– Да знаю я…
Летчик отпустил лямки и упал вниз, перекатившись, со стоном поднялся на ноги.
– Блин… не очень приятное ощущение!
Потерев ногу в районе голеностопа, он сказал:
– Ладно, давай двигать отсюда по-быстрому. Путей у нас два: один на север к нашим – это километров 200, другой на восток к границе Дагестана – это около 30 километров. Куда рванем?
Саша ответил:
– Думаю, к границе безопаснее и ближе!
– Вот так и они думают и скорее всего, подходы к ней уже перекрыли.
– Все равно стоит попытаться! На север мы не пройдем, слишком много «духов», а на восток есть шанс. Чтобы нас выловить нужно не менее 1000 человек. Скорее всего, они не станут заморачиваться с этим. Выделят сотню, а там, как получится. Но мы лакомый кусок для них, это 100%
Сергей нахмурился.
– Ладно, давай попробуем. Направление на северо-восток, будем стараться не выходить на открытую местность. Только по лесу. Автомат с тобой? Отлично! Сейчас я свой заберу и рванем.
Сергей подхватил автомат и мартирку (миниатюрная ракетница, похожая на ручку, при взводе стреляет красной или белой ракетой) из НАЗа, и летчики побежали по направлению к деревне Ойсхара.
На открытую местность выйти все же пришлось. Впереди проходила просёлочная дорога, слева и справа от которой было поле с пшеницей. Осмотрев с опушки местность, Сергей, чуть пригнувшись побежал вперед. Саша за ним. В километре от них, с юга двигалось пыльное облако.
– Ложись!
Оба летчика упали в молодые побеги пшеницы, и, хоть, они еще в высоту не поднимались выше 40 сантиметров, достаточно надежно могли скрыть от глаз на расстоянии.
До дороги было метров 500, когда прямо напротив их места выхода из леса остановился УАЗик и 3-ри грузовых машины, откуда повылазили около 30-ти боевиков. Все остановились у края поля и стали вглядываться в лес, из которого только что вышли Сергей и Саша. Видимо, Сергей забыл отключить маяк и его «срубили».
Он повернул голову к Саше.
– Ну вот и приплыли… пожили час на земле и хватит! Пора на небеса!
– Не падай духом, Серега…, хрен они нас возьмут…, давай хоть на прощанье «праздник» им устроим! Только мертвыми, друг мой, только мертвыми они нас увидят! Граната с собой? Вот и оставь, для последнего «глагола»! Жаль, что сына своего не увижу…
Сергей ободряюще сказал:
– Гляди веселее, брат, ты Фехтовальщик, это не должность и не звание… это отношение к своей жизни и к Родине!!!
Друзья обнялись в последний раз!
– Спасибо, Сань, что остался со мной до конца! Для меня была честь, летать с тобой!
– Прощай, Серега, ты лучший летчик из тех, кого я знал! Может еще полетаем в следующей жизни!
Глава 2
Начало 1989 года ознаменовалось полнейшим разгулом демократии в России, что, как следствие, привело к неутешительным моментам. Вступила в силу карточная система распределения товаров, процветала фарцовка, начинали проявляться первые ОПГ, по рынкам торговали всем чем только могли. Самые ушлые уже начали оккупировать Турцию и Польшу, затариваясь ширпотребом, который таскали в страну полосатыми баулами, при этом не редко попадая к вымогателям в руки и оставаясь без товара и денег.
Саша учился в Политехническом институте и ждал своих заветных 17 лет, чтобы бросить его ко всем чертям и поступить в летное училище. Его «нежный» возраст сейчас этого сделать не позволял и он, в свои 16 лет, зевая и с неохотой, периодически посещал какие-то пары, но, в основном, забивал на учебу, поскольку видел себя не в этой аудитории, а где-то за штурвалом самолета. Мечта детства, так сказать. И если все мальчишки его школьного возраста только мечтали стать летчиками и космонавтами, то Саша точно знал, что он им будет. К тому же, отец летал на современных фронтовых бомбардировщиках – куда уж лучше пример?
Все детство, по сути, его прошло на аэродроме. Александр Иванович часто брал с собой сына на полеты, и Саша с детских лет познавал армейскую жизнь. Было страшно и интересно одновременно. Самолеты казались такими огромными, а сидеть за штурвалом было приделом мечтаний всей жизни. Это множество кнопочек, рычажков, тумблеров, лампочек, переключателей и прочих ярких мелочей в кабине, рождали в мальчике мысли, что самолетом могут управлять только Боги. Ведь каждую эту кнопочку, каждый это переключатель, как говорил его отец, нужно знать и понимать для чего он. Это было за гранью, конечно, поэтому и тянуло с неимоверной силой.
