– А кто он? – глухо произносит он.
– Та-дам! А вот и ужин, – восклицает Крис, заслышав звонок домофона.
Копошится в прихожей, принимая пакеты с едой.
– Темушка, помоги мне накрыть на стол. Я не умею готовить, Виола, – манерно закатывает глаза она. – А ты?
– Я умею. Особенно мне удается яичница, – не удерживаюсь о шпильки в адрес Суркова.
– Простите, мне нужно покормить дочь. Кормление грудью в общественных местах не считается сексуальным вызовом. Так что вы не обращайте на меня внимание.
Выкуси еще раз, Темушка… Тебе нравились мои сиськи. И не спорь…
Алиска удивленно распахивает глазки, когда я предлагаю грудь. В это время она ест прикорм, а тут я… На щеках Суркова расцветает румянец, когда я вытаскиваю внушительных размеров грудь и предлагаю малышке.
Она захватает сосок и трогает меня ладошкой.
– Прости, Ви… Можно мне… Я хочу посмотреть, можно? – спрашивает он, опускаясь на корточки возле моего стула.
– Может, ты мне поможешь? – с едва уловимой ноткой разрежения просит Крис. – Бокалы для сока на антресолях.
– Возьми обычные чашки, – не отрывая от малышки взгляда, произносит Артем.
Алиса беспокоится, замечая пялящегося на нее незнакомого дядьку, и выпускает сосок. Сурков все видит… Краснеет, но не отворачивается. Трогает ее за нежную, липкую от молока щечку, гладит волосы. Что ты с нами сделал, дурак? Зачем все… так? Так больно… Мне больно видеть тебя с другой, играть роль добренькой и понимающей мамаши… Я буду тебя провоцировать, так и знай… Ты не заметишь этого. Поверь, моей хитрости хватит, чтобы вернуть себе жизнь и поставить тебя на место…
– Ты не рассказала, кто твой мужчина?
Глава 8.
Виолетта.
– Ой… А давай я приготовлю свой фирменный омлет, – широко улыбаюсь я.
Так приторно, что самой противно становится. Но Крис не замечает этого… Выдавливает ответную улыбку и растерянно поворачивает голову к Артему.
Я уделаю тебя, Темыч… Она не умеет готовить – я делаю это замечательно. Танцевать не умеет – а я гибкая как лань… Ну, вы поняли? Сурков ощутит контраст между нами и свалится в пропасть сомнений… Он любит эту выдру? Тогда мои усилия не принесут ничего, кроме досады. Он и не заметит разницы… А если нет – будет колени стирать, пытаясь меня вернуть… А я еще подумаю, возвращаться ли?
В груди расползается жар, когда я наблюдаю за ними. Артем нюхает Алису, целует ее в щеки, тараторит какую-то детскую игру. А маленькая предательница хохочет, изредка поглядывая на меня…
– Кристинушка, милая, я хочу отблагодарить вас за доброту и гостеприимство. Спасибо тебе за понимание и теплый прием. Ну и… Хорошее отношение ко мне и Алисе. Я приготовлю омлет. Может, Артем захочет поздний ужин? Или его можно положить в пластиковый контейнер и разогреть утром.
– Ну…
Вот так, дорогуша. Истинные эмоции из тебя можно выдавить только через лютый треш. Не ожидала такого? Думала, я буду скромно сидеть и молчать?
– Я не против омлета, – подает голос Сурков, переводя на меня взгляд. – Не наелся суши.
Знаю я, какие он любит омлеты… Те, что я толком не умею делать. Не было возможности натренироваться.
Крис беспомощно отступает. Я бойко режу зеленый лук, ветчину и помидоры. Обнаруживаю в морозильной камере грибы… Не понимаю, зачем так забивать холодильник? Когда ни черта не готовишь…
По воздуху разносится восхитительный аромат. Но Суркова, похоже, отвлечь от мыслей о моем мужике может только ядерный взрыв – он садится за стол и, не спуская с рук Алису, монотонно повторяет:
– Кто твой мужчина? Я должен знать.
– Сергей Урусов, майор полиции. Он сделал мне предложение, но я пока не ответила. Думаю.
Врать легче, смотря на Крис. У нее это делать хорошо получается, а я чем хуже?
– Хм… А почему сомневаешься? – вздыхает сухо.
– Потому что я не одна. Есть Алиса. Мне нужен надежный мужчина, способный прокормить семью. И тот, кто не обидит мою дочь.
– Судя по тому, как вы одеты, с деньгами у майора плохо, – не удерживается от колючки Сурков.
– Я не беру его деньги, вот и все. Не ищи скрытых мотивов, Артем.
– И от меня не возьмешь? Я отец Алисы и…
– От тебя возьму, почему нет? На алименты я не претендую, сколько захочешь, столько и будешь нам отстегивать, – с ноткой стервозности добавляю я.
Бедная Крис… Язык тела кричит, что ей тошно от нас. Пришли тут какие-то бродяги, да еще и на деньги ее жениха претендуют!
– Темушка, ты омлет будешь?
– Да, с удовольствием съем.
Любил бы Крис, отказался от еды чужой женщины… Ну, если только она не мама или теща (сестра, дочь – нужное подчеркнуть).
Пока Тема с аппетитом ест мою стряпню, меняю Алисе подгузник, монотонно рассказывая Кристине, как подмывать ребенка.
– Какашки нужно убрать салфеткой, а потом подмыть попку под струей воды в раковине. Смазать специальным кремом под подгузник.
– Угу… И часто она какает? – морщится Крис и закрывает нос пальчками. Да, доченька, спасибо тебе, помогла маме.
Снова улыбка на лице, а в глазах – Арктический холод… Не готова она становиться нянькой чужого ребенка.
– Очень часто. Дети на ГВ делают это чаще тех, кто питается смесями. ГВ – это грудное вскармливание. Пожалуй, на сегодня достаточно? Спасибо еще раз, Крис, – давлю любу и прошу Темыча вызвать водителя.
Крис остается на кухне и собирает со стола посуду.
– Завтра и послезавтра я работаю допоздна. Приезжай в четверг, ладно? Можешь мужчину своего прихватить? Считаю, что ему нужно со мной познакомиться. Он… Он живет с тобой?
– Нет. Я же не сказала ему да? Как Кристина. Кстати, могу провести для нее пару уроков готовки. Или индивидуально позаниматься танцами, например? Я правда… очень благодарна. Она станет гораздо гибче. Честное слово…
– Барби, ты темная лошадка, – с улыбкой произносит Артем. – Спускайтесь, водитель встретит вас на крыльце. И не нужно Кристине никаких уроков. Я ее и так люблю.
Так близко… На расстоянии чувствую исходящий от него жар, аромат тела и волос. Он не изменяет любимой марке парфюма – все тот же селективный с нотками бергамота и пряностей. Задерживаю дыхание, когда он наклоняется, чтобы поцеловать Алису.
