Простить

Пролог

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – прокричала девушка и, схватившись руками за голову, прислонилась к ближайшей стене. – Как ты мог? Почему?!

Она закрыла рот рукой, чувствуя, что сдерживаться больше не может и сейчас либо заплачет от обиды, либо просто наговорит ему миллион ужасных слов, о которых потом будет жалеть.

– Молчишь? Правильно, сказать-то тебе уже нечего. Ты меня бросаешь и тебе наплевать на мою мечту. Конечно, зачем танцевать с какой-то малолеткой, когда вокруг открываются такие просторы для деятельности, – уже более спокойным голосом продолжила свою обличительную речь девушка.

Она присела на шершавый паркетный пол и начала методично расстёгивать ремешки танцевальных туфель, пытаясь отвлечь себя и подальше отогнать то чувство безысходности, которое поселилось в ней несколько минут назад.

– Оля, для тебя всё равно и танцы, и я – это очередное недолгое увлечение и игрушка, приобретённая твоим папочкой. Я не думаю, что с моим уходом ты потеряешь что-то глобальное. Уверен, что ты как всегда быстренько переключишься на новое модное занятие. Тебе же доступно всё, что ты только можешь пожелать. Если уж ты так хочешь танцевать, то пусть папочка выпишет тебе ещё одного партнёра из Москвы, и я не сомневаюсь, что он окажется, как минимум, чемпионом России, – спокойным голосом ответил на дерзкие слова молодой человек своей партнёрше по танцам.

Ольга молча продолжала снимать туфли, закусив подрагивающую нижнюю губу и сдерживая слёзы, которые всё-таки предательски побежали хрустальными капельками по раскрасневшимся от обиды и злости щекам. Отбросив обувь в угол, она встала и маленькими, аккуратными шажочками подошла к своему, как теперь выяснилось, бывшему партнёру по танцам.

Они танцевали вместе целый год. Ей пятнадцать лет, ему – двадцать один. Она избалованная дочка одного из воротил небольшого провинциального городка. Он приехал из Москвы по приглашению её отца для того, чтобы любимая папина дочурка в очередной раз развлеклась, окунувшись в своё новое хобби.

– Уходи, Вить, – тихо прошептала девушка, не сводя с него своих проникновенных изумрудных глаз.

– Оль… – попытался ответить ей что-нибудь молодой человек и коснулся её плеча.

Однако юная танцовщица моментально сбросила его руку и, перебив парня, уже гораздо более уверенным голосом произнесла:

– Уходи. Я не хочу тебя больше видеть. Только я не буду добавлять к этой фразе слово «никогда», потому что ты ещё встретишь меня на своём жизненном пути и услышишь обо мне не раз. Я докажу тебе, что танцы для меня не были игрушкой. Ты пожалеешь об этом дне и попросишь прощения. Только будет уже поздно, потому что я растопчу тебя, – она наклонилась и подняла с пола свои танцевальные туфли. – Вот этими каблуками растопчу.

Виктор как-то испуганно взглянул на Олю и внутренне ужаснулся от того, что эти жестокие слова произносит юная девушка, которая просто не должна так думать и говорить. Она ещё слишком молода, чтобы наполняться ненавистью. Парень последний раз грустно посмотрел на свою бывшую партнёршу и вышел из зала, тихо прикрыв за собой дверь. В голове его метались беспорядочные мысли, о которых он не мог поведать ей, и от этого только что разыгравшаяся на паркете сцена еще больнее отзывалась в его сердце.

«Я пожалел о том, что сделал, еще до того, как всё рассказал тебе. К сожалению, я не в силах что-то изменить. Прости меня».

Глава 1

Прошло пять лет

– Квик, квик, слоу, – проговаривала вслух ритм для танго Ольга Левина, с удовольствием наблюдая за работой своих маленьких подопечных.

Прошло пять долгих лет с того момента, как закрылась дверь в танцевальный зал за Виктором. Всё это время девушка продолжала идти к намеченной цели, цепляясь за чувство обиды, которое она испытала в тот самый злосчастный день. Ненависть, поселившаяся в её сердце, не давала расслабляться и заставляла всё время без остановок работать и терпеть.

Оля продолжала под музыку отсчитывать ритм, однако, её разум поглотили воспоминания о прошлом. Она вдруг вспомнила, как в тот вечер пришла к своему другу детства Игорю Соловьеву, просто Солу, и долго плакала, сидя вместе с ним на холодном полу какого-то подвального помещения, в котором собиралась местная молодёжь, и оставляя рядом с собой кучу пустых бутылок из-под пива. Девушка практически ничего не рассказала парнишке о том, что произошло с ней, но он и без слов понял, что Левиной нужна его поддержка. Из обрывистых фраз до него дошло только то, что Оля собирается что-то доказать Виктору, что она осталась без партнера и что не может не танцевать.

Белокурая танцовщица до сих пор не могла понять, что сподвигло Игоря тогда неожиданно для всех бросить свою разбитную молодёжную компанию и увлечение катанием на скейтборде и встать с ней в пару. Поначалу Ольга постоянно гнала его и говорила, что Сол только всё усложнит, ведь он совсем не умел танцевать и до этой вечерней посиделки с подругой не имел никакого понятия о спортивных танцах. Однако самоотдача друга и его поддержка сделала своё дело – Левина сдалась. Ей даже понравилось обучать его, а затем у них появился профессиональный тренер, приглашённый, как когда-то Виктор, отцом Ольги. Медленными шагами в ритме танца они двигались вверх по профессиональной лестнице, добиваясь всё более и более высоких разрядов. Постепенно начали ездить на региональные соревнования и занимать призовые места. В прошлом году ребята, наконец, доросли до категории «Взрослые» и класса «А». Им оставалось пройти совсем небольшой путь до заветных ступенек.

За эти годы Ольга расцвела. Она и в пятнадцать лет была очень симпатичной девушкой, но сейчас её внешность приобрела женственные округлости, а подростковая угловатость в движениях практически исчезла. От кавалеров не было отбоя, но Оля никогда не ходила на свидания, удивляя этим всё своё окружение. В конечном итоге парни маленького провинциального городка оставили неприступную принцессу в покое, чем порадовали и её саму, и её отца, который до сих пор считал, что его девочка пока не выросла, и терпел с ней рядом только Игоря.

Когда до Левиной дошло понимание того, что, танцуя, она не заполнит всю пустоту в своей душе, она взяла себе маленьких учеников и начала преподавать. Занятия с детьми поглотили её настолько, что небольшое увлечение, в которое Ольга окунулась на время, переросло в любимое профессиональное дело. Она готова была заниматься им круглые сутки.

Так они и протанцевали с Игорем все последние пять лет. Дружба их стала ещё крепче, ребята понимали друг друга с полуслова и никогда не ссорились, стараясь, правда, при этом обходить в разговорах стороной только одну тему. Оля никогда не говорила о Викторе, а Солу оставалось только догадываться о том, что задумала девушка и зачем ей это нужно.

Неожиданно из раздумий Ольгу вывел звук резко открывшейся двери. В танцевальный зал влетел взбудораженный Игорь. Подбежав к девушке, он подхватил её на руки и закружил по залу.

– Сол, отпусти меня! – прокричала Левина и попыталась вырваться.

Игорь смеялся и не отпускал девушку, однако, заметив с интересом наблюдавших за этой ситуацией несколько пар любопытных детских глаз, он всё-таки поставил Олю на пол и, чмокнув в щёку, протянул ей конверт.

Одним движением разорвав письмо, она быстро пробежалась взглядом по строчкам и радостно бросилась Игорю на шею.

– Дождались, Игорёк! Нас пригласили. Теперь всё. Осталось только зацепиться, дружище, и…, – она вдруг замолчала и, почувствовав, как на глазах выступили слёзы, отвела взгляд.

– Оль, может, расскажешь? Я же тоже соучастник, как-никак, – обратился к ней Игорь, нежно приобняв девушку за плечи.

– Расскажу, Игорёк. Обязательно расскажу только после того, как мы выиграем эти соревнования, – улыбнулась Оля, беззаботно смахнув случайно вырвавшуюся на свободу слезинку со щеки.

Их пригласили на первый в их жизни турнир международной категории – «Виват, Россия», а, значит, не за горами было и присвоение очередного класса, а самое главное – встреча с Виктором Шинским.

