Александр Галич. Почему Высоцкий, а не я?
Николай Яковлевич Надеждин
Кем был Александр Галич? Обычным драматургом, зафиксировавшимся в советской кинематографии. Советским актёром. Советским кинематографистом… Но он был ещё и поэтом, который не мог молчать – когда на родине разворачивались угрожающие события. Он пел. И пел так здорово, что ему самому было удивительно – почему люди слушают не его, а, скажем, Высоцкого? Галич погиб случайно – в Париже. Причиной его смерти стал купленный им комплекс «Грюндик». Абсолютно безопасный аппарат, убивший его в одночасье.
Александр Галич. Почему Высоцкий, а не я?
Николай Яковлевич Надеждин
© Николай Яковлевич Надеждин, 2024
ISBN 978-5-0064-3088-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Николай Надеждин
«Маленькие рассказы о большом успехе»
Александр Галич
Почему Высоцкий, а не я?
2024
Введение
Нельзя сказать, что Галич пользуется в России всеобщей любовью. Многие граждане до сих пор верят советской пропаганде, объявившей Галича врагом и отщепенцем. Уже и советского государства нет, и его пропаганды. А они всё верят.
Нельзя сказать, что песни Галича звучат у нас на каждом шагу. Наоборот, это достаточно редкое лакомство для избранных… Впрочем, сейчас и Высоцкого слушают редко, хотя ещё лет двадцать назад он был безумно популярен. Другие времена, другие песни.
Нельзя сказать, что Галича у нас относят к классикам советской драматургии. Возможно, это и правильно. Ну, какой из Галича классик? Пьесы хорошие писал. И сценарии к фильмам. Но того уровня обобщения, как у истинных титанов литературы (не будем поминать всуе имя Чехова), у него, конечно, не было…
Получается, что всё «нельзя». А что можно? Можно смело заявить, что Галича знает любой, кто родился и вырос в нашей стране. Стихов не помнят, песен не слышали, а имя знают. И в общих чертах его историю, поскольку больно уж резанула эта немотивированная жестокость властей. Наотмашь ударили. Изо всех сил (а сил у государства ой как много – что ей какой-то индивидуум, оно, государство, при желании миллионы может уничтожить). А потому каждый, кто жил в то время, невольно подумал – а если бы меня также? Выжил бы? Сумел бы выкарабкаться?
Но те, кто слушает песни Галича, кто смотрит его фильмы, не забудут Александра Аркадьевича никогда.
На то, собственно, и надежда…
1. Семья Гинзбургов
Эта история началась в начале ХХ века в украинском городе Екатеринославе, который сегодня называется Днепропетровском (или просто Днепром). Здесь в далёком 1918 году жила скромная еврейская семья служащих Аркадия Самойловича Гинзбурга и Фани Борисовны Векслер. Аркадий Гинзбург работал бухгалтером в какой-то конторе, Фани Борисовна работала в местной консерватории (которая, к слову, доживала последние дни – новые власти вскоре после революции консерваторию упразднили). Семья была небедная и небогатая – средняя. Правоверные иудеи, люди религиозные и хорошо образованные…
Поскольку речь пойдёт о родителях драматурга и поэта, обратим внимание на Фани Борисовну. Она получила музыкальное образование, живо интересовалась театром и искусством вообще. Благодаря ей, в семье (уже в другой, московской жизни) понемногу собралась хорошая библиотека. Аркадий Самойлович был в этом отношении «попроще» – он просто зарабатывал на жизнь, стараясь обеспечить семью.
А времена между тем стояли смутные. Полыхнула революция, дотянувшаяся и сюда, на Украину. И Аркадий Гинзбург подумывал уехать куда-нибудь южней, где было тихо и относительно безопасно. Но уехать как раз было невозможно – Фани Борисовна ждала первого ребёнка.
19 октября 1918 года она, наконец, разрешилась от бремени – родила мальчика, которого назвали Сашей. И уже с младенцем на руках семейство Гинзбургов двинулось в путь. Их дорога лежала в Крым – в славный город Севастополь, где им предстояло пережить лихолетье Гражданской войны.
2. Саша
Сегодня трудно представить, что значит добираться из Екатеринослава до Севастополя в разгар Гражданской войны, когда власть в украинских городах переходила из одних рук в другие, на дорогах бесчинствовали бандиты, а вокруг было полно вооружённых людей. С маленьким ребёнком на руках, не имея ни денег, ни каких-то важных бумаг, которые могли бы помочь выбить место в вагоне поезда или отвести подозрение шныряющих по вокзалам патрулей (белых, красных, без разницы).
Но Гинзбурги всё же доехали до Севастополя и нашли здесь пристанище – как рассказывал сам Александр Галич, «в каком-то смешном деревянном домике».
