине бескомпромиссного шерифа, и все они уже ждали его у черной реки забвения Коцит, чтобы крепко вцепиться в глотку, когда и он, старый Чед Макнейли, неизбежно спустится, наконец, в мрачное царство Аида. Но шериф все же надеялся, что это произойдет еще не скоро. А мертвецы подождут, ведь им некуда спешить в отличие от живых…

– А кто такой этот Аид? – неожиданно перебил Данька.

Хорошо, если он понимал хотя бы половину услышанного. Но, несмотря на это, глаза у мальчишки азартно блестели, потому что книга позволяла прикоснуться к удивительному романтическому миру суровых грубых мужчин, живущих в полных всевозможных опасностей неизведанных диких землях.

– Как тебе сказать… – замялся мужчина. – Был у древних греков такой мрачный бог, владыка подземного мира мертвых, где протекали священные реки Стикс, Коцит, Ахеронт и Лета. Души умерших оглашали тягостными стенаниями черные берега. Трехглавый мутант Цербер сторожил вход в это царство. А суровый мрачный перевозчик душ Харон вез в огромной ладье через темные воды Ахеронта недавно умерших бедолаг, путь назад которым заказан навсегда.

– Ух ты! – восхищенно воскликнул Данька. – Выходит, царство Аида это что-то вроде нашего метро? Ведь ты мне однажды рассказывал, будто под городом протекает множество подземных рек.

– Да, – кивнул отец. – Наше метро самый настоящий ад или скорее лабиринт Миноса, населенный всевозможными чудовищами.

– Миноса?

– Минос – древнегреческий мифический царь, скармливавший живых людей чудовищному монстру Минотавру, для которого под собственным дворцом построил огромный мрачный лабиринт.

Похоже, мальчишка оказался вполне удовлетворен ответом, и Карел неспешно продолжил:

Макнейли был опытным шерифом, поэтому когда в городе появилась накрытая куском грязного войлока телега старателя Джона Моргана, он тут же послал мальчишку, крутящегося без дела у почты, за доктором. Проступающие на войлоке темно-багровые пятна не предвещали ничего хорошего.

– Шериф?! – Джон Морган натянул поводья, оторопело таращась на Макнейли. – Черт побери, ни за что бы не подумал, что сразу же наткнусь на тебя. Ты обладаешь чертовски полезным качеством всегда появляться там, где больше всего нужен…

– Что там у тебя, Джон? – шериф мрачно рассматривал смуглую кривую физиономию Моргана, пользующегося среди местных старателей репутацией нечестного картежника. – Надеюсь, никто серьезно не ранен, а то я на всякий случай уже послал за доком.

– Да вот… – Джон как-то смущенно покосился за спину. – Нашли с ребятами новую жилу, полдня шли вдоль Красной реки… Тот индеец, которого я подпоил на прошлой неделе, оказался прав: у дальних скал действительно есть золото…

– Так это он у тебя в телеге валяется? – презрительно скривился Макнейли.

– Кто? – Морган испуганно оглянулся.

– Ну этот твой индеец! – усмехнувшись, пояснил шериф.

– Не-е-е-е-т… – Джон довольно осклабился, демонстрируя жуткие ряды кривых желтых пеньков. – Ты, шериф, наверное, шутишь?

– Да нет, не шучу…

Жужжание мух, кружащих над окровавленным войлоком, раздражало. Макнейли уже было собрался откинуть край грязной накидки, и тут Морган, неожиданно изменившись в лице, хрипло прокричал:

– Не стоит этого делать, шериф, совсем не стоит!

Рука Макнейли замерла на полпути.

– Что ты имеешь в виду, ослиная задница?

– Мы нашли человеческое тело в ущелье невдалеке от реки. Поначалу заметили нескольких волков. Это нас озадачило, волки днем, как правило, в этих местах так просто не бродят. Парни пальнули пару раз из ружей, но ни в кого не попали, лишь спугнули серых. Затем нас разобрало любопытство. Мы поднялись по реке чуть выше и нашли то, что лежит сейчас в моей повозке…

– Шериф, вы, кажется, хотели меня видеть?

Макнейли обернулся.

Пожилой аккуратно одетый доктор вопросительно смотрел на него, сжимая в руках маленький черный саквояж.

– Что-то случилось?

Доктор с нескрываемым профессиональным интересом смотрел на жутковатый груз старательской телеги.

– Спасибо, Фрэнк, что ты пришел так быстро, – улыбнулся Макнейли, – но, боюсь, твой саквояж нам не понадобится.

– Давайте-ка я лучше поставлю телегу на заднем дворе гостиницы, подальше от любопытных глаз, – предложил Морган, – там и осмотрите нашу находку.

Шериф с доктором не возражали…

Что-то заставило Карела прервать чтение. Пространство вокруг неуловимо изменилось. Со стороны туннеля повеяло теплым сквозняком. Через секунду он понял: черные языки исчезли, черная буря ушла вглубь метро, продолжая неведомый путь сквозь подземную тьму.

– Слава богу! – вздохнула одна из женщин, прижимая к груди полуторагодовалую худенькую девочку. – Теперь мы сможем пройти. Музыкант, проверь правый туннель к рынку!

Карел кивнул и сунул книгу за пазуху толстого ватника Даньки.

– Ну вот, почитали… – разочарованно засопел тот.

– Смотри не потеряй! – отец шутливо щелкнул сына по носу, затем снял из-за плеча видавший виды АКМ и спрыгнул с платформы на рельсы, краем глаза заметив высокую сутулую человеческую фигуру, застывшую на выходе из туннеля между тьмой и неверным светом от костра.

Незнакомец выглядел странно. В оборванной одежде и глубоко надвинутом на голову капюшоне, он неподвижно стоял на границе света и тьмы, будто был и не человеком вовсе, а зловещим призраком, только что материализовавшимся из воздуха.

– Какого… – Карел нервно дернул часто заедающий предохранитель.

На облицованных мрамором стенах стремительно таяла изморозь. Горячая волна, исходящая от непонятного существа, легонько толкнула в грудь. Автомат выпал из разжавшихся пальцев. Окружающий мир опрокинулся, затягиваясь в черный провал капюшона, надвинутого на глаза монстра. Карел попытался вцепиться непослушными руками в обледеневшие рельсы, но все тщетно – неутомимая сила тащила его будто тряпичную куклу в жуткий черный провал.