Глава 2

Воскресенская Людмила Федоровна, воссидавшая в VIP-зоне среди приглашённых на турнир гостей, методично что-то записывала в свою толстую в кожаном переплёте записную книжку. Женщина и сама когда-то вот так, как и сегодняшние соревнующиеся пары, безудержно крутилась по паркету вместе с мужем – Безруковым Андреем Львовичем, а сейчас они руководили одной из самых престижных танцевальных школ в Москве.

Неожиданно от записей её отвлёк знакомый голос присевшего справа от неё на свободное кресло мужчины.

– Здравствуйте, Людмила Федоровна. Как проходят соревнования? Выловил ваш профессиональный взгляд очередных звёздочек? – поинтересовался, открыто улыбаясь, он.

– Виктор! Ты почему еще здесь? Кристина уже тебя заждалась в гримёрке. Я, конечно, понимаю, что ты лучший танцор нашей школы, да и всего этого турнира, пожалуй, но постарайся впредь быть не таким безалаберным и не доводить ожидание тебя до критической точки. Иди, давай, и чтобы больше я тебя нигде, кроме как на паркете, в ближайшие часы не видела.

– Людмила Федоровна, ну, не гневайтесь так. Всё будет хорошо. Я же вас никогда не подводил.

– Подлиза ты, Шинский. Иди, успокой Кристину и чтобы без первого места не возвращался сегодня.

– Бегу, бегу, – Виктор уже было собрался покинуть своего руководителя, но потом резко обернулся и уточнил. – А вы мне о новых звёздочках так и не ответили ничего. Подобрали кого-нибудь?

– Да, хочу пригласить к нам одну пару. Такого танго, как в сегодняшнем их исполнении, я давно не видела. Ребята просто блеск, особенно партнёрша. Как раз этим сейчас и займусь, пока они не уехали. А ты долой с глаз моих, хватит уже прохлаждаться. Иди, работай, Виктор.

***

– Ольга, ты никуда не поедешь! – грозно прокричал Никита Левин.

Оля стояла посреди кабинета отца и уверенным взглядом, несмотря на крики, испепеляла его. Она, пожалуй, была единственным человеком в их маленьком городе, который не боялся этого властного и беспощадного мужчину. Девушка никогда не вникала в его дела, а только догадывалась, что отец занимается далеко не самыми законными вещами. Ещё глубже она забила в своё подсознание мысли о том, сколько трупов оставляет за собой деятельность любимого папочки. Ольга не боялась отца, но предпочитала с ним не ссориться, преподнося в основном только положительные моменты своей жизни ему на тарелочке. Однако, нутром своим чувствовала, что папочка следит за ней и знает о её жизни всё.

– Папа, этот разговор может превратиться в бессмысленный, если ты будешь продолжать кричать. Зачем, ты оплачивал мне лучших тренеров, зачем поддерживал моё желание заниматься танцами? Для того, чтобы я навсегда зависла в этом городе, вышла замуж за какого-нибудь угодного тебе твоего дружка и красиво танцевала с ним на редких приёмах, организованных местными клушами? – спокойным, не выдающим никаких эмоций голосом попыталась переманить на свою сторону отца Оля.

Левин острым недовольным взглядом посмотрел на дочь и, отстукивая нервный ритм пальцами по столу, задумался.

– Отец, ты же понимаешь, что я всё равно уеду. Я совершеннолетняя, у меня есть свои деньги, доставшиеся в наследство от мамы. Я тебе не принадлежу. Однако я хочу, чтобы ты знал, что я очень сильно тебя люблю, и если ты сейчас привёдешь аргументы, которые меня убедят, то я останусь, – грустно улыбнувшись, почти шёпотом проговорила последние слова девушка.

– Хорошо. Можешь идти собирать вещи, – мужчина ответил ей строго, как будто он разговаривал не с дочерью, а с подчинённой.

– Спасибо, папа, – покорно и тоже без особых эмоций ответила ему Ольга, но, до конца не выдержав этот спектакль, она всё-таки подошла к отцу ближе.

Коснувшись его твёрдой руки, девушка поцеловала в щёку своего самого дорогого человека и направилась к выходу из кабинета. У самой двери её остановил голос отца:

– Оль перед отъездом попроси Игоря зайти ко мне.

– Хорошо, – ответила любимая дочь и отогнала от себя мысль о том, зачем папе понадобился её лучший друг.

Ольга знала, что о планах, которые вынашивает и воплощает в жизнь её отец лучше вообще стараться не думать, иначе когда-нибудь точно сойдёшь с ума, погружаясь во всю его бесчеловечность.

Глава 3

История Игоря от первого лица

Мы знакомы с Олькой уже целую вечность. Давным-давно моя мать работала в их доме поваром, а так как любимая дочка хозяев не посещала детский сад, то с целью её увеселения моей родительнице было разрешено приводить меня в дом для того, чтобы разделить с Олей детские забавы.

Так мы и росли рядом, а потом даже стали учиться в одной школе. Моя своенравная подружка уговорила своего отца пристроить меня в ту же престижную гимназию, где обучалась она. При этом на все недовольства Левина старшего Олька реагировала истерикой, отражающей то, что без лучшего друга она тогда вообще в школу ходить не будет. Любимый папочка сдавался моментально.

Наша дружба с Олей прошла множество испытаний. Со временем у нас с ней стали расходиться интересы и появляться новые увлечения. Но, несмотря ни на какие время от времени возникающие разногласия, мы каждый вечер пятницы проводили вместе. Левина в эти вечера пыталась освоить катание на любимом мною скейтборде. Хотя делала она это весьма условно, так как доска её раздражала до невозможности. Все эти смешные и вымученные попытки выполнялись только с целью того, чтобы прочувствовать лучше то, чем увлекается её лучший друг.

Также и я всё время пытался окунуться в интересы Ольки. У неё они менялись обычно со скоростью света, и я порой даже не успевал отследить их. Так в одну пятницу она могла увлечься стритболом, а в следующую – уже гонять на карте.

Наше безумное детство, плавно подходящее к юности, продолжалось ровно до того момента, пока нам с Левиной не исполнилось по четырнадцать лет. В этот момент моя закадычная подружка неожиданно для всех увлеклась бальными танцами. Самое интересное, что это новое хобби совсем в моей голове не сочеталось с Олей и её характером. Она была всегда ещё той оторвой. Ей бы по гаражам полазить, на скутерах с мальчишками погонять, втихаря от родителей накуриться или даже напиться литрами пива, а потом приползти домой, но обставить всё так, чтобы никто особо ничего и не заметил.

И тут, вдруг откуда не возьмись, взялись эти танцульки. Это стало, пожалуй, единственным увлечением Оли, которое я не разделил совсем. Но ей это было и не нужно. Она растворялась вся там – в шагах, в ритмах, в поворотах, в музыке и в… Викторе. Так потихоньку сошли на нет наши встречи и посиделки по пятницам. Моя подружка, друг детства, сорванец Левина влюбилась, причём не только в танцы… Она боготворила Виктора, и первая, по сути, детская любовь, обернулась тем, что она стала серьёзнее, ответственнее, лишь бы в его глазах выглядеть не взбалмошной девчонкой-подростком, а красивой влюблённой в танцы девушкой. Оля ни одним взглядом или движением не выдавала Виктору своих чувств. Он был намного старше её и воспринимал её просто как свою маленькую партнёршу. В общем-то, Шинский всегда относился к ней как к избалованной папиной дочке, которой всё на жизненном пути даётся легко.

Она же, несмотря на свой сильный характер и своенравность, просто боялась отца. Как всегда впрочем. Олька всегда опасалась за людей, находящихся рядом с собой, потому что никогда не знала, как среагирует на них Никита Левин. Вот и держала с Шинским дистанцию, признаваясь в своих чувствах только мне редкими вечерами, которые мы по-дружески проводили вместе.

Так прошёл год, и однажды вечером Олька заявилась ко мне вся в слезах и, ничего толком не объясняя, просто проливала на меня воду своего отчаяния, уткнувшись в моё плечо. Из её бессвязной речи я не понял практически ничего. Подруга билась в огне, который срочно нужно было гасить. Гасили мы его, естественно, немереным количеством пива. Утром я пришёл к ней домой и, подав Левиной стакан воды с таблеткой растворённого в нём аспирина, положил рядом на кровать свои только что приобретённые туфли для танцев. В глазах моей подруги пробежали всевозможные эмоции: от горя до благодарности. А потом началась наша новая жизнь. Я заставил себя полюбить танцы только ради того, чтобы Оля успокоилась, ну, и ради того, чтобы моя лучшая подруга добилась своей цели, о которой я имел только смутное представление. Наверное, люди удивятся, зачем мне вдруг понадобилось в это влезать? Неужели дружеские чувства оказались настолько сильны?

Я не такой хороший друг, как это может показаться на первый взгляд. Просто я, как и все в этом городе, подчинялся Олиному отцу. В тот день я проводил пьяную Оленьку домой и уложил в кровать, но, не успев подойти к входной двери, чтобы покинуть их «крепость», услышал позади себя властный голос отца моей подруги.

Он приказал мне встать с Олей в пару, и я знал, что я никак не смогу воспротивиться этому, потому что любил свою мать. Он дал мне понять, что выбора у меня нет, и не будет. Вот так в мои пятнадцать лет была решена судьба мальчишки на долгие годы. Левина не должна была об этом узнать ни в коем случае. Зачем это было нужно её отцу? Затем, что он впервые по какой-то известной только ему причине через год после того, как Оля начала танцевать, неожиданно не одобрил её увлечения, но запретить танцевать любимой дочке не смог.

А я? А я должен был следить за ней, чтобы, как он говорил, девочка не натворила глупостей. И все. Мне больше не было сказано ни слова.

Вот и сегодня, спустя пять лет, меня опять вызвали на ковер. Зачем? Чтобы поставить в известность меня, что если Олин отец увидит Виктора Шинского рядом со своей дочерью на расстоянии, как минимум, позиции в танце, то не поздоровится лично мне. Я даже не сообразил поначалу, что он хочет донести до меня. Осознание пришло , когда я уже вышел на улицу и закурил впервые за последние несколько лет. Олин отец боялся близости своей дочери с Виктором, близости мужчины и женщины в полном понимании этого слова.

В голове начался сумбур от налетевших мыслей. Господи, что же произошло тогда, пять лет назад? Похоже, что правду об этом знает только один человек. Тот, который несколько минут назад обязал меня сделать всё, чтобы моя дорогая Левина никогда не стала счастливой!

Глава 4

– Так, мои дорогие ученики! Сегодня дружный коллектив нашей школы пополнился еще одной парой. Представляю вашему вниманию талантливых молодых ребят – Левину Ольгу и Соловьева Игоря, – радостно объявил выход танцоров Безруков Андрей Львович.

Знакомство происходило в репетиционном зале, в котором на данный момент вдоль зеркал выстроились почти все танцоры, тренирующиеся у Воскресенской и Безрукова.

Ольга и Игорь буквально выпорхнули на паркет и поклонились для приветствия. Они были одеты в свои турнирные костюмы, выглядели превосходно и по традиции собирались закрепить знакомство, станцевав волнующую романтическую румбу.

В воздухе мелкими каплями нот полилась восхитительная музыка, и ребята закрутились в трепетно-возбуждающем публику танце. Грациозность, шик, чувственность и сексуальность – всем этим была наполнена их румба. Казалось, что мир остановился, и сквозь мелодию доносилось только лёгкое скольжение обуви по паркету, смешенное со звуком сладкого дыхания партнёров.

Когда смотришь на любую пару, танцующую румбу, то со стороны кажется, что этот танец невозможен без эмоций между исполнителями. Да, чтобы румба заставляла зрителей замирать от восторга, нужно чувствовать партнёра целиком и полностью. Так бывает и с влюблёнными парами, так было и с Олей и Игорем. У них не было друг к другу чувств любви, как между мужчиной и женщиной, но они понимали друг друга так, как порой не понимают муж и жена. Ими нельзя было не любоваться. Два молодых тела в ритме танца заставляли собравшихся в этот вечер зрителей в зале аплодировать внутренне бесконечно, боясь нарушить хлопками вслух идиллию профессионально-выполненного танца. Каждый из присутствующих в этот вечер в зале, наблюдавший за восхитительным зрелищем, осознавал, что взгляд Людмилы Федоровны Воскресенской в очередной раз выловил из нескольких десятков пар самую прекрасную.

В этот момент в дверях зала появилась еще одна пара – лучшие танцоры школы. На пороге застыли Виктор и Кристина, засмотревшись на танцующих.

До Виктора не сразу дошло то, что перед ним на паркете крутится его бывшая партнёрша Оля. Он на секунду закрыл глаза и резко открыл их снова, будто пытаясь отогнать призраков прошлого, вдруг ворвавшихся в его размеренную жизнь.

