Жора снял ей квартиру в огромном городе с панорамными окнами и видом на реку в нескольких уровнях, с прекрасной мансардой, с балконом, и даже с собственным бассейном.
Несколько раз в неделю к ней приходила уборщица и меняла постельное белье, чистила унитазы и мыла полы.
Няня заботилась о ее сыне.
А сама Соня занималась только собой и бродила по магазинам, покупая красивые шмотки. Или сидела в кафе или в салонах красоты. И поддерживала свою фигуру ежедневными тренировками, поскольку после родов не имела той свежести, которая есть у ее соперниц.
А конкуренции Соня боялась, это естественно. Сколько вокруг подрастающих школьниц, которые хотят красиво одеваться, вкусно питаться и отдыхать на дорогих курортах, а не где-то в дыре.
Самым приятным бонусом в этой жизни для Сони были многочисленные поездки с ее покровителем в разные уголки планеты, а он был с ней щедр и выполнял все ее капризы.
И потому она ему была благодарна.
Частенько у нее останавливался на ночь сам Давид, который пристроил ее так удачно к своему родственнику. И она, разумеется, была не против. Поскольку тот тоже приходил к ней не с пустыми руками, а с очень дорогими подарками или расплачивался деньгами.
Жора так же мог попросить, чтобы она согласилась принять у себя еще какого-то родственника или земляка. И Соня не могла отказать ему в этой просьбе, понимая, что она к дорогой жизни привыкла.
И не хочет лишиться качественного ухода, сумок, платьев и красивого отдыха в хороших отелях.
Одна мысль, что ей придется когда-то работать, например, в душном офисе, сидя среди оравы коллег-змей, приводила ее в ужас.
Нет. Соня не готова была расстаться с той безмятежностью, которую обеспечивал ей Жора. И пусть все его компаньоны, которых он поставлял своей подопечной, были не совсем приятными.
Но эта молодая женщина вдруг осознала, что пока она хороша и молода, этим нужно пользоваться. И улучшала свою внешность, как могла, чтобы выглядеть сексуальнее, краше и быть востребованной среди друзей Жоры.
И, когда ее нашел Ваня, который не обнаружил свою любимую в том бабушкином доме, в котором они когда-то жили, то от той его Сони мало чего осталось.
Перед собой он увидел полностью изменившуюся женщину, холодную, отстраненную, хорошо одетую и ухоженную. С новыми скулами, подбородком и губами. С другим носом, цветом волос и манерами.
Это была совершенно чужая Соня, которая уже и Соней себя не называла, выдумав себе новое имя Анжелина.
Конечно, в этой новой жизни неуклюжий Ваня, у которого не было ни денег, ни амбиций, а только проблемы в семье и с законом, Соне или, точнее, Анжелине, он был уже не нужен.
И она пригрозила ему тем, что если он от нее не отвяжется, то она попросит, чтобы охрана с ним разобралась.
Ничего общего с тем временем, когда Соня жила с туалетом на улице и во дворе, заросшим сорняками, не хотела иметь.
Когда постоянное безденежье брало ее за горло. И когда она униженно ждала пособий, которых хватало только на ресницы и ногти.
Когда соседки поливали ее грязными словами за то, что мужчины, которые ее насиловали, распускали о ней чудовищные слухи.
Теперь никто и никогда не будет так унижать Соню. И говорить о ней каки-то позорные вещи. Поскольку она давно уже живет в другом мире, высоко и далеко в буквальном и переносном смысле.
А все эти счастливые жены и матери, типа Златы, пусть забирают своих недотеп мужей и мучаются с ними всю оставшуюся жизнь.
Впервые за долгое время Соня была благодарна Злате за то, что та буквально выжила ее из провинции, изводя своими преследованиями и идеей испортить ей жизнь.
И не только не испортила, а, наоборот, эту жизнь ей, Соне, улучшила.
Еще больше Соня радовалась тому, что не согласилась выйти замуж за этого недотепу Ваню, так влюбленного в него, но совершенно не перспективного.
С которым бы она снова была бы в долгах, ела бы жареную картошку, отдыхала бы у моря, лежа в тесноте на коврике среди туристов, и не могла бы купить своему сыну то, что он просит у нее каждый день в магазинах.
