После окончания боевой работы, также быстро отходил в укрытие.
Местоположение постоянно менялось, потому гитлеровской фронтовой разведке вычислить бронепоезд было очень сложно.
…Команда сапёров уже была на поврежденном участке путей. На БП всегда были с собой запасные шпалы и рельсы в достаточном количестве. Работать под градом снарядов и осколков для сапёров было привычным делом. Время шло на минуты. Если мы быстро не восстановим повреждения и не уйдем в укрытие, то наш «Железняков» может погибнуть. Командир поставил задачу – малым ходом затащить бронеплощадку опять на рельсы. Сапёры должны были помогать и страховать. Артиллерийская дуэль продолжалась. Было видно, как одно немецкое орудие окуталось дымом и пламенем – есть точное попадание! С приподнятым настроением я дал малый ход, бронеплощадка начала выравниваться, но в этот момент вражеский снаряд ложится в скалу, рядом с паровозом. Грохот, пыль и меня отбрасывает на кучу угля. Когда я прихожу в себя, то ничего не слышу, контузия, но вижу, что БП идёт малым ходом, кочегар (В.Г. Иванов) стоит на коленях, трясёт головой и что-то кричит мне. Машинист (М.В. Галанин) ранен. Оказалось, что осколки в трёх местах пробили топку насквозь. Из отверстий шёл пар так сильно, что мы мгновенно оказались в облаке. Видимость стала нулевой. В таком виде вся система паровоза работать не сможет – пар вместо того, чтобы идти в систему и толкать вал, выходит через пробитую обшивку наружу. Огонь из топки попадает в свою очередь в отделение с паром и разрушает своей температурой перегородки…
Топка или камера сгорания, представляет собой две вложенные друг в друга стальные коробки: топка и кожух. Между ними находится слой пара под давлением в десятки атмосфер, который и является движущей силой паровоза. Температура от сгоревшего угля может достигать в топке 700 °C. Температура пара 300 °C.
Решение в такой ситуации может быть только одно – через дверцу изнутри топки, залепить специальной глиной пробоины. После этого забить деревянные чопики снаружи и тогда у паровоза частично восстановится давление, которое позволит двигаться хотя бы малым ходом. Я доложил командиру о повреждениях и высказал своё мнение о том, как их устранить. Попросил в помощь двух бойцов. Пока я готовил смесь и собирал бушлаты у всего экипажа (хорошо, что была зима), матросы поливали уголь водой. Потом открыли дверцу топки и начали закидывать мокрый уголь. Температура упала градусов до трёхсот, но ранее заброшенный уголь продолжал гореть. Воду в топку лить нельзя – будет гидроудар. Попробовал с помощью кочерги залепить глиной повреждения, но она не хотела лепиться к стенкам котла. Время уходило, тогда я принял только одно возможное решение. Надев на себя двойные рукавицы, двойные штаны и два бушлата, попросил обмотать мне ещё одним бушлатом голову и стянуть ремнями. Потом попросил облить меня холодной водой. Не теряя времени, взял ведро, в котором была глина и полез в топку.
Из воспоминаний Евгения Игнатьевича Матюша, помощника машиниста БП-5 «Железняков»
Последствия попадания снаряда были устранены, но вылезти самостоятельно из котла Евгений Игнатьевич уже не смог – потерял сознание от полученных сильнейших ожогов. Его вытащили. Давление было восстановлено. Пути тоже. «Железняков» успел выйти из-под обстрела, вернуться, пополнить боезапас выгрузить раненных и обожженных. И, абсолютно неожиданно для гитлеровцев, на полном ходу ворваться на уже занятую фашистами станцию «Мекензиевы горы». Там, на станции, в упор расстрелял и уничтожил всю вражескую технику вместе с пехотой. Навязал и выдержал четырёхчасовой контрбатарейный бой и тем самым позволил развернуться 79-й стрелковой бригаде морской пехоты.
Напомню, что:
состав имел 4 броневагона
огонь могли вести одновременно 16 пулеметчиков.
Немцы не ожидали появления подбитого ими «Зеленого призрака», ведь они думали, что он ими выведен из строя! Так «Железняков» ещё раз подтвердил своё прозвище у немцев, которые снарядили после этого за ним самую настоящую охоту!
