Латынь
Вообще детство у Вани самое обычное, не злое. Бесконечные гуляния с ровесниками на Лиговке и Першпективной, летом – короткие заплывы в холодной Неве и Фонтанке, грибы и ягоды в ближайшем лесу, зимою – снежки, катание с горок на санках, снежные бабы и городки и т.д.
В дружной и любящей поповской семье Барковых конечно же все соблюдают посты и отмечают церковные праздники, исправно молятся. Ваня всегда помогает отцу в церкви, даже иногда поёт на клиросе. Голосок у него тоненький, но вполне уверенный и чистый, слух и чувство ритма есть.
Отец Симеон обучает Ваню грамоте. Сначала ребенок запоминает буквы в Азбуке, читает по складам…. Потом Часослов и Псалтырь. А сейчас уже и Новый Завет с его христовыми притчами на церковно-славянском. Причём бегло и внимая смыслу!
Ваня читает всё подряд. Однако кроме церковных книг в их доме есть и небольшая светская библиотека. Всего один небольшой шкаф с книгами – детские сказки, стихи, романы, географические атласы, труды философов древности, самоучители языков.
И именно здесь и сейчас с ребёнком случается настоящее чудо – в жизнь Вани Баркова входит его самая большая любовь – латынь! Без преподавателей и репетиторов, по старинному самоучителю, он довольно быстро осваивает правила чтения и произношения, самые нужные грамматические темы и основные времена.
И тогда отец Симеон, видя похвальное рвение сына к чтению и ученью, выспрашивает для него разрешение пользоваться прекрасной библиотекой Александро-Невского монастыря, будущей Лавры. В библиотеке хранятся книги на греческом, латинском и других языках, многие собрания сочинений классических писателей.
Каждую субботу в десять часов утра в читальном зале библиотеки монастыря проходят диспуты. Собираются все ученики и учителя духовной семинарии при монастыре. Ваню из зала не выгоняют, и он забивается в угол и внимательно слушает, не пропуская ни одного слова. На диспутах присутствует ректор – иеромонах Гавриил (Кременецкий). С кафедры произносятся речи на русском и латинском языках. Обращаясь к воспитанникам, ректор говорит:
«… о пользе наук, о союзе наук с добродетелью и что всякая наука красна только добродетелью…»
Кабаки
Но за пышными фасадами Першпективной и Александро-Невского монастыря для маленького Вани Баркова открываются не только добродетели мира. Вернее, совсем не они.
А открывается Ване в 1741 году будничный Санкт-Петербург с его рынками, амбарами, богадельнями, аптеками, гостиными дворами, гаванями, верфями, конторами, кабаками, банями и прочая, и прочая, и прочая. Одних только питейных заведений в городе:
«Кабаки или Питейные Домы – «кружалы», «фартины», на которых продается в мелкия чарки вино, водка, пиво, и мед для подлаго народу:
а. На Санкт-Петербургской Стороне – тридцать кабаков.
б. На Адмиралтейской Стороне – сорок восемь кабаков.
в. На Литейной стороне – девятнадцать кабаков.
г. На Выборгской стороне – десять кабаков.
д. На Васильевском Острову – четырнадцать кабаков.
Всего при Санкт-Петербурге – сто двадцать один кабак».
В это время население Санкт-Петербурга составляет 95 тысяч человек. Так что 121 кабак, и это при наличии других многочисленных подобных заведений, не так уж и мало. Народу, у которого «трубы горят», есть куда направить стопы для утоления алкоголической жажды. Также есть трактиры и питейные погреба:
«…питейных погребов имеется всех шестьдесят пять».
И еще:
«…премножество по знатным улицам и перекресткам всюду харчевен и лавочек. И ещё маркитантские торги в разноску для всяких рабочих людей и для скудных: щи с мясом, уха с рыбой, пироги, блины, грешневики, колачи простые и здобные, хлебы ржаные и ситные, квасы и збитень вместо чаю».
И во всех этих заведениях и рядом с ними люди разговаривают отнюдь не на латыни или старославянском языке… А если поют, то русские народные песни и частушки. Причём исключительно матерные. А если рассказывают сказки, то обязательно «заветные», про «это».
А что дети? А они всё это видят и слышат, чай, не глухие и не слепые.
Из ближайших лиговских кабаков мальчишек и девчонок не гонят. Там же пьют их отцы и старшие братья. С ними там можно.
Полутемные помещения с деревянными столами и лавками. Всегда многолюдно, стоит гул, слышен бой разбитой посуды, ругань, смех. По углам сметены осколки мутных зеленых стаканов, глиняных мисок, рыбные кости. Меж столов шатаются постоянные клиенты с просьбами помочь копеечкой. Пропившиеся в пух и прах ищут спонсоров. В углу висит икона Николая Чудотворца. В любой момент могут залезть в карман. Драки явление повсеместное. Пол усеян оторванными пуговицами и клочками одежды.
Время работы кабаков ничем не регламентируется, кроме запрета торговать вином в ночные часы. У завсегдатаев всегда можно получить совет:
«Воли вам пошалить нет, бьют вас и держат в колодках. Лучше вам хозяина своего убить и фабрику его выжечь. От оного была бы вам воля».
А как только прибывает полицейский, то тут же начинаются провалы в памяти:
«…все из-за змия зелёного, чтоб его! …и жаловался ли на земского, чтоб его повесить, оного всего по нечувствительному в тогдашнее время пьянству, показать в точности не упомню».
Нравственность
А ещё есть общественные бани, где мужчины и женщины моются вместе и где всё бесстыдно и напоказ – от лечения мокрицами до свального греха. Уж кого, кого, а распутных девок в городе хватает. Петровские реформы целомудрия России совсем не прибавляют.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