Что касается мамы, то она была против, при том в категоричной форме и иногда высказывалась по поводу его поступление в летное училище несколькими жесткими фразами типа «Только через мой труп» или «Мне одного дурака хватает в семье». Конечно, она понимала, что ни к чему это не приведет, и Саша добьется своего все равно, поэтому со временем, смирилась, если можно, так сказать. Сама по себе эта женщина была творческой натурой и с большим успехом объездила со своим хором из таких же жен летчиков, всю Польшу. Стремление привить это сыну ни к чему не привели. Отдав его в музыкальную школу, у нее была надежда, что музыка его захватит, но увы. Решив, что 5 лет – это слишком много, Саша закончил ее за 4 года, получив диплом с отличием по классу аккордеона и аттестат об окончании средней школы одновременно. Но в его неполные 16 лет дорога в небо все еще была закрыта. Что было делать? Только институт, в который он и поступил довольно легко. Мама все еще не переставала надеяться, что гражданская специальность в конструкторском бюро, которую обещал факультет самолетостроения захватит ее сына, но опять ошиблась. Хоть учеба и не доставляла парню проблем, но все же тяготила. Даже прекрасно разбираясь в точных науках, истории, политэкономии, он посещал эти лекции от случая к случаю, терпеливо дожидаясь вызова в училище на вступительные экзамены, что и произошло в конце июня 1989 года.
Для Саши это были самые прекрасные 4 года его жизни, пока он учился, что не скажешь о стране, которую сотрясали политические путчи и напряженность в социальной сфере. Он видел, как на рынках продавали окурки поллитровыми банками и меняли шоколад на водку, ел консервированные хлеб, по дате которого можно было понять, что изготовлена эта «консерва» в 1957 году. Но это скорее добавляло романтики в жизнь, чем угнетало. Как и отец, он закончил факультет фронтовой авиации и попал на самый современный самолет того времени Су-24М, чего не скажешь о его друзьях. Большинство из его учебного отделения закончили службу сразу после выпуска из училища в 1993 году и начали пробовать себя в экономике, финансах, политике. Некоторые уволились пролетав 1—2 года. Что касается Александра, то он увольняться не планировал, несмотря на то, что ситуация с финансированием и полетами в армии становилась все хуже и хуже. Пролетав год на Востоке, он перевелся на один из аэродромов Южного военного округа, где и встретил своего соратника по экипажу, Сергея.
В отличии от Александра, Сергей вырос в деревне. В далеком Алтайском крае, парень видел самолеты только на картинках и в небе. Для него желание стать летчиком была голубая мечта, которую он никому не рассказывал, боясь что его просто засмеют. Да и родители были что называется, «от сохи». Отец комбайнер, мать работала на ферме дояркой. Какие уж тут мечты о небе? С утра до поздней ночи Сергей трудился в поле вместе с отцом и лишь в короткие перерывы смотрел на пролетающие где-то очень высоко самолеты, оставлявшие за собой белый «облачный» след. В деревне всегда было много работы, поэтому каникул у парня практически не было. Первые летние месяцы Сергей работал на кирпичном заводе, а когда наступала пора уборки урожая работал в поле. Отец настаивал, чтобы после окончания восьми классов сын пошел учиться на тракториста. Этот вариант просто «убивал» парня и в один из дней он заявил родителям:
– Я хочу стать летчиком, летать на современных военных самолетах и не хочу быть трактористом.
Его мать так и застыла за столом открыв рот. Для нее, потомственной крестьянки, это было как гром среди ясного неба. Мало того, что она ни разу не летала на самолете, она даже плохо представляла, как он выглядит, и кто такие пилоты. Она прикрыла рот рукой и с ужасом посмотрела на мужа, который, по ее понятию, должен был сейчас вразумить сына и не только словами. Однако, отец Сергея ничего не ответил, а пристально посмотрел на сына. Его взгляд был долгим и изучающим, как будто он хотел понять насколько его желание сильное. Потом встав, он сказал:
– Ты уж там не подведи нас с матерью
С этими словами он вышел из дома, а мама с таким же ужасом перевела взгляд на Сергея.
Так и решилась его судьба. Закончив школу и пройдя медкомиссию, он отправил документы в летное училище в Барнауле. Закончив его 1992, он попадает служить в один из полков на юге страны. Пролетав два года, он получил «старлея» как раз в тот день, когда в экипаж к нему определили Александра, тогда еще лейтенанта.
Как и положено по такому случаю, в эскадрильи устроили «офицерское собрание», а проще говоря, накрыли столы, где Сергей «представился» по случаю получения очередного воинского звания. «Комэск» поздравил его, пожелал летного долголетия, потом выступил замполит, потом командир звена, в котором он летал, ну а уже потом пьянка пошла без официальных лиц и заявлений.
В этот самый момент Саша и решил познакомиться со своим собратом по крылатой машине.
– Сергей Васильевич, здравия желаю, меня зовут Александр, распределен в ваш экипаж!
В те времена, обращение по имени отчеству к человеку, который старше тебя по званию и пусть даже на год старше по возрасту, было обязательным. Переходить на «ты» и имена, это уже прерогатива старшего.
Сергей внимательно посмотрел на Сашу, улыбнулся и протянул руку.
– Ну привет!
– Здравия желаю!
– Хватит, Сань, давай на «ты» и без этих официальностей
– Давай
– Давно на этих типах самолета летаешь?
– Почти год, но с керосином беда, поэтому особых движений по курсу боевой подготовки не было. Так, несколько упражнений по первой программе.
– Бомбы швырял?
– Было дело, на Востоке, полигон Семигорье, это в Хабаровском крае.
– Значит на Дальнем востоке службу начинал?