«Железняков», кстати, по сей день встречает на вокзале всех прибывающих в Город-Герой Севастополь. Конечно, это не сам бронепоезд, это лишь его бывший вспомогательный паровоз Эл – 2500. Он был восстановлен и до 1967 года водил поезда по Крыму. Позже его передали Музею героической обороны освобождения Севастополя. В город-герой его доставила фронтовая паровозная бригада: машинист М.В. Галанин, помощник – Е.И. Матюш, кочегары – В.Г. Иванов и Ф.Ф. Черкашин.
1990-е годы к паровозу присоединили железнодорожную арт.установку ТМ-1-180, она воевала в Финской войне, потом до 1944-го в составе артиллерийской береговой батареи возле Туапсе. С 8 мая 1990 года она установлена с паровозом бронепоезда «Железняков»
На боевое задание БП-5 выходил так. Сначала работала разведка на бронедрезине. Если были повреждены пути – работали сапёры.
Потом выкатывался по железной дороге из укрытия (тоннели, узкие скалистые участки) бронепоезд, занимал боевую позицию, и немедленно открывал огонь по уже намеченным ориентирам. После окончания боевой работы, также быстро отходил в укрытие.
Первым командиром был капитан Саакян, через месяц его сменил лейтенант Чайковский, а в дальнейшем командование бронепоездом на себя взял М.Ф. Харченко.
В декабре 1941 года «Железняков» доставил новые стволы на Тридцатую Бронебашенную Батарею. 30-я ББ и 35-я ББ были основной силой в обороне Севастополя, но у тяжелых дальнобойных орудий исчерпался ресурс, потому требовалась срочная замена для продолжения обстрела гитлеровцев.
Основным вооружением были две двухорудийных башенных установки МБ-2-12, с 305-мм орудиями. Дальность стрельбы 27 980 метров. Скорострельность 2 выстрела в минуту. Четыре орудия 30-й ББ (с севера) и ее близнеца – 35-й ББ (с юга) прикрывали Севастополь от обстрела с моря.
Вес 305-мм снарядов – 470 кг.
Диаметр Башни БМ-2-12— 11 м; высота – 2,25 м; длина ствола орудия – 16 м; вес ствола орудия – 50 тонн; вес всей башни – 1000 тонн; толщина брони, включая дверь – 305 мм.
Для замены стволов орудия и проведения ремонта башен на батарее был предусмотрен специальный 75-тонный железнодорожный подъемный кран.
После ремонта в январе 1942 года БП-5 получил новые автоматические пушки и 120 мм минометы. «Зелёный Призрак» за январь-февраль 1942 года уничтожил:
батарею орудий большого калибра,
13 пулеметных точек вместе с расчетами,
9 дзотов,
6 блиндажей,
3 самолета,
12 автомашин
полторы тысячи солдат и офицеров.
15 июня 1942 года он накрыл огнем бронетанковую колонну врага на марше, уничтожив три танка.
Бронепоезд сражался до 26 июня, совершив с момента вступления в строй (то есть с начала ноября 1941 года) 140 боевых выходов.
Третий штурм Севастополя. Немецкая разведка таки смогла узнать, что БП-5 будет стоять 27 июня в Троицком тоннеле. Последовал массированный авианалёт на тоннель и часть сводов обрушилось прямо на «Железняков». Повреждённые платформы отцепили и выйти смог только паровоз и бронеплатформа.