В ту пору Севастополь стал тем городом, в который съехалась вся интеллигенция России, спасаясь от большевиков. В городе стояли войска Врангеля, которые давали хоть какую-то надежду на защиту. Но после разгрома врангелевской группировки Красной армией военные сами стали беженцами. И на пароходах, отплывающих из Севастополя в Константинополь, места для гражданских мигрантов оставалось всё меньше и меньше.
Чем жили Гинзбурги в этом городе морской славы, сказать трудно. Какие-то деньги Аркадию Самойловичу добывать удавалось, семья не голодала. Но жили, конечно, как на вулкане – ни выехать в Россию, ни остаться. Надо было на что-то решаться, война уже стучалась в двери севастопольских домов. И спрятаться от неё не удалось никому.
3. Севастополь
Свои первые воспоминания о раннем детстве Александр Галич относил к ноябрю 1920 года, когда ему было всего два года. Правда, вряд ли это были воспоминания – скорее всего речь идёт о семейной легенде, которая с годами слилась с первыми впечатлениями ребёнка и стала частью собственной памяти.
Они жили в небольшом старом домике, во дворе которого росла акация, а неподалеку возвышалась мечеть. По вечерам оттуда доносилась песня муэдзина.
Однажды отец вернулся домой и сказал матери:
– Все уезжают. Давай и мы уедем?
И матушка Серёжи ответила:
– Нет, это наша родина. Мы отсюда никуда не поедем. И попробуем жить здесь, как бы нам ни было трудно…
Вряд ли двухлетний ребёнок мог запомнить разговор родителей. И вряд ли у четы Гинзбургов был выбор. Места на пароходах для беженцев приходилось выбивать с чудовищными трудностями. А у Гинзбургов не было ни связей, ни денег.
С другой стороны… а чего им было бояться? Они не сотрудничали с режимом, ни в чём и ни перед кем не провинились. Хотя, разве так ли обязательно было провиниться, чтобы угодить под молох военной машины убийства?
В ноябре 1920 года части Красной армии захватили Севастополь. Гинзбурги остались в городе и прожили в нём ещё три года. Но жизнь в провинциальном южном городе, подвергнутом страшным чисткам, была явно не сахар. И когда Гинзбургам стало совсем туго – в 1923 году – они собрали свои более чем скромные пожитки и отправились в Москву.
4. Москва
Им удалось поселиться в большом доме номер 4 в Кривоколенном переулке, что в самом центре Москвы. Это был дом поэта Дмитрия Веневитинова, современника и друга Пушкина. В двадцатые годы ХХ столетия этот дом стал приютом для десятков московских семей.
Они жили в большой коммунальной квартире – огромные комнаты дома Веневитинова были разделены перегородками. И получились «классические» коммуналки, самое распространённое в сталинские годы типа жильё.
Москва середины двадцатых годов – большой, полуразорённый, неустроенный город, вдруг ставший главной столицей нового государства. Голодный и холодный, в годы НЭПа он вдруг расцвёл, преобразился, снова похорошел.
У Аркадия Самойловича появилась работа – в короткий период бурного расцвета частного предпринимательства в Советской России профессия бухгалтера оказалась весьма востребованной. Жизнь понемногу налаживалась. И нерешительность с отъездом из осаждённого Севастополя стала забываться…
И всё же – почему они не уехали? Конечно же, вовсе не потому что Фани Борисовна решила «жить здесь, как бы ни было трудно». Просто у них не было реальной возможности получить место на пароходе, плюс путающая неизвестность (на эмиграцию ещё надо отважиться). А семейная легенда с патриотическим пафосом была придумана специально для детей – чтобы во дворе, играя со сверстниками, не сболтнули лишнего.
5. Брат
16 февраля 1925 года в семье Гинзбургов произошло радостное событие – Фани Борисовна родила второго сына, младшего брата Саши, которого назвали Валерием.
Несмотря на серьёзную разницу в возрасте – семь лет, что в юные годы очень и очень много – в детстве братья были достаточно близки. Саша с удовольствием возился с Валерой, когда тот был ещё совсем мал. А когда Валера подрос, у него был «собственный старший брат», защитник, советчик, наглядный пример.
Впоследствии Валерий Гинзбург стал выдающимся кинооператором. В 1949 году он окончил ВКИГ и пришёл работать на студию имени Горького, на которой и проработал всю жизнь до кончины в 1998 году. Творческим дебютом оператора Гинзбурга стал фильм «Солдат Иван Бровкин» 1955 года. Эта и вторая лента о Бровкине («Иван Бровкин на целине», снятая в 1958 году) стали настоящими народными комедиями – эти фильмы собрали рекордное количество зрителей Советского Союза.
Всего Валерий Гинзбург снял 25 фильмов. Его высшим творческим достижением стал фильм «Комиссар» Александра Аскольдова. Снятый по рассказу Василия Гроссмана в 1967 году, этот фильм был запрещён к показу и сохранился только благодаря счастливой случайности. Повторное рождение фильма состоялось лишь в 1987 году, спустя 20 лет после завершения работы. В широкий прокат картина вышла в 1988 году.