Об этом размышляла Соня, сидя в прохладном кафе и потягивая из трубочки очень вкусный коктейль. И жалея еще об одной вещи – зачем ей алименты на сына от Вани, если с того и взять то нечего?
Куда выгоднее признаться Давиду в том, что Левушка – его сын. Пусть содержит и его, как эту свою ненаглядную дочку Гаянэ.
Которой уж точно не приходится за колечко или сумочку облизывать вонючих стариков.
Если кому и завидовала надменная Соня, вдруг ощутившая себя королевой жизни, так это дочке Давида, которая родилась с золотой ложкой во рту, в отличие от нее.
И имела с младенчества все, что только пожелает. А Соня росла с бабушкой и всегда чувствовала себя униженной в этих дешевых вещах и тогда, когда одноклассники собирали для нее деньги на какое-то мероприятие, поскольку ее бабушка – опекун лежала в больнице и не могла ничем ей помочь.
Перед глазами Сони промелькнуло все ее детство с издевательствами одноклассников, с насилием и дурной репутацией.
Сава Богу, у нее теперь другой статус. И есть деньги. А как она их заработала, это не важно.
Пусть, кто не без греха, кинет в нее камень.
8. Что помогает при тяжелых болезнях
Злата впервые в своей жизни находилась одна в санатории, далеко от своей семьи, которой, по сути, никогда и не было. Двигательные функции потихоньку к ней возвращались, но речь была не такой уже выразительной, когда она могла читать несколько лекций подряд.
В одной стороне тела чувствовалось некоторое онемение, и врачи предупреждали, что это может и не пройти. Но ей нужно быть по возможности активной, чтобы мозг не забыл, как держать ложку в руке, ручку и думать.
Все мысли Златы растекались каким-то плавным пятном, и сосредоточиться на чем-то одном она не могла, отвлекаясь и забывая иногда самые простые слова. Но беспокойство, такое мучительное и постоянно преследовавшее ее, ушло.
Наоборот, на его место уселось почему-то безразличие. Наверное, от препаратов, которые все еще принимала Злата, чтобы восстановить свое здоровье после инсульта.
А так же посещала весь список тех процедур, которые ей были показаны для реабилитации. Но все равно еще сильно уставала, двигаясь медленно, иногда с ходунками, а иногда с помощью волонтеров, которые сопровождали ее на прогулки в парк.
Никогда раньше Злата не могла позволить себе просто сидеть на лавочке и смотреть на безмятежную природу – уголки гор, которые закрывала дымка вдалеке, лес, обнимавший холмы, реку, которая была прохладной и бурлила, и белок, которые доверчиво выходили из своего укрытия к отдыхающим.
Моя сестра всегда была чем-то занята, куда-то спешила, стремилась, строила планы, а сейчас не могла записать в блокнот по пунктам свой распорядок дня, поскольку руки не слушались ее. И все, что она могла сделать, так это отметить кружочком те процедуры и визиты к врачам, которые она уже прошла.
Злата всегда считала безделье большим злом, а неряшливый внешний вид – элементарной ленью и неорганизованностью. И когда-то занижала балл студентам только за грязные волосы.
А сейчас она сама была не накрашенной, одутловатой от лекарств, рыхлой от долгого лежачего образа жизни и бледной от слабости.
Но собирала всю волю, как говорят в кулак, чтобы поухаживать за собой – почистить зубы, умыться и хотя бы просто расчесать волосы.
В реабилитационном центре было хорошо – никто не беспокоил Злату бесконечными звонками и не теребил очередным заданием, ни руководство ВУЗа, ни назойливые студенты, у которых были вечные долги по ее предметам, ни их родители, которые пытались договориться за своего сына или дочку и сунуть принципиальному педагогу взятку.
Вдруг Злата почему-то вспомнила про те деньги, которые должна была Давиду, но он их не требовал, наоборот, кажется, когда приезжал к ней в больницу, долг простил. Что ее, конечно, удивило. С чего бы вдруг такое благородство?
Знала так же Злата и про то, что Урсула потеряла своих близнецов, но почему-то не переживала об этом. А испытывала даже облегчение, собираясь снова отправить свою дочь в школу.
Марк был надежно пристроен к бездетной родственнице, и о нем она переживала меньше всего. Что может произойти плохого в деревне, где все друг друга знают?