«Растопчу. Вот этими каблуками растопчу», – молнией пронеслись в его мыслях те слова, которые он услышал пять лет назад, покидая Ольгу Левину и закрывая страницу своей жизни, связывавшую его с ней.

Виктор смотрел на Олю и Игоря и чувствовал, как внутри поднимается буря смешенных чувств. Он схватил голову за виски, пытаясь отогнать всё безумие происходящего.

«Господи, неужели она все годы продолжала танцевать. А я, дурак, даже ничего не знал о ней. Перечеркнул всё и постарался забыть навсегда. Чёрт! Олька, ну зачем ты такая упрямая? Ведь ничем хорошим это для нас обоих, скорее всего, не кончится. А, может, и к лучшему, что ты такая…».

Дикое желание прикоснуться к Оле неожиданно возобладало над разумом Шинского. В момент, когда девушка выполняла поворот Алемана под левой рукой партнёра, он подошёл к танцующим и, схватив партнёршу за свободную руку, резко притянул к себе и прервал волшебство танца.

– Здравствуй, Оленька, – прошептал ей на ухо Виктор и пристально посмотрел в томно-зелёные, слега испуганные, расширившиеся от удивления глаза Левиной.

Ольга только на секунду потеряла самообладание от выходки того человека, ради которого она рвалась в Москву и добивалась лучших вершин в танцах. Зрачки её глаз быстро сузились и, облизнув губы, как будто собираясь сказать что-то важное, она вдруг совершенно спокойным голосом ответила ему:

– Мы знакомы? Либо меня подводит память, либо она постаралась сделать всё, чтобы воспоминания о вас были стёрты.

На лице Виктора застыла маска непонимания и потрясённости. Гул голосов, который начал эхом пролетать по залу, заставил Шинского разомкнуть объятия и отпустить девушку. Оля же, как ни в чём не бывало, вернулась к Солу и взяла его за руку. И только один Игорь в этот момент почувствовал настоящее волнение подруги по дрожащим пальчикам в своей руке.

– Молодцы, ребята! Я в вас точно не ошиблась, – нарушил тишину голос Воскресенской. – А теперь Саша Грачёв отвезёт вас к дому, где находится квартира, в которой вы будете жить. Путь не совсем близкий, поэтому лучше поторопиться, так как уже достаточно поздно.

Она указала рукой в сторону на одного из своих подопечных, лицо которого озарилось радостной улыбкой.

– Всегда готов помочь молодёжи! – радостно ответил Грачёв. – Ну, что поехали?

– Поехали, – радостно откликнулся Сол, уводя как можно быстрее в сторону выхода задумавшуюся Олю.

– А они что вместе жить будут? – вернул всех в неприятную реальность неожиданно раздавшийся голос Шинского.

– А вам какое до этого дело, молодой человек? – ехидно обратилась к нему Оля.

В ответ она увидела только напряжённый взгляд глаз и сжатые от злости кулаки.

– Вить, ты чего, как маленький. Ребята давно друг друга знают, мало ли по какой причине они хотят жить вместе, – отреагировал на непонятный ему пока конфликт Грачёв. – Всё! Поехали!

Дружная компания вышла из зала, за ней потянулись и другие члены танцевального коллектива. Один лишь Шинский остался на месте, находясь в недоумении от того, что в его жизнь опять ворвалась Левина Ольга и, судя по всему, совершенно не желает пока поддерживать с ним какие-либо отношения.

«Может, оно и к лучшему. Я тогда всё перечеркнул, не стоит начинать «рисовать» заново. Однако что-то мне подсказывает, что Оля не просто так опять появилась в моей жизни».

Глава 5

– Оля, а вы что знакомы с Виктором? – решил сразу прояснить для себя крайне непонятную ситуацию Саша Грачёв.

Ребята в сопровождении своего нового товарища уже почти час ехали по Московским пробкам к месту будущего обитания. Оля сидела на переднем сидении рядом с Сашей, а Сол в одиночестве – на заднем, заткнув уши наушниками, был поглощен музыкой.

Вопрос Грачёва Левину не удивил совсем, подумав несколько секунд, она всё-таки решила сказать правду. Новый знакомый очень быстро расположил к себе ребят, и Оля не видела причин, чтобы вести себя по отношению к нему букой.

Слегка прищурив глаза, она повернулась в пол оборота к Саше, пристально смотрящего на дорогу, и дружелюбно ответила: