О ведьмах, магистрах и «заколдованных принцах»
Оксана Крыжановская
Если ты одинокая женщина и живёшь в избушке в лесу – значит ведьма. Но я, между прочим, магистр земляной магии! Осталось только объяснить это деревенским, научить их обращаться ко мне правильно и не дёргать по каждому пустяку. А потом ещё и лесной нечисти, для которых ведьма – некий мост между мирами и помощник в магических проблемах. И, конечно же, Сени – неимоверно привлекательному мужчине, чьё умственное развитие, увы, остановилось на уровне ребёнка… Или не совсем?Дилогия. 1 часть.
Оксана Крыжановская
О ведьмах, магистрах и "заколдованных принцах"
Глава 1. О том, как ведьма… кх, простите, магистр завелась в деревне Путкино
– Так… мы проехали реку Вьюга и у Дули Старика повернули и ехали строго на юг до Бортомира. Потом вышли на северо-восточный тракт и, перейдя устье Ногат, свернули на север… И, судя по карте, уж как два часа должны быть в Путкино и ужинать в корчме… Тогда где мы?!
Я возмущённо уставилась в шоколадные глаза Герберы и потрясла картой. Лошадь обнюхала бумагу, недовольно всхрапнула и опустила морду к траве.
– Ну да, тебе-то что – еда прямо под ногами растёт, а вот мне уже осточертело есть солонину с сухарями, мыться в ледяной воде и спать на земле! Чёртов лес!
Магу земли, конечно, грех жаловаться на природу, но я была в дороге около двух месяцев и, малость, ненавидела всё вокруг.
А ведь когда-то я любила походы. Помню, когда училась в институте, с нетерпением ждала практические уроки. Мы тогда всем курсом на несколько дней выбирались в лесок за кафедрой земляной магии и учились чувствовать природу.
Хорошее было время. Спокойное.
– Так! – Я резко вскочила на ночи, чем напугала Герберу, и ударила себя по бёдрам. – Хватит киснуть! Да, время тогда было замечательное, но кто мешает мне сделать и будущее таким же? Вот доберусь до этого Путкино, поселюсь в милом домике на опушке Старого леса, буду выращивать овощи, катать закатки, а зимой писать мемуары или научные трактаты о своих прошлых экспериментах! Вот как заживу!..
Гербера к моему монологу осталась равнодушной. Вот если бы его услышала моя матушка – достопочтенная графиня Анастасия Рейвен, – то от шока вполне могла бы лишиться чувств… Или нет. Ведь родители даже не соизволили лично сообщить, что вычеркнули моё имя из семейного регистра. Передали депешу со слугой.
Ладно матушка махнула на меня рукой ещё в юности, когда вместо графских отпрысков меня больше интересовала теория графов*. Но вот отец… Он всегда поддерживал моё стремление к знаниям. Помог поступить в институт и спонсировал наши исследования… Он гордился мной.
Если бы только у нас всё получилось…
Махнув на лошадь рукой, я принялась собирать вещи, приговаривая под нос:
– Название тоже ещё… Путкино?.. Запуткино, чёрт бы его побрал!
С отвращением глянув на седло, я тяжело вздохнула и засунула ногу в стремя. От долгой поездки спица и шея нещадно ломили, а зад болел. Сейчас я просто мечтала о мягкой перине, горячем жаркое и кружке холодного кваса.
Гербера тяжело дышала, и я чувствовала ногами, как она мелко дрожит. Лошадь тоже устала: мы в дороге с раннего утра и делали всего несколько привалов. Но опять ночевать в чёртовом лесу мне не хотелось. Особенно когда до мягкой кровати оставалось совсем немного.
В желании отвлечься от гнетущих мыслей я принялась рассматривать деревья вокруг. Природа, конечно, была тут очень красивой, древней и словно окруженной ореолом тайны – Старый лес был совсем рядом. Не чета нашему леску подле академии с десятком ёлок, тремя яблонями и парой кустов смородины, которую обносили зеленцом. Нас окружали высокие буки, раскидистые клёны, пышные тисы, могучие дубы и множество других листовых деревьев. Некоторые уже поменяли окрас на жёлтый с красным, и листопад принялся выкладывать на земле расписной ковёр. Между ними виднелись кусты крушины и бересклета, жимолости и рябины, а возле огромного шиповника мы ненадолго задержались. Я набрала полненькие, спелые плоды в ладошку, а Гербера объела ветки прямо с листьями и колючками.
Было свежо и немного пахло палой травой. Птицы о чём-то звонко щебетали, деревья плавно раскачивал ветер, и листва на кронах шуршала. Этот звук мне всегда нравился и приносил какое-то умиротворение.
Осень выдалась на удивление тёплой, что меня, несомненно, радовало. Если бы во время моего путешествия шли дожди, то я давно бы забросила эту затею. Поселилась в каком-нибудь городишке и спокойно провела бы там зиму.
И потеряла бы столько времени…
Кого я обманываю, даже если бы шёл дождь, снег, град, я бы всё равно добралась бы до этого чёртового Запуткина!
Где-то вдалеке раздался собачий лай. Тропинка сузилась и запетляла, словно уж, обходя небольшое озерцо, а потом вывела меня к широкой дороге и, наконец-то, указателю.
«Путкино. Две версты»
Не поленилась, слезла с лошади, нашла грифельный карандаш и пририсовала «ЗА». Первый же дождь смоет мои художества, но зато на душе сразу стало чуть-чуть светлее.
***
Наконец-то добралась до деревни! С любопытством рассматриваю одноэтажные избы с покатыми крышами, отделённые друг от дружки на приличном расстоянии невысокими расписными заборами. Дома у кого были поменьше, у кого побольше, у кого вытянутые, но из каждой крыши торчала печная труба и из неё валил густой дым. И у каждой калиточки непременно стояла лавочка, а у некоторых даже две. Со столом в придачу. И у каждого был огород, а у заборов – клумбы, на которых всё ещё распускались цветы.
Странно только, что людей нигде не было. Даже когда я проезжала мимо одной хаты и на меня залаяла собака, которая, к моему удивлению, забралась на крышу, никто не выбежал на крыльцо. Я даже хозяев окликнула, чтобы вышли и сняли свою псину, отчего та стала только ещё больше нервничать и метаться у края. Испугавшись, что животное решит спрыгнуть прямо на меня, я поспешно пустила Герберу трусцой.
За два месяца мне доводилось проезжать много деревень, но сейчас мне казалось, словно я попала в место из сказки. А всё из-за украшений на избах.
Слава о мастерах по дереву из Путкино одно время стояла у всех на слуху. Помню, тогда в моду даже вошли деревянные украшения, но не продержались и сезон. А вот резные безделушки и статуэтки пользовались спросом до сих пор. Даже у меня была путковская шкатулка с секретом… Которую конфисковали с остальным моим имуществом. Но сейчас, глядя на избы, мне казалось, что до столицы доходили лишь крохи от перекупщиков по заоблачной цене. Перед моими глазами открылась прекраснейшая из всех видимых мне картин. Дома почти полностью были украшены красивой искусной резьбой: гладкой, почти неотличимой от картины; с прорезью, и в дырочки были вставлены кусочки разноцветной слюды или глины; выпуклой, к которой можно было прикоснуться и пощупать гладкую древесину; красивой и ажурной, отчего цветы казались волшебно-нереальными. Деревянные узоры были везде: и на ставнях, и на дверях, и на крышах, и на калиточках, и на скамейках со столами. У некоторых даже на заборах! Чаще всего изображали богов-родителей, цветы, птиц, животных и рыб, но попались мне и домики с более интересными картинами. У одного на входной двери плескались в озере русалки. Хвосты их сверкали чешуёй, а груди были прикрыты длинными волосами. Они улыбались и маняще тянули руки. На другом, прямо на заборе, плыл среди бушующих закрученных волн красивый трёхмачтовый корабль, а напротив него поднял из пучины свою длинную шею морской змей. Уверена, если походить тут и осмотреться внимательнее, то можно ещё много чего интересного найти. Но сейчас мне было не до этого. Безумно пахло пирогами с луком и яйцом, отчего болезненно урчал живот.
Возле одного из домов я, наконец-то, углядела людей. Спешилась, накинула поводья на луку седла и подошла к избе. Её ставни украшали рыжие лисы, которые словно гонялись за хвостами друг друга, а на верхней балке «сидели» белые квочки с бордовыми грудками, красными гребешками и женскими лицами. Выглядело это странно, но не отталкивающе.
На скамеечке у калитки сидели две деревенские женщины и о чём-то разговаривали. До меня долетели обрывки фраз:
– …милостивая Мать Марина!..
– …вот и я взмолилась, как увидела!..
Заметив меня, они замолчали. Одна была намного старше, низенькой и сухонькой старушкой с коричневыми пятнами на лице и крючковатым носом. Старуха так на меня грянула своими зелёными глазами, у которых один из зрачков затянула белая пелена, что я сразу вспомнила своего преподавателя по мировой истории – Василису Тихомировну. Она тоже была в возрасте, но обладала железным характером, тяжёлым взглядом и великолепным умением рассказывать. Ничего удивительного, что на экзаменах по её предмету получали не меньше третьей степени. Я же всегда тяготела к истории, поэтому и вовсе заработала первую.
Вторая женщина была помладше и попышнее, с выбеленным лицом, искусственным румянцем и красными, пухлыми губами. Она держала в руках огромный засохший подсолнух и так и застыла, не донеся пухлую семечку до рта.
– Пусть Мать Марина принесёт благо вашему дому, – поздоровалась я традиционной фразой.
Женщины с одинаковым изумлением оглядели мои кожаные ботфорты до колен, пурпурные велюровые кюлоты и чёрный камзол с золотыми пуговицами, на которых был выбит герб Великого института магии Аромской империи.
Наверное, им впервые довелось встретить барышню в мужском костюме.
Сами дамы были облачены в традиционную аромскую одежду: тяжёлые юбки-солнца до щиколоток, белые с вышивками по подолу, горловине и рукавам рубахи, шерстяные душегреи. На головах красиво уложены платки с ниткой бус и монеток, на ногах – шерстяные носки и лапти.
Все украшения на женщинах были деревянные, но так искусно выглядели, что не уступили бы ювелирным изделиям. В ушах у той, что помладше висели большие, в ладонь, серьги в виде пушистых хризантем, а на шее – фиолетовые бусы. На каждой бусинке был выструган цветочек василька, и это поистине была филигранная работа. На правой руке я разглядела брачный браслет из светлого дерева с аккуратной вязью рун, складывающиеся в традиционную клятву: «Навек и после всех век». У старухи серьги были в виде зелёных карпов с тёмными хвостами, а на груди – ожерелье, словно рыбные чешуйки легли друг на друга. Браслета не было. Это могло значить, что она или так и не вышла замуж, что для этих мест нонсенс, или была вдовой и время ношения траурного браслета уже закончилось.
Казалось, я попала в картину знаменитого художника «Две кумушки». Уж настолько фактурные были образы!
– Подскажите, пожалуйста, как проехать к постоялому дома? – спросила я, так и не дождавшись реакции на своё приветствие.
Ответила мне старуха, которая имела больший авторитет. Зелёные глаза под белёсыми бровями пристально посмотрели мне в лицо, а старческий рот скривился в насмешке.
– Значится так, – бодро зазвучал её голос с лёгкой хрипотцой, – поворачиваешь назад на север и едешь до северо-восточного тракту, по нему к Бортомиру. К утру наверняка доберёшься. Вот там и будет тебе ближайша постояльня. – Старушка издала странный протяжный звук. Одновременно он напоминал хихиканье и хрюканье. Никогда подобного не слышала и не горела желание услышать вновь. Звучало довольно противно.
– Корчма?
Кумушки одновременно помотали головами, а та, что помладше, принялась вновь щёлкать семечки.
Путкино располагалось на самом севере Аромской империи и было одним из трёх поселений, которые мирно соседствовали со Старым Лесом. Я, конечно, понимала, что места тут далёкие, но не думала, что настолько. С другой стороны, такая глухомань была мне только на руку.
