Вот карета к храму примчалася,
По ступенькам девица поднялася.
Взгляд ее по всей по толпе скользит,
А в толпе её мил-дружок стоит.
А в глазах его горе плещется,
Горе плещется, смерть мерещится.
Вскрикнула она, заметалася,
А сердечко-то от боли разорвалося…
Колокольный звон над землей звенит.
А девица в храме, во гробу лежит[2 - Все стихи в книге авторские.]…
Да уж, очень веселая и жизнеутверждающая вещь. Карлик опять в своем репертуаре. И ведь главное, судя по мертвенной бледности, стремительно заливавшей щеки местной красавицы, снова угадал. Ну все, хватит с меня.
Жильд, довольный созданным им переполохом, хотел раствориться в толпе и ужом выскользнуть из зала, когда я решительно преградила ему дорогу. Один взмах рукой – и на месте графа уже неподвижная статуя. Ничего, дружочек. Ты столько раз погружал своих жертв в стазис. Теперь и сам потерпи.
На глазах у резко замолчавшей изумленной публики я открыла портал и исчезла в нем вместе с карликом.
Глава 2
Твой бы приговор да тебе ж во двор
Максимилиан Цирин:
Утро началось мелкими неприятностями организационного характера, день продолжился поджатыми недовольно губами и несправедливыми претензиями госпожи Бориславской, недовольной, что ее обидчики до сих пор не найдены и не наказаны, и я, признаюсь, с некоторым напряжением ждал вечера, стараясь даже не думать, что он, в свою очередь, может мне преподнести. Но надо сказать, вечернее событие примирило меня с неудавшимися утром и днем. Я уже заканчивал разбираться с постоянно растущей на моем столе кипой бумаг (как они размножаются? почкованием?), когда внезапно открылся портал. Сюда, в мой кабинет, доступ через портал был у пяти-семи живых существ на планете, не более. Для всех остальных данная комната была всегда магически запечатана, и попасть в нее можно было только официально, через дверь, непременно минуя моего бессменного секретаря-эльфа. На этот раз меня порадовала своим появлением Магдалена, просто сияющая от радости, одетая в воздушное голубое бальное платье с обязательным глубоким вырезом, открывающим, кажется, все, что только можно. Кокетка… А вот то, что было рядом с ней…
– Добрый вечер, профессор!
– Магдалена, как ты его достала? Это же редкий вид, можно сказать, почти вымерший.
Моя бывшая ученица довольно хмыкнула:
– Я так и знала, что вы обязательно сможете оценить мой подарок. Он по какой-то причине, мне непонятной, решил в Китеже поработать, Василиса же от скуки заинтересовалась его фигурой и пригласила сегодня вечером во дворец, устроив званый вечер. Как вы понимаете, обойтись без очередной гадости он не мог. Вот.
И на стол лег самозаписывающий кристалл, тот самый, что магиня выпрашивала у меня всего несколько дней назад. Ну-ка посмотрим, что на этот раз произошло… Да, хорошо повеселил местное скучающее общество. Молодец.
– Подожди, я сдам его в руки Френару, и мы пообщаемся.
Я открыл портал.
Френар ант Зимин, главный «особист» Фрезии, маленький пухленький с добродушными глазками, курносым носом и простоватым лицом человечекк, уже одним своим именем наводивший страх на всех жителей империи, работал в своем темном кабинете, который я, не особо не выбирая выражений, называл каждый раз куриной клетушкой, настолько эта комната была маленькой и тесной. Стол у темной стены, несколько стульев напротив и неподалеку от двери, кресло для самого Френа, шкафы с бумагами – вот и вся скудная обстановка. Освещался кабинет постоянно тремя большими свечами, скупо горевшими на столе.
При моем появлении «особист» поднял голову и несколько мгновений внимательно рассматривал застывшего в стазисе Жильда. Я тем временем пододвинул «живую статую» поближе к столу и положил возле рук Френа самозаписывающий кристалл.
– И кому мне выдавать медаль за поимку вот «этого»?
– Кому ж еще. Кто у тебя был вечной проблемой во дворце пару лет назад?
Приятель понимающе ухмыльнулся:
– Магдалена. И почему я ни капли не удивлен.
Когда я вернулся, магиня сидела у стола, хмурила свои черные брови и о чем-то сосредоточенно размышляла.
– Профессор, как из магически закрытого города возможно украсть людей? – огорошила она меня непонятным вопросом, едва я только вышел из портала.
– Рассказывай, – велел я, усевшись в свое кресло. – Что у вас в Китеже происходит?
После того как Магдалена закончила, я несколько минут помолчал, обдумывая новую для меня информацию, потом уточнил:
– Ты уверена, что магически закрыла весь город?
– Конечно, – пожала плечами девушка. – Им просто некуда бежать. Они в городе, это точно. Но не могу же я сама в каждый подвал лезть. А стрельцы утверждают, что ничего не находят.
– Тогда ищи места, в которые никому не хочется заходить.
– Вы думаете, кто-то воспользовался заклинанием отвода глаз? – снова нахмурилась магиня.
– Да. Это самый возможный из всех вариантов.
Магдалена:
Вернувшись во дворец, я попала сразу же в цепкие лапки Их Величеств. Они оба сидели на уже облюбованной ими софе в небольшом зале, том самом, в котором обычно и велись все наши разговоры.
– Нет, Лена, ты вот скажи: обязательно было портить мне вечер?! – негодовала Василиса.
Я лишь фыркнула в ответ на подобное обвинение. Да уж, подруга в своем стиле. Нет, чтобы спасибо сказать, что я ее отгадостей этого уродца спасла.
– Зато как эффектно получилось, признайся. И не дуйся давай. Знаешь же: он бы одним «пророчеством» не ограничился, захотел бы «кровушки попить», а громкие скандалы и разоблачения вряд ли тебе нужны. А так об этом вечере еще долго говорить будут. Можешь предупредить весь высший свет Китежа, что этого самого графа они здесь больше никогда не увидят. Я об этом уже позаботилась. Кстати, что это за барышня такая чувствительная оказалась-то?
– Дочь крупного фрезийского негоцианта, давно живущего в Китеже, Аонтила Леренская, 18 лет, – ответил вместо обидевшийся на весь мир супруги Елисей. – Семья давно прочила её в жены местному князю, не особо родовитому и богатому, да и старому к тому же, но все же не купцу, а значит, ранг-то повыше будет. Он, князь этот, кстати, тоже на вечере присутствовал. Неподалеку от невесты как раз и стоял. Ну и всё слышал, естественно. Теперь от предстоящей свадьбы планирует отказаться. Мол, зачем мне порченая невеста.
– Понятно, – задумчиво кивнула я. – История стара, как этот мир. Батюшке Аонтилы позарез нужны высокий титул и прикрытие для расширения торговли. О чувствах дочери он подумать, естественно, не захотел. Ники не было?
– Ты насчет пропавших китежан сейчас спрашиваешь? Нет, никаких известий.
– А жаль. Ладно, я пошла спать. А утром думаю кое-что проверить. Может, и получится…
И не обращая внимания на вопросительные взгляды царской четы, я отправилась в свои покои.
Утром, сразу после завтрака, я выловила Ники в казармах. Выслушав мое предположение, оборотень нахмурился:
