Алька

Алька

Давным-давно в одном маленьком городишке жила маленькая девочка Аля. Жили они на окраине города. Каждое утро Алька выходила за ворота, протягивала свои ручонки к Солнышку и радостно кричала:

– Здравствуй, Солнышко!

– Здравствуй, девочка, – и Солнышко широко улыбалось Алечке.

Подлетал ветерок, ласково гладил девочку по худенькой бледной щеке и шептал:

– Привет!

Аля от восторга подпрыгивала, приплясывая, и весело пела:

Припевая и пританцовывая, летела она на поле напротив, где росло много цветов, быстро собирала целую охапку, усаживалась на лужайке и плела себе венок. Закончив дело, долго любовалась своей работой, затем надевала на свою белобрысую головенку и замирала. Ее огромные серые глазищи становились еще больше. Она словно хотела увидеть себя как в зеркале, но только всего лишь представляла себя в огромном красивом саду с яркими цветами. Она ложилась на землю и долго смотрела в небо. По небу неслись какие-то чудовища, сказочные звери. А вокруг жужжали какие-то насекомые, трещали кузнечики.

– Дочка, домой! – слышала Аля голос матери. Она тихонько поднималась и медленно брела домой.

Дома мама доставала с полки дуранду – прессованный жмых от отжима подсолнечного масла, – откалывала маленький кусочек и совала дочке в рот. Алечка с наслаждением сосала маленький кусочек, и голод уходил.

– Война-а-а… – говорили люди.

Что это такое, девочка не понимала, но знала, что это что-то страшное.

Долго о чем-то Алька думать не могла. А потому она снова срывалась с места и летела на улицу.

Как-то выскочила она на улицу, а тут неожиданно поднялся такой ветер…

Вдруг вихрем подхватило Альку и понесло как былинку. Мелькали моря, реки, горы… Долго ли так летела Аля, неведомо. Только вот, наконец, ветер утих, и девочку легонько опустило на землю. Она крутила головой во все стороны, и ее удивлению не было предела. Да это же сад ее мечты и сновидений! Огромные яркие цветы приветственно кивали своими красивыми головками. Порхали огромные бабочки… Из высокого терема появилась красивая девица в ярком цветном наряде. На ее волнистых, отливающих золотом волосах красовалась корона из цветов. Да, да! Не венок, а корона!

Красавица спустилась с высокого крыльца и, улыбнувшись, сказала, словно пропела с перезвоном колокольчиков:

– Здравствуй, Алечка! Давно тебя я ожидала. Ведь ты так мечтала ко мне попасть. Вот мечта твоя и сбылась. Добро пожаловать. Королева цветов к твоим услугам.

Аля растерялась и не знала, что ей сказать. Да еще и босиком, в стареньком рваном платьице.

– Не смущайся, малышка! Это все поправимо.

Она взмахнула веткой жасмина, и вдруг все заискрилось, заиграло разными красками. Аля с удивлением увидела себя в легком белоснежном, словно воздушном, платьице и беленьких башмачках. Цветочек жасмина украшал пушистые волосы. «Какое чудо!» – подумала Аля.

– У меня никогда не было белых волнистых локонов! Откуда все это?

– Удивлена? То ли еще будет! – улыбнулась королева и протянула румяное яблоко.

– Попробуй. Не стесняйся.

От смущения Аля покраснела до корней волос. Но так хотелось попробовать хоть немножко румяного яблочка.

Она несмело прикоснулась к яблоку. Какое же оно было ароматное! Слегка откусив, девочка чуть не задохнулась. Боже, такой вкусноты она еще никогда не пробовала в жизни!

Королева улыбнулась и повела Алю по своему саду.

Огромные красивые розы: и белые, и нежно-розовые, бордовые, даже голубые и черные…

Але вдруг стало легко и радостно. Она подпрыгнула, завертелась и, приплясывая, запела:

Прошел день, другой. Все кругом цвело и пело, но на душе было грустно.

– О чем печалишься, душа моя?

– Я к маме хочу, – и Аля горько заплакала.

– Ну что ты, крошка. Разве тебе здесь плохо? Смотри, какие красивые у тебя наряды…

Девочка не дослушала и еще горше зарыдала:

– К маме-е-е…

– Ну, что с тобой поделаешь. Вот тебе веточка незабудки. Коль захочешь побывать вновь у меня, взмахни этой веточкой и вмиг окажешься здесь. А сейчас, ветер-ветерок, отнеси-ка ты малышку к ее маме.

Поднялся вдруг ветер. Все сильней и сильней подуло. Потом все закрутило вихрем, подняло Алю высоко в небо и понесло через моря, через леса… Потом все стихло, и Алька увидела свой дом и маму у калитки…

– Мама, мамочка! – девочка бросилась на шею матери и крепко к ней прижалась.

Вечером, когда мама укладывала дочку спать, тихо спросила:

– Ты где?

– Я здесь, – и снова обняла маму.

Как же хорошо, когда мама рядом!

Лето 1946 года. Аля, как всегда, вылетела на улицу. Солнышко-о-о… С утра уже жарко. На небе ни облачка. На улице ни души. Вылетев за ворота, она замерла на месте, запрокинув голову. Ни ветерочка…

Вдруг девочка услышала, что где-то за спиной высоко в небе что-то гудит. Повернувшись, Аля замерла в изумлении. На нее двигалась армада черных летательных аппаратов. Это были не самолеты. Нет! Это было нечто необыкновенное. Сначала это были черные точки. Потом они стремительно росли и превратились в аппараты разных конфигураций. От их стремительного приближения березы, что были в соседнем огороде, пригибались до земли. От испуга Аля не могла пошевелиться, словно окаменела. Ноги не слушались, будто приросли к земле.

Тут одна тарелка тихо приземлилась около девочки. Всё кругом стало голубого цвета. Из проема корабля вышел высокий стройный человек, весь в черном. Шлем и черная маска прикрывали лицо. Только глаза, как у кошки, светились зеленым огнем.

– Мы за тобой, – раздался глухой чужой голос.

Хотелось бежать, но страх все больше сковывал все ее маленькое тельце.

– Мама! – подумала Аля, но произнести ни звука не смогла. Язык стал каким-то вялым и словно прилип к нёбу.

Аппараты куда-то исчезли, ветер утих. Снова ни ветерочка. Жара. Ни души. И только странный аппарат рядом и этот необыкновенный человек. В глазах потемнело. Больше Аля ничего не помнила.

Опомнилась она на столе огромного помещения. Вокруг суетились какие-то люди, тихонько переговариваясь между собой.

– Все прошло отлично. На улице не было ни души.

– Ну, потерялся ребенок. Подумаешь. Там даже и не заметят. Семья у них большая.

– Мама меня любит! – вдруг закричала малышка.

Люди удивленно посмотрели в ее сторону и снова продолжили разговор.

– Проблем не будет? – спросил главный.

– Будет! Будет! Мама меня не бросит! – что есть моченьки заорала Аля.

– Пусть заткнется, а то на Земле ее услышат, – снова заговорил главный.

– Что? Кляп, что ли, вставить?

– Нет. Так она задохнется. Нам она нужна живая.

– Так как ее заставить замолчать?

– Ма-а-а-ма-а-а!!!

– Выбросьте ее за борт. Такая тут не нужна. Найдите что-то поспокойнее.

Тут со скрипом открылся люк, и ребенок полетел в черное пространство.

И тут… О, чудо! Какие-то могучие крылья подхватили падающий комочек и быстро понесли к Земле. Скоро они уже были у дома. Это ангел-хранитель подхватил Алю и спас ее.

– Ма-ма-а-а! – вновь закричала малышка.

Мама с испугом выскочила на улицу.

– Что случилось?

– Там кто-то черный. Он хотел украсть меня.

– Ну, что ты. Никого здесь нет. Смотри, на улице ни души.

– Но они были здесь! Они увезли меня.

– Ну, фантазерка… Пошли домой. Видно, на солнышке перегрелась. Вон, какая жара с утра.

Мама принесла Альку домой, уложила ее в постель, напоила каким-то необыкновенным чаем и приложила мокрое полотенце на лоб. Вскоре Аля уснула, но все еще вздрагивала и повторяла:

– Ма-ма! Ма-а-а-ма-а-а!

Страшно, аж жуть…

Давным-давно в одном небольшом городишке жила маленькая-маленькая девочка. Девочка как девочка. Худенькая, глазастая. Ноги-руки тонкие, стриженая, белобрысая, головенка на тонкой шее болтается… Одни глаза огромные, как плошки, смотрят на весь мир. И до того она трусливая была! Ветер подул, траву шевельнул, а у нее уже сердечко от страха сжало. И особенно она темноты боялась. Ей все казалось, что из темноты смотрят на нее чудовища, и вот-вот схватят ее. Бывало, сидят они у печурки вечером, смотрят, как дрова горят да потрескивают. Тепло. А за спиной темнота. Боязно пошевелиться.

– Алька, смотри, слизун ползет. Сейчас как схватит тебя, – говорит старшая сестра.

Алька сжимается в комочек и ближе жмется к огню.

– Ну, что ты пугаешь ее? Она и так, вон, вся трясется. Не бойся. Там никого нет, – говорит средняя сестра.

Но у Али душа давно в пятках. Она быстро шмыгает под одеяло и натягивает его, укрываясь с головой. Скоро приходит мама. Она ложится рядом и тихо шепчет:

– Ты где, маленькая?

– Я здесь, – тихо одними губами говорит Аля и, прижавшись к маме, вскоре засыпает.

Время шло. Подрастала Аля, но все еще всего-всего боялась. И особенно боялась по-прежнему темноты. Вечером надо выйти по надобности в сени, она просит проводить ее старшую сестру, а та сердито:

– Что я тебе, провожатый? Иди сама. Нечего трусить!

– Да ты, доченька, не бойся, никого там нет. А если страшно, возьмись за ручку двери, задержись и три раза скажи: «Не боюсь. Не боюсь. Не боюсь».

Аля робко выползала в сени, но когда шла обратно, ей казалось, что кто-то сейчас ее сзади схватит. Пятки горели, и она, растаращив от страха глаза, опрометью кидалась к двери и, рывком открыв ее, пролетала в дом. Сердце бешено колотилось. Ей казалось, что сейчас вслед откроется дверь, и кто-то страшный влетит за ней.

– Ну что ты, глупенькая, никого же нет, – успокаивала мама.

Частенько ее оставляли дома одну. Оставшись одна, она забиралась на печку, пряталась за валенки в самом углу и прислушивалась к каждому шороху. Вот кто-то тяжело протопал по залу. Заскрипели половицы… Алька зажмурилась и еще сильнее зажалась в угол. Вот шаги уже на кухне… Кто-то поднимается по ступенькам на печку… Но тут открывается дверь и входит мама:

– Маленькая, ты где?

– Я тут! – радостно кричит Алька и бросается к матери.

Подрастала Алька, а страхи все не уходили.

Лето. Жара. Но вот небо все потемнело, и началась сильная гроза. Молнии Алька не боялась, хотя мама говорила, что бояться надо не грома, а молнии. Но Алька боялась грома. С каждым ударом она сжималась в комочек и крепко зажмуривала глаза. А удары и раскаты были такими, словно вот-вот расколет дом надвое и рассыплет его по бревнышку. И с каждым разом удары были сильнее. Алька забралась в самый угол комнаты под круглый столик и вся дрожала от страха.

– Господи! И когда же это кончится?

Но вот, наконец, долгожданный дождь, а точнее, ливень сплошной рекой. Удары грома чуть поослабли и будто долго-долго ворчали, чем-то недовольные. Алька обрадовалась, что тучи чуть рассеялись и удары страшенные прекратились. Вскоре кончился дождь. Засияла радуга.

– Радуга-дуга, не давай дождя, давай солнышка из-под бревнышка! – весело кричала она и шлепала босыми ногами по лужам.

Выбежала подружка. Они обнялись, запрыгали по луже, а потом болтали и смеялись. Вдруг огромный огненный шар пролетел между ними, чуть ли не касаясь их носов, и ушел в землю. Девчонки онемели от страха и долго стояли молча с широко раскрытыми глазами. А потом вдруг звонко рассмеялись, показывая пальцами друг на друга. Волосы у обеих поднялись дыбом и торчали кверху, словно их подвесили за невидимые ниточки. Немного опомнившись и оправившись от испуга, они вместе пошли к речке. Когда они подошли туда и встали у обрыва, волосы их как по команде снова поднялись вверх. Девчонки снова весело рассмеялись.

Как-то Алька в один из жарких дней выбежала на улицу. Там не было ни души, словно вымерла вся улица. Алька подняла лицо к солнышку и, прищурясь, долго смотрела на него.

Было тихо. Ни ветерочка. И вдруг словно поднялся сильный ураган. Березы, что росли в соседнем дворе, пригибались к земле. И послышался какой-то гул. Алька глянула на небо и увидела вдали черные точки. Они быстро росли и превращались в какие-то странные черные летательные аппараты. И не было ни одного из них похожего.

Аппараты двигались прямо на Альку. От этой армады стало темно. Алька зажмурилась.

– Это за мной.

– Да, мы за тобой, – услышала девочка странный голос. Она хотела броситься бежать, но ноги не слушались ее, и Алина стояла, как вкопанная.

– Кто вы? – выдавила она из себя.

– Мы инопланетяне с Марса. Не бойся. Мы не тронем тебя.

Алька повернула назад, словно ища защиты, и увидела, как из полыхающего горизонта на нее мчатся красные всадники. Еще больше испугавшись, она повернулась к марсианам, но там никого не было. Небо было чистое, голубое. Тихо. И по-прежнему жарко. Деревья стояли, не шелохнув ни одним листочком. Тогда Алька снова глянула в другую сторону. Но и там никого и ничего не было. Жужжали шмели. Нещадно пекло солнце… Но страхи куда-то ушли. Видимо, инопланетяне захватили их с собой. И не за Алиной они прилетели, а за страхами…

Трусиха1

Давно это было… Жила в одном маленьком городишке девочка. И всего-то она боялась.

– Ой, там кто-то серенький! – вскрикивала она, прижимаясь к сестренке.

– Алька, смотри, там Слизун. Сейчас тебя за бок схватит.

Девочка с испугом оглядывалась и приближалась к огню лежанки, где весело потрескивали березовые поленья.

Пошлет ее, бывало, мама в магазин за хлебом, придет Алька, дрожит от страха, как осиновый лист. Протягивает денежку в зажатом кулачке, а у самой от страха коленки дрожат и слезы на глазах.

– Чего тебе, девочка?

Глаза у Али расширяются, вылазят аж из орбит, язык не поворачивается. «Открывает рыба рот, но не слышно, что поет…»

– Может, тебе хлеба? – спрашивает продавщица, посчитав деньги.

Аля кивает головой, несмело протягивает руки за буханкой, кладет ее в сетку и убегает.

– Володарского, Красноармейская, Трудовая… Вот и родная Театральная улица. Уф! Дома!

Идет как-то вечером Алька домой, чувствует, что кто-то позади крадется. Она остановилась, и тот «кто-то» тоже остановился. Девочка пошла быстрей – и «тот» быстрее. Аля бегом к дому, да как закричит:

– Мама!

Из калитки спешно вышел отец, услышав испуганный голос дочери.

– Ты чего?

– Там кто-то серенький…

Тут подошел мужчина в сером пальто и серой шляпе.

– Я не хотел испугать твою дочь. Специально останавливался, когда она ко мне поворачивалась. Я к тебе по делу.

Алька не стала дальше слушать, шмыгнула мимо отца и прижалась к матери.

– Глупенькая. Человека испугалась.

А уж как она боялась темноты!

В туалет надо было пройти через темные и холодные сени.

– Тата, сходим со мной в туалет…

– Вот еще! Сама иди.

– Да ты, дочка, не бойся. Там же нет никого. А пойдешь обратно, возьмись за ручку и три раза скажи: «Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!»

Алина прошмыгивала темные сени, озираясь вокруг широко открытыми глазами. Обратно старалась прошмыгнуть незаметно. И только касалась ручки двери, как ей казалось, что ее вот-вот схватят, и, забыв мамины наставления, она стремительно рывком открывала дверь и пулей влетала в дом.

– Уф! – выдыхала весь испуг девочка.

Даже завязанного пальчика у старшей сестры она боялась. Но стоило только Татке сказать: «Алька, пальчик», – как девочку начинало тошнить и трясти от страха.

Так вот год прошел. Другой…

Проснулась как-то Аля, и чувствует, что ей не страшно. Ну, нисколечко. Заглянула она во все углы. Никого.

– И чего я боялась?

Еле дождалась она вечера, чтобы проверить, ушел ли страх.

Пошла она вечером во двор через темные сени. Никого. Вроде и не страшно. Вернулась обратно. Страшновато. Уцепилась она за ручку и лихорадочно стала повторять: «Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!» Но дверь все же открыла рывком и по привычке пулей влетела в дом.

Позднее, когда Але было страшно, она останавливалась, повторяя себе: «Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!» И уж очень было страшно, стремилась подойти к «страху» и потрогать рукой.

Уже и выросла девочка, и стала взрослой, но страхи иногда приходили к ней.

Жила как-то она в деревушке одна в заброшенной избушке. Сидит, читает… Вдруг слышит, кто-то по чердаку бродит. Вот тяжело спускается по лестнице, дергается в дверь…

Волосы встали дыбом. Ну, что? Бояться всю ночь? Нет!

Аля тихонько подошла к двери, скинула крючок и с силой толкнула дверь. Та распахнулась, и от нее с визгом отскочила собака.

– Вот дуреха, собаки испугалась.

Так и ушли страхи. Хотя нет-нет, да и напоминали о себе.

Прошли годы, вот уже она Алина Николаевна и у нее свои дети.

Как-то легли они спать. Вдруг видит, словно дверь входную кто открыл, полоса света протянулась до спальни. Аля бросилась к выходу на свет. А там в проеме двери – огромный мужчина.

– Извините, мы со свадьбы. Разрешите переночевать.

И тут из-за спины амбала выскакивает племянник.

– Ха! Это я! Тетя Аля, позвольте другу у вас переночевать.

– Да у меня негде.

– Я на полу, на коврике, – едва выговорил великан.

– Тетя Аля, вы не бойтесь, он спокойный.

А амбал тут же рухнул у порога и с храпом уснул.

Алька не боялась, но уснуть до утра не могла, так храпел на весь дом пришелец.

А дверь квартиры не закрыли, придя домой с улицы, ее ребятня.

Утром «страх» с извинениями и в смущении ушел.

Так страхи навсегда покинули Алю. А ведь верно сказано: «У страха глаза велики».

Страхи2

Давным-давно в стародавние времена в одном маленьком городке жила маленькая-маленькая девочка. Страшненькая такая да худенькая-прехуденькая! Одни глаза да уши. Не глаза, а глазищи. Налысо стриженая, одна короткая челочка надо лбом. Белобрысая, пугливая. И вечно она чего-то боялась: одиночества, темноты.

Сидят, бывало, они вечером у печурки, смотрят на огонь, а старшая сестра ее пугает:

– Смотри, смотри! Слизун ползет. Сейчас тебя как за бок цапнет!

А та и вовсе трясется, озирается в темноту и жмется ближе к печурке.

– Да ладно тебе пугать, она и так боится, – заступалась другая сестра.

А душа у девчонки уходила в пятки. И только сердечко громко стучало: «Тук-тук-тук!» Да звенело в ушах. Девчонка уже была готова упасть в обморок от страха.

Время шло. Девчушка подрастала, но страхи так же жили в ее душе. Идет она вечером по темному коридору, и кажется ей, что ее кто-то сейчас схватит. Она вздрагивает, ускоряет шаг и уже пулей влетает в дом.

Вот уже совсем взрослой стала девочка. Вместо челочки уже косички. Да и школу она заканчивала. Вроде как – чего ей бояться?

Но как-то шла она вечером домой. Уже темненько было. Вдруг слышит, кто-то идет за ней. Кто? Не разглядела. Кто-то «серенький». Девочка прибавила шаг, и «оно» прибавило шаг. Она остановилась, и «оно» остановилось. Она как закричит, и бежать. Но и «оно» бегом за ней. Девочка вбежала во двор, захлопнула калитку и орет что есть мочи. Выскочил отец:

– Что случилось?

– Там кто-то «серенький», – едва вымолвила она.

Отец открыл калитку, а там его знакомый, который шел как раз к отцу.