– А… Прости, если лезу не в свое дело. А что с ней случилось?
– Погибла в аварии. В шкафу ее вещи. Не трогай их, пожалуйста.
– Я и не посмела бы… Погоди, я хочу спросить, почему ты не можешь… Другие женщины, они…
Вот же дура! Зачем я только заговорила об этом? Чеслав ясно дал понять, что он не заинтересован в отношениях. Наверное, я тоже… после пережитого в браке разочарования.
Но любовницы-то у него есть? Не могут не быть. Почему тогда он попросил меня помочь?
– Спрошу прямо: почему ты не попросил об услуге какую-нибудь свою… подружку? Любовницу или…
– У меня их нет, Дана, – спокойно отвечает он. – Видишь ли… Со смертью Леры я… Я не могу больше. Ни с кем. Наверное, это психосоматическая импотенция. Не стоит у меня – так яснее?
– Не понимаю… ты ведь молодой мужчина. Сколько тебе?
– Тридцать четыре. Дело не в этом… Я всегда любил и хотел только жену. Поверь, бывают мужчины, непохожие на твоего Андрюшу. Я до сих пор люблю Валерию.
Не хочу смущать Чеса… Я медсестра и кое-что понимаю в медицине. Так вот, Чеслав не выглядит как импотент. Высокий, широкоплечий, из воротника его рубашки торчат жесткие, курчавые волосы, да и голос у него низкий, с хрипотцой. Наверное, он лжет? Не может он не хотеть… Не верю я в это.
Почему меня это так волнует? Он волнует? Мужчина, влюбленный в покойную жену…
– А Ксюша? Откуда она взялась или это секрет?
– Не секрет. В прошлом году она позвонила в приемное отделение… Плакала, просила приехать и помочь ее маме. Пьяный отец в тот самый момент ее убивал… На теле женщины насчитали сорок ножевых ранений. И Ксюша видела это, представляешь?
– И как ты решил, что ей…
– Я пытался чем-то заполнить пустоту внутри, – вздыхает Чес, запуская руки в карманы брюк. – Не хотел жить как робот. Если с женщинами в моей жизни покончено, почему бы не позаботиться о ребенке? Я и собаку завел по той же причине. Дана, ты хоть немного понимаешь меня? – с нотками обреченности в голосе добавляет он. – Не осуждаешь, ведь…
– Я горжусь тобой, – улыбаюсь, поднимая на него взгляд. – В моей жизни так мало настоящих людей, Чес… Все, кто были рядом, предали. Мама за две недели ни разу не позвонила мне, а я не хочу звонить первой. Не желаю слушать истории о ее любовниках. Она ведь всю жизнь так…
– Не поверишь, но моя мама круче, – улыбается он.
Заполняет своим присутствием пространство комнаты. Мне становится трудно дышать – от ощущения собственной никчемности и пробуждающихся, ненужных чувств. Таких мужчин не бывает… Их нет в природе. И, уж точно, мне такой не достанется. Даже если Чес прямо сейчас скажет, чтобы я ушла, это принесет боль. Я успела привязаться… Влюбиться в него… А дальше будет только больнее…
– Она тоже…
– Она изменила папе восемь лет назад. Он ее безумно любил или любит, но… Живет сейчас с малолеткой вроде тебя. Прости.
– Да ничего. И ты общаешься с ними?
– Да. Я хотел познакомить тебя с отцом, хоть он и не поддерживает мое решение заботиться о Ксюше. Никто не поддерживает, но мне все равно… Я привык жить, как считаю правильным. И моя женитьба вызовет кучу ненужных вопросов. Я хотел попросить тебя, Дана. Ты можешь подыграть мне? Притвориться, что мы влюблены друг в друга?
Ох, Чес… Мне и притворяться не нужно…
– Тогда… – подхожу ближе и опускаю ладошки на его плечи.
Воздух между нами сгущается. Чеслав втягивает его через напряжённые ноздри и шепчет:
– Чего ты хочешь?
– Ты же попросил подыграть? Нам придется касаться друг друга, возможно, целовать. Я хочу попробовать. Я… Можно?
– Ты такая маленькая, Дана. И… Не в моем вкусе.
– А какой была Лера? – задвигая обиду поглубже, шепчу я. Глажу его плечи, скольжу ладонями по мускулистой, широкой груди. В низу живота тянет… Швы едва затянулись, а я черт те о чем думаю!
– Она была высокой блондинкой, а ты – миниатюрная, жгучая брюнетка. У нее голубые глаза, у тебя янтарные.
– Какие, прости?
– Янтарные, как у тигра. Разве никто тебе не говорил такое?
– Нет.
Поднимаюсь на носочки и касаюсь его рта приоткрытыми губами. Чес напрягается. Дрожь его каменных мышц вмиг передается мне… Не отпускаю его – целую, облизываю губы языком, пытаюсь проникнуть им в его рот, но… Безуспешно. Он позволяет себя целовать, но не отвечает. Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям… Мне нравится вкус его губ, запах, мягкость удлиненных волос… Хочу его… Разве такое возможно? Я только что рассталась с мужем, но хочу другого мужчину?
На мгновение мне кажется, что Чеслав что-то чувствует… Его дыхание сбивается, на висках проступают капельки пота…
Ползу ладонью по его животу и сжимаю пах. Ничего. Абсолютно… Выходит, он и правда… такой?
– Я же говорил. А ты думала, вру? – тоскливо протягивает он. – Довольно экспериментов, Дана. Думаю, при папе нам не придётся так усердствовать.
Он уходит, оставляя меня одну.
Распахиваю створки злосчастного шкафа, глубоко вдыхая затхлый запах чужих вещей – платьев, блузок, пальто… Внизу стоят коробки с обувью. Поглядывая на дверь, поднимаю крышку и подхватываю ботинки тридцать девятого размера… У меня тридцать четвертый. Я и правда совсем другая – непохожая на его жену. Без шансов, Дана… Вообще.
В двери стучат. Едва успею отпрыгнуть от шкафа и хрипло отозваться.
– Тетя Дана, идите кушать. Я сварила картошку. Если честно, мало что умею и…
– Спасибо, детка. Я обожаю картошку. А сметана есть?
– Да. А вы… Вы не сбежите?
– Не бойся, не сбегу. Помогу твоему папе.
– Я зову его Чес, не могу пока…
– Ничего, со временем сможешь. Идем?
Глава 8.
Чеслав.
Офигеть просто… Она меня целовала. Никому за два года не удалось, а Дана обняла мои плечи и коснулась губами.
До сих пор перед глазами стоит ее образ – тоненькой, хрупкой девушки с крошечными ступнями и янтарными глазами. И чего я так к ним привязался?