Как сдали Севастополь
3 июля 1942 года Совинформбюро дало сводку о потере Севастополя и эвакуации всей армии из Севастополя в Новороссийск. Битва проиграна, но оборона Севастополя войдёт в историю Отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких её страниц. Севастопольцы раз и навсегда обогатили славные боевые традиции народов СССР. В боях за Севастополь в 1941-42 годах фашисты потеряли ранеными и убитыми около 300 тысяч человек (потерями на войне считаются солдаты, которые выбыли из строя – убитыми – это безвозвратные потери, и ранеными – это возвратные потери). Но я вам опишу то, чего нет в учебниках по истории, то, о чём не говорят ветераны, и то, что вы не услышите по радио и телевизору…
Почему на двести пятидесятом дне обороны города-крепости была озвучена командующим СОР просьба о разрешении бегства с боевого непотопляемого авианосца только командного состава, причём только старших офицеров?[12 - Вместо организации обороны Херсонесского полуострова, куда стекались отступающие войска, 30 июня 1942 года, рано утром, командующий СОР (Севастопольский Оборонительный Район) вице–адмирал Октябрьский отправил донесение командующему Северо–Кавказским фронтом маршалу Будённому:«Противник ворвался с северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия принимают характер уличных боёв. Оставшиеся войска сильно устали, ярко выражая апатию. Резко увеличилось количество самоутечки, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое снижение нашей огневой мощи; надо считать, в таком положении мы продержимся максимум два–три дня.Исходя из данной конкретной обстановки, прошу вас разрешить мне в ночь с 30.6 на 1.7.1942 года вывезти самолётами «Дуглас» 200–250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал–майора Петрова».В итоге – в ночь на 1 июля 1942 года с мыса Херсонес самолётами и подводными лодками благополучно эвакуировалось большая часть командования, политотдел и штаб (в том числе и генерал Петров) и всё партийное руководство Севастополя. Остаткам войск СОР (во главе с командиром дивизии генерал–майором Новиковым) было приказано «Драться до конца»!]
Трудно понять логику командующего обороной Севастополя адмирала Октябрьского. Профессиональный моряк с детства, он отлично знал, что капитан покидает корабль последним. Должен покинуть последним. Должен…
Но почему он пошёл на такой позорный шаг, решив убежать первым, прикрываясь тем, что надо эвакуировать весь командный состав?
Позже, уже после войны, он оправдывал свои позорные действия стремлением спасти флот и командование, но никак не комментировал потери самой боеспособной армии на тот момент. Армии, которая могла воевать с фашистами голыми руками. Увиливал от вопроса, почему он также отдал на растерзание гитлеровцам десятки тысяч безоружных защитников города, которые работали в госпиталях, военных заводах, ремонтных мастерских?
Адмирал Октябрьский получил «добро» из Москвы, зачитал телеграмму и приказал:
Весь старший офицерский состав армии и флота должен был оставить свои боевые части, приготовиться (лично) к эвакуации и сосредоточиться в районе Тридцать пятой береговой батареи (35ББ). Генералу Петрову тоже подготовиться к эвакуации. Другой приказ назначал руководителем обороны генерала Новикова.
Приказ генералу Новикову гласил: «Драться до последнего, и кто останется жив, должен прорываться в горы к партизанам».
Всю армию было решено бросить на растерзание противнику, что он впоследствии и сделал. Эвакуация командования самолётами, подводными лодками и сторожевыми катерами была спланирована и началась 30 июня в 21:00.
Севастопольский оборонительный район вмиг стал обезглавлен. Бегство такого количества командного состава привело к полной деморализации всей, почти стотысячной армии и к полному развалу обороны города. Началось беспорядочное отступление армии вслед убегающим командирам.
Участник обороны Севастополя Пискунов потом заявил в адрес адмирала: «У всех нас было общее настроение, что нас сдали в плен. Мы могли воевать и драться. Многие от обиды и горечи плакали».
Начались эпизодичные уличные бои и в течение 1 июля 1942 года армия откатывалась к району 35ББ, а немцы шли за ней по пятам. Все выжившие члены экипажа БП-5 «Железняков», во главе с командиром Михаилом Харченко вместе с оставшимися войсками севастопольского оборонительного района отходили к мысу Херсонес и 35-й Береговой батарее.
Брошенным на произвол судьбы войскам поставили последнюю боевую задачу – прикрыть район эвакуации командования. Оставшихся солдат, матросов и гражданских, ожидал разгром, гибель или плен. На берегах бухт Казачьей, Камышовой и Круглой все с надеждой ждали «эскадру». Слово «эскадра» было самым ходовым в той массе обреченных, которые верили, что их эвакуируют. У них до самого конца не укладывалось в голове, что командиры их бросили и помощи не будет.
