– Хочу, Ростик. После юбилея больницы. Мне Юля рассказала. Я же тоже приглашена? Все будут с женами?
– Да. Можешь заняться поиском наряда. То платье в цветочек было очень милое. Выбери что-то похожее.
Ага, ща-ас. Я куплю соблазнительный наряд. Сделаю макияж, укладку, яркий маникюр… Твоя Милаша облезет от ревности при виде меня.
А потом я сбегу от вас…
Нужно срочно найти работу. Немедленно!
Мою посуду, вспоминая фамилии однокурсников. Наверняка кто-то из них владеет частной, ветеринарной клиникой и может принять меня?
В крайнем случае я могу устроиться в санитарный надзор.
Рост уходит в гостиную, а я опускаюсь на стул и погружаюсь в отвратительный мир переписки мужа…
«Дарина, я сделала скрины его переписки с любовницей», – пишу подруге.
«Отлично. Но и в этом случае он может все отрицать. Эта дрянь называет его по имени?»
«Да».
«Это хорошо. Ростислав – редкое имя. Ему не отвертеться. Ты нашла брачный договор?».
«Черт. Нет. Но я узнала кое-что новое. Меня хотят упечь в пансионат для душевнобольных».
«Ужас. Надо валить от них, Лид. И поскорее».
Глава 8.
Лидия.
Они хотят свести меня с ума… Избавиться. Не понимаю я их мотивов… Вот зачем? Изменять, юлить, покрывать, вместо того, чтобы выпалить все в лицо…
Но я ведь тоже молчу, так?
Мне некуда идти. И терплю я из-за Ванечки… Он – все, что у меня есть. Все, что принес мне брак…
«Лидочка, я договорилась с адвокатом. Завтра в полдень он ждет тебя в кафе на Спасской. Контакты и точный адрес скину», – пишет Дарина.
Я обязана отыскать брачный договор. Вывезти кое-что из вещей к маме, да и из Ростика выудить побольше денег.
Когда-то давно я сама определила сумму, которая бы меня устроила. Смотрела на мужа влюбленными глазами, глуповато хлопала ресничками и отказывалась, отказывалась… Салоны красоты? Нет, я от любви прекрасна, мне они без надобности.
Маникюр, массаж? В топку. А Елена Васильевна поддакивала, хвалила меня за бережливость и сдержанность. Тогда я, идиотка, все за чистую монету принимала.
«Кожа у тебя, Лидочка, как персик! И косметика не нужна. А уж о салонах красоты до сорока лет забыть можно».
Да, мне есть, чем гордиться. Не только кожей. Волосы у меня тоже густые и длинные от природы.
В полной задумчивости провожаю родственников на работу. Пока Ванюшка рисует, готовлю кашу и омлет для мужчин, диетические сырники с мукой из бурого риса для свекрови…
Уходят они довольные. Оставляют меня одну, ни о чем не подозревая. Разговоров о санатории больше не заводят.
– Малыш, хочешь, я «Барбоскиных» включу? Посмотришь?
– Да.
Остервенело жму на кнопки пульта. Удостоверившись, что сынок спокойно уселся на диван, поднимаюсь по лестнице в кабинет.
Ключа на картинной рамке нет…
Внутри все в тугой узел скручивается от странного предчувствия. Наверное, они заметили, что его кто-то трогал? Нет… Елена Васильевна никогда бы не смолчала. Что делать? Думай, Лида…
Сдавливаю виски пальцами, словно это впрямь поможет мне соображать лучше.
Антон Олегович завтракал в домашнем пуловере с карманами. Может, оставил ключ там? Смех Ванюшки, доносящийся из гостиной, немного меня отрезвляет.
Отыскиваю кофту свекра в их спальне. На мое счастье, ключ в кармане.
Возвращаюсь к кабинету, затаив дыхание, и тихонько вхожу…
На экране его компьютера теперь не только «Нирвана»… В поисковой строке – десяток санаториев для психически больных… «Светлый путь», «Зеленый лес» и тому подобное…
"Опека, оформить опекунство над несовершеннолетним…"
– Господи… Дай мне сил все это выдержать, – шепчу в пустоту.
Они точно хотят женить Роста на ком-то другом… Оставить Ванюшу в своем доме, а от меня избавиться…
Надо молчать о разводе. Во всяком случае пока… Иначе, мне через минуту укажут на дверь…
Я помню пароль от сейфа. Странно, но однажды свекр попросил принести ему важные документы. Вот так запросто, представляете?
Набираю цифровой код, чувствуя, как между лопаток набухают капли пота от волнения.
Дверка открывается. Внутри деньги. Много денег, очень… Один пухлый сверток обернут бумагой и подписан – «Лиде от В.Ф».
Хм… Василий Федорович оставил мне деньги? Я ничего не знала об этом. Он просил меня его выслушать, шептал что-то, звал… За минуту до смерти плакал, умоляя Елену позволить ему со мной попрощаться… Однако она осталась непреклонной…
Он умер на ее руках… Той, кто навещала его от силы раз в месяц, грубила, затыкала, когда он ненадолго приходил в себя и вспоминал юность…
Господи, дядя Вася, неужели, вы для меня это отдали? Сколько же там? Пересчитываю деньги. Два миллиона крупными купюрами… Фотографирую сверток и отыскиваю наш с Ростом брачный договор. Все его страницы тоже запечатлеваю на камеру смартфона. Распечатаю где-нибудь в городе.
Других документов в сейфе нет. Кое-какие драгоценности Елены Васильевны, наградные медали дяди Васи, полученные во времена ВОВ.
Запираю двери и отношу ключ в карман кофты свекра…
– Мамуль, нальешь чай? – улыбается сынишка, завидев меня.
