Эти команды на протяжении маршрута Сергей говорил для «шпиона», который записывает все переговоры внутри экипажа, при том даже если отключить тумблер внутренней связи. Запись эта нужно на случай если произойдет что-то нехорошее.
Скорость начала расти. 800… 900… 1000…
– Серега, высота 50
– Понял. еще немного
В гермошлеме заговорил диспетчер аэродрома.
– Неизвестный борт, от меня в азимуте 120, включите опознавание, кто вы?
Сергей повернулся к Саше и подмигнув, вывел ручку управления двигателем максимально вперед. На передней панели приборов включились 2 зеленые лампочки форсажей. Самолет дернулся вперед и скорость перевалила за 1200.
– Борт, в азимуте 120, назовите себя, кто вы?
Диспетчер с явным испугом и нотками паники продолжал запрашивать экипаж. Ответа не было.
– Борт в азимуте 120, кто вы?
С этими словами самолет на высоте около 20 метров выскочил над полосой, а Сергей ответил в микрофон:
– В окно посмотри!
С диким грохотом Су-24 пронесся в 50 метрах от КДП и сделав горку с восходящей «бочкой» скрылся в облаках.
– Серега, нахрен ты с ним разговаривал?
– Извини не сдержался
– Главное, чтоб проблем не было.
В это же самое время, раздался хлопок в левой части самолета и поперла вверх температура выходящих газов.
– Серега, помпаж!!
– Вижу, выключаю левый, обороты правого на максимал. Сань, отключай лишнее оборудование
– Уже, оставил только АРК, нам хватит «золотой» стрелки. Докладывать будем?
– Сохраняем радиомолчание по заданию, на подходе к нашему аэродрому доложим.
Постоянно парируя крен от неработающего двигателя, экипаж вышел к своему аэродрому, и Сергей доложил:
– «Купол», я Три семерки, на посадочном, крыло 16, отказ левого, встречайте
– Три семерки, вас понял, сохраняйте режим. На посадки ветер слева 60, 5 метров, нижний край 100
– Вас, понял, я Три семерки, удаление 10,
– 500, на курсе глиссаде
Видимость была практически нулевой. Да что там «была», ее не было.
– Три семерки, удаление 6
– Три семерки, 300, к дальнему, контроль шасси, механизации
– Выпущено
Цифра 300 обозначало высоту прохождения удаления от полосы и по правилам, должна составлять половину от дальности, умноженное на сто.
– Три семерки, дальний, шасси, механизация выпущены, к посадки готов
– Я Купол, ветер слева 50, 3 метра
– Вас понял
Саша посмотрел вперед – полосы видно не было. Это был предел, после чего нужно было уходить на второй круг, либо запасной аэродром. Дальнейшее снижение может грозить предпосылкой к авиационному происшествию и отстранение от полетов. Но сейчас другого выхода не было. Идти на запасной аэродром с одним двигателем было еще хуже, зная, что он тоже может отказать и тогда уже надо будет прыгать.
Саша продолжал диктовать дальность и высоту:
– Удаление 3 – 150… удаление 2 – 100… ближний, высота 70…
С этими словами перед экипажем появилась полоса, как будто «вынырнула» из облаков. Сергей успел выровнять самолет и создать допустимый посадочный угол, аккуратно опустил самолет в зоне точного приземления. Начался пробег с торможением, выскочил тормозной парашют. В конце полосы уже стояли пожарные машины, скорая и УАЗик командира полка.
Остановившись напротив них и заглушив двигатель, Сергей вытер пот и посмотрел на Сашу.
– Как ты?
– Норм
– Пошли за звиздюлями?
– Пошли
Они одновременно открыли «фонари» остекления кабины и к борту тут же повесили стремянки. Спустившись из кабины, экипаж двинулся к встречающему их Горынычу. Сергей приложил руку к гермошлему и доложил:
– Товарищ командир, задание выполнено. В полете отказал левый. Помпаж. В остальном, без происшествий!
Командир протянул руку Сергею – явный признак хорошего настроения.
– Спасибо, ребят, за задание, за то, что самолет сохранили, спасибо! Почему только сразу не доложили об отказе?
– Так ведь режим радиомолчания… товарищ командир… думали, что «играть» нужно до конца и не раскрывать свою принадлежность!
Горыныч заулыбался.
– Ну вы… черти! Ладно, садитесь в машину, поедем в столовую.