Среди оставленной без командования армии защитников Севастополя находились и бойцы Приморской армии, организованно эвакуированные в октябре 1941 года из города Одессы. В Севастополе же ничего подобного не планировалось.
Эвакуация Приморской армии из окруженной Одессы была примером тщательно подготовленной и проведенной 15 октября с 19.00 до 05.00 часов практически без потерь операции. Отход армии прикрывали арьергардные батальоны, усиленные артиллерией. Перед отходом был нанесен удар по противнику артиллерией армии, бронепоездами и кораблями флота с имитацией наступления. Войска по плану покидали позиции и с тяжелым вооружением погружались на заранее расписанные корабли. После погрузки корабли покидали порт и уходили в море. Арьергардные батальоны по графику отходили в порт и на баркасах доставлялись на корабли. Для эвакуации и была задействована целая эскадра (более восьмидесяти кораблей различного назначения), прикрывали отход боевые корабли Черноморского Флота и сорок истребителей. За время перехода был потоплен только один транспорт, на котором погибло 16 человек. Было эвакуировано 4 дивизии с полным снаряжением, 38 тысяч человек, 570 орудий, 938 автомашин, 34 танка и 22 самолёта, и 20 тысяч тонн боеприпасов. И почти в полном составе они остались защищать Севастополь.[13 - 28 августа 1941 года начался прорыв из Таллина в Кронштадт основных сил Балтийского флота и сухопутных войск, которые обороняли эстонскую столицу. В историю эвакуация кораблей и вспомогательных судов вошла под названием «Таллиннский переход». В начале Второй Мировой войны Таллин был основной базой Балтийского флота. В результате поражения советских войск в ходе стратегической оборонительной операции в странах Балтии возникла угроза захвата столицы Эстонии. В июле 1941 года передовые части немецкой группы армий «Север» вторглись в Мярьямаа, и, хотя Красной Армии удалось оттеснить нацистов, близость фашистской армии к Таллину была очевидна. 23 июля немцы возобновили наступление, а 5 августа перерезали железнодорожные пути из Таллина в Ленинград. Через 2 дня советские войска в районе Таллина были отрезаны от основных сил Красной Армии. 20 августа немецкие части возобновили наступление и достигли окраины Таллина, что совпало с их поворотом к Ленинграду. Для обороны Ленинграда потребовались силы, и 26 августа Ставка Верховного главнокомандования приняла решение перевести флот и гарнизон Таллина в Кронштадт и Ленинград. Почти сразу стало ясно, насколько оно запоздало. Уже на следующий день немецкие войска ворвались в Таллин. Эвакуация началась 28 августа. Военные корабли, торговые, пассажирские и вспомогательные суда покинули таллиннский рейд и направились в Кронштадт. Отступление происходило под сильнейшим огнём противника, в большой спешке, с неоправданной потерей личного состава и военного имущества. С огромными потерями и жертвами произошёл и вывод военно-морских сил из города. В нём участвовало около 100 военных кораблей и 67 транспортных и вспомогательных судов с войсками. Официальная история военно-морского флота рассказывает о 62 потерянных военных кораблях и судах, а цифра потерь в личном составе варьируется от 5000 до 15 000 погибших. По мнению некоторых современных историков, Таллиннский переход является самым трагическим событием в истории Балтийского флота. Однако, несмотря на большие потери, его задача была выполнена. Основной отряд боевых кораблей прорвался в Ленинград и оказал помощь в обороне города.]
35ББ была переполнена комсоставом армии и флота пережидая бомбежку в подземелье. У входа стояли часовые, заграждая проход для младших офицеров и простых солдат. Батарея эта имела свой подземный, скрытый выход к причалам. Часть командиров уже уплыла или улетела, а часть ожидала эвакуации. Всё бы ничего, но не учли стихийную реакцию на бегство командования, негодующей, скопившейся на плацдарме массы бойцов, которые и получили приказ – прикрывать посадку командиров в транспорты для бегства.
Глубокой ночью адмирал Октябрьский в сопровождении штаба по подземному ходу (под охраной автоматчиков НКВД) вышел на аэродром.
