Четырехмачтовый галеон длиной около ста пятидесяти футов занимал добрую часть пристани. Он напоминал одну темную линию, чуть выше которой, в сумерках, добавочные паруса отсвечивали белизной, а на дополнительной мачте-бонавентуре, расположенной на корме, красовался флаг с королевским гербом.
Просматривалась «пушечная палуба», которая располагалась ниже основной.
То там, то здесь, на корабле, вспыхивал свет и тут же гас, как будто кто-то намеренно бегал с носа на корму подавая световой сигнал.
Только сейчас Анелла увидела, что нос украшает золотой лев в короне, свидетельство о том, что данный галеон принадлежит королевскому флоту, а на корме со стороны штульца[8 - Круглые свесы по бокам кормы судна] красовались русалки, поющие морякам.
– До чего же он красив!
– Что? – не поняв, о чем она спросил Себастиан и замедлил шаг.
– Наверное приятно ходит под парусами этого корабля?!
Капитан пожал плечами:
– Нормально. Идем! – последнее слово он произнес приказным тоном не потому, что на самом деле хотел напугать или ускорить Анеллу, а потому, что чувствовал расставание и тревогу за нее.
Анелла подчинилась, но через некоторое время вновь застыла как вкопанная.
Они вышли на площадь.
Себастиан опять остановился, понимая и разделяя ее удивление.
– Это Plaza de la Virgen – площадь Святой Девы и одноименная Базилика – одна из главных католических церквей Валенсии. Когда здесь хоронят бедняка, не имеющего ни денег, ни родственников в последний путь его сопровождает статуя Святой девы, которую несут за гробом, она становится его покровительницей. Покровительницей отверженных. А то сооружение, на которое ты смотришь, не моргая – Кафедральный собор. Нам к нему и нужно. – и он зашагал по направлению великолепного здания в готическом стиле.
– Откуда ты столько знаешь об этом городе?
– Отсюда родом моя мать! Поэтому я знаю здесь каждый камень!
Мимо них шла пара. Себастиан поклонившись снял шляпу и заговорил о чем-то с мужчиной. Потом поклонился снова и подав знак Анелле зашагал еще быстрее.
– На каком языке вы разговаривали?! – поравнявшись с ним спросила она.
– Это валенсианский диалект.
– Удивительно!
– Что именно?!
– Просто удивительно.
Себастиан кивнул.
Они подошли с западной стороны собора к Апостольским вратам, чьи двенадцать скульптур венчали вход в церковное сооружение. На фасаде над входом было расположено огромное окно-роза с переплетом в форме звезды Давида.
Возле арочной конструкции Себастиан остановился и повернулся к Анелле:
– Мне нужно войти внутрь. Можешь побыть здесь или пойти со мной.
– Что? – переспросила она зачарованная арочным входом.
– Ее архитектором был Николас де-Аутона.
– Потрясающе! Я пойду с тобой.
Себастиан открыл тяжелую дверь и пропустил Анеллу вперед, жестом приглашая ее войти.
Анелла
Анелла потеряла счет времени рассматривая внутреннее убранство храма.
Ретабло[9 - Высокое многоярусное сооружение, находящееся за алтарем.] главного алтаря напоминало крупный шкаф с двумя расписными дверцами масляных картин на евангельские темы.
Каждая створка была расписана тремя картинами снаружи и тремя – изнутри, поэтому, когда дверцы ретабло были открыты, посетители могли видеть только шесть картин из двенадцати.
Не удержавшись Анелла, подошла ближе и осмотревшись по сторонам закрыла шкаф. Ее взору предстали другие шесть картин на внешней стороне.
«Великолепно!» – выдохнула она и подняла глаза выше, на готический купол собора, имеющий восьмиугольную форму.
Каждую из восьми сторон двухъярусного купала уснащали готические окна с изящными каменными узорами, барочные и позолоченные украшения.
Воздушная конструкция купола поддерживалась парусами, в которых были установлены фигуры евангелистов с принадлежащими им символами. Две фигуры – полностью закончены, а две – только-только устанавливали, чему свидетельствовали леса, расставленные по периметру.
Анелла вновь открыла створки ретабло и прошла в помещение, представляющее из себя квадрат, стены которого были выложены гладким кирпичом темного цвета. Каркасный готический свод в форме восьмилучевой звезды, образованный восемью основными и двадцатью четырьмя вспомогательными нервюрами.
На главенствующей позиции в центре капеллы был узорный гипсовый алтарь, в центре которого чаша Грааля.
С двух сторон от священной реликвии располагались шестнадцать фигурок святых, установленных в два яруса, между которыми размещались двенадцать барельефов.
На самом верху алтарной стены находилось круглое окно с витражами, изображающими чашу Святого Грааля.
Себастиан
Как и предполагал Себастиан Васкес оказался внутри Кафедрального собора на приступке у самого входа.
После того как его друг в морском сражении лишился руки и ушел на сушу, его можно было найти только в двух местах: здесь и в трактире на пристани.
Место всегда зависело от наличия денег в кармане бывшего «морского волка».
Пока Анелла восхищалась красотами этого места Себастиан подсел к старому другу:
– Здравствуй, дружище! Как поживаешь?!
– Себастиан! – обрадовался Васкес и вместо протянутой руки для рукопожатия, заключил его в объятия. – Какими судьбами, старый друг?!
– У меня к тебе есть просьба. Вернее работа!
Глаза у Васкеса засветились:
