Чувства и искупление

Чувства и искупление

Пролог

Вереница птиц стайкой пролетела над пробуждающимся городом, скрывшись далеко за ледниками Озариса, и навсегда покинула умирающую суровую местность. Теплый солнечный свет снисходительно озарил округу, окрашивая темные мрачные домики в золотистый цвет и заливая мокрую опавшую листву яркими цветными бликами, но солнце быстро скрылось за тучами, лишив природу надежды на тепло. Подул холодный пронизывающий ветер, морозя кожу лица и рук, но Уильям Фабиан продолжал гордо стоять на крыше замка, сопротивляясь стихии и не обращая внимания на растрепавшиеся из хвоста длинные светлые волосы. Мужчина пронзительно смотрел вдаль своими бледно-голубыми глазами и знал, что скоро великие деяния, которые он вершил, окупятся. Король доверил ему важную миссию, как самому верному соратнику, и, видит святая Лорелея, Уильям исполнит ее любой ценой, даже если плата будет слишком высока. И пусть планы его зловещи, но помысли чисты.

Он возложил на алтарь победы много сил, здоровья и крови и еще столько же отдал на открытие школы не для того, чтобы все разрушать. Немалыми трудами Фабиану удалось вернуть старому замку Тенебрус должный вид и сделать его обителью новых магов. Расположенный на северо-востоке Рейвенхарта – столицы Арривии – и граничащий с ледниками Озариса, он уже много лет был заброшен и считался гиблым местом, пока не появился Уильям. Найти выживших после войны с Лимранией магов-элементалистов и мастеров по телекинезу, трансмутации и телепатии оказалось еще сложнее. Но Фабиан справился, и его ученики принялись изучать эти сложные науки вместе с другими необходимыми предметами: математикой, алхимией, ботаникой, целительством, историей и географией. Не всем удавалось усвоить знания, но те, у кого получалось обуздать свою стихию, двигать предметы силой мысли, менять их форму и состояние, варить снадобья и проникать в чужой разум, поощрялись и отправлялись на службу к королю. В живых оставались единицы, и многие погибали, защищая границы страны, но ведь в этом и состоял смысл обучения – служить во благо государства. Так успокаивал себя Фабиан, когда прощался со своими учениками и принимал в школу новых молодых магов.

Около двери на крышу послышался шорох и по каменной лестнице поднялся человек в военной форме с эмблемой Арривии на кожаной куртке и сурово посмотрел на Уильяма, сразу привлекая его внимание тяжелой поступью. Он остановился рядом с Фабианом и неохотно отвесил ему легкий поклон в качестве приветствия, но в ответ ему досталось лишь молчание.

– Господин директор, король вызывает вас к себе. Немедленно, – нетерпеливо проговорил гвардеец, теряя терпение. – Это касается вашей ученицы. Ее отец в бешенстве.

– Королевский прокурор Уайт? – Уильям резко обернулся, растеряв крупицы храбрости. – Он в курсе?

– Королю пришлось рассказать, – объяснил гвардеец и замолк.

На лице Уильяма отразилась смесь гнева и отчаяния, но он незамедлительно взял себя в руки и последовал за гвардейцем к порталу с удивительно прямой спиной. Ему предстоял тяжелый разговор, от которого зависела его жизнь и жизнь других учеников, но в одном Фабиан не сомневался – он не позволит никому уничтожить его детище. Даже самому провидению.

Он скрылся в портале, уверенный в собственной справедливости и ослепленный гордыней, не замечая взгляда темных пронизывающих глаз, которые неотрывно следили за ним еще с крыши.

Глава 1. Боль

Рея тенью шла по коридорам замка, стараясь не сталкиваться с однокурсниками и не попадаться преподавателям на глаза. Последний месяц стал настоящей пыткой и испытанием на проверку ее стойкости и живучести, и, к сожалению, бой девушка проигрывала. Свежие глубокие порезы на руках пылали огнем, причиняя адскую невыносимую боль, сравнимую разве что с темной магией. Она никогда не думала, что ее жертвенность и желание помочь обернутся глупым безрассудством, последствия которого станут необратимыми. Ее оценки резко ухудшились, чего и следовало ожидать от ученика девятого курса, отчаянно противившегося применять полученные знания на практике. Она больше не могла колдовать, потому что любое, даже самое простейшее заклинание, приводило к ранам, не способным на быструю регенерацию. Маг без магии. Как глупо.

Она почти смирилась с отсутствием друзей, которые и до этого не баловали ее вниманием, и сочувствующими взглядами. Первое время ей удавалось скрывать свое состояние и контролировать эмоции, не выдавая боль, но с новыми ранами становилось сложнее сдерживать себя. Она знала, что ухудшилась не только внешность, меняя свежий яркий румянец на болезненную бледность, тусклость волос и мешки под глазами. С каждым днем мысли пропитывались ядом, отравляя ее жизнерадостную натуру и превращая в мрачную тень прошлой беззаботной жизни. И приближающийся конец Рея ждала с облегчением и надеждой, что скоро ее страдания закончатся, а бесконечная усталость превратится в бесконечный покой. Столь резкое изменение образцовой студентки преподаватели не могли не заметить, однако, после того как директор отказался помочь, сухо сообщая о том, что он не всесилен, резко перестали видеть проблему, деликатно стараясь избегать пустого взгляда девушки.

Рея почувствовала легкое жжение на кончиках пальцев и тепло на перевязанных руках. Действие лекарства заканчивалось, боль усиливалась, и бинты снова пропитывались кровью. Она привалилась к стене, стараясь выровнять дыхание, но ноги подкашивались, и Рея почти осела на пол, если бы не суровый голос, доносившийся из класса артефакторики. И его тон, пробиравший до костей, подсказывал девушке, что опоздание на урок может привести к более серьезным увечьям, чем раны на руках от колдовства. Нужно было торопиться.

Преподаватель артефакторики и маг огня Роланд Ротмант всегда вызывал у учеников весьма однозначные чувства страха и ужаса с примесями волнительного трепета у недалеких девиц. Бывший адепт темной магии, лучший друг директора Фабиана и верный последователь короля, каким Уильям выставил его на суде в ответ на обвинения в предательстве, оказывался одной из обсуждаемых тем среди учеников ровно до тех пор, пока не появлялся в поле видимости у сплетников. Молодой, амбициозный мужчина – явно с присутствием интеллекта, раз занял пост командующего гвардией короля в двадцать один год, а в двадцать четыре после снятия обвинений снизошел до обучения пустоголовых детей в только открытой школе магии – в начале преподавательского пути казался ученицам весьма интересной кандидатурой для объекта воздыхания. Ровно до первого едкого замечания в адрес одной из студенток, которая от нанесенного ей ущерба по гордости долго перемывала ему косточки, не скупясь на эпитеты и настраивая верных подруг против этого несносного человека.

В отношении заместителя директора Присциллы Голд студенты трепались не меньше, ведь ее требовательность к трансмутации не уступала даже Ротманту к артефактам. Рея считала подобные выпады в отношении преподавателей недопустимыми из-за банального уважения, что среди ее друзей не поощрялось. К началу последнего девятого курса она научилась не реагировать на мнение окружающих и смирилась с одиночеством, которое в редких случаях нарушалось шумной компанией однокурсников, охотно зазывавших ее в деревеньку Примвис. Ей хватало того, что на уроках и Ротмант, и леди Голд выкладывались на полную, чтобы вбить материал в горячие головы, а остальное она пыталась отмести прочь. Рея гасила распространявшийся по всему телу страх от хмурого взгляда угольных глаз преподавателя артефакторики, когда в ее адрес лилась критика не меньше, чем на остальных, но она отчаянно убеждала себя, что если отбросить замечания и вникнуть в суть сказанных Ротмантом слов, то он производил впечатление человека, чрезвычайно увлеченного своим делом. Она топила чувства злости и опустошенности к нему, когда вспоминала, кем он являлся на самом деле и какие поступки совершал на службе у короля ради победы. Рея до сих пор горевала по матери, умершей из-за строя, установленного после войны и приведшего к упадку всех сфер общества, в том числе медицине. Ее не смогли спасти из-за элементарного отсутствия лекарств и персонала, разбирающегося в болезнях, и Рея, будучи на тот момент еще ребенком, с ужасом наблюдала, как мать умирала в муках и страданиях без возможности облегчить боль. Она испустила дух в полном смятении рассудка, не узнавая дочь и мужа, и, казалось, даже себя.

Голова болезненно кружилась и стала тяжелой, словно в нее налили горячий свинец и с каждым шагом добавляли новую порцию. Противный звон в ушах не давал привести мысли в порядок, а разносившийся эхом по всему коридору голос давил на виски. Рея с трудом дошла до кабинета, держась за стену, и перед дверью опрокинула в рот содержимое пузырька с зеленой жидкостью. Горло обожгло, но девушка терпела, пока картина перед глазами перестала плыть и мигать красными пятнами. Действие лекарства как раз должно было хватить на урок, если ей не потребуется колдовать. Быстро глянув на часы, Рея разочарованно выдохнула, представляя, как лицо Ротманта перекосит от злости, пока он будет придумывать самые изощренные слова, описывающие ее опоздание. Она похлопала себя по бледным щекам трясущимися пальцами, стараясь скрыть болезненность лица за легким румянцем, и шагнула в класс, спрятав руки за спиной.

Роланд сосредоточенно подготавливал ингредиенты для последнего урока, чувствуя на плечах усталость, но упрямо держал осанку. За девять лет преподавания и упорных трудов в самых разных исследованиях он почти забыл, кем он был, но шрамы по всему телу и на лице услужливо напоминали ему об этом каждым вечером. Чувство вины въелось в мозг и не давало дышать полной грудью, словно сдавливая мощными силками и перекрывая доступ к свободе. Он тяжело вздохнул, прерывая ненавистные мысли, и повернулся к двери, встретив вошедших учеников маской безразличия на лице. Вести занятие у бездарных учеников двух совершенно бесполезных стихий – воздуха и земли – одновременно одно сплошное разочарование, но стиснув зубы, Ротмант начал урок, выводя на доске список ингредиентов для создания артефакта.

– Сегодня я проверю ваши знания за предыдущие курсы обучения. Уверен, что вы не соизволите вспомнить создание и самого простейшего амулета от простуды, – процедил Роланд и взмахом руки заставил все учебники захлопнуться. По классу раздались разочарованные вздохи и обвинения. – Прожигание меня вашим надменным взглядом, мистер Джесон Стивенс, не поможет вам в его создании.

Его цепкий взгляд усмирил негодующих учеников и заставил съежиться под ним от страха. С такими непроницаемыми холодными глазами он убивал для короля, чтобы убедить того в верности и преданности, но противный голос в глубине души шептал «признай, что тебе нравилось лишать людей жизни».

– На доске список ингредиентов, которые вам понадобятся. Объединяемся в пары и начинаем, – сказал Ротмант, словно отдавая приказ, и с раздражением перевел взгляд на вошедшую в класс ученицу.

Ее темные длинные волосы слишком резко контрастировали с белоснежным цветом лица, а выразительные черные брови неестественно выделялись на бледной коже. Пухлые губы потеряли яркость и были искусаны, что Роланд заметил сразу по следам крови, как только она вошла. Правильные черты лица и бирюзового цвета глаза выражали бездонную тоску и уныние, а трясущиеся пальцы нервно теребили подол школьной юбки. Она была больна, весь ее вид кричал об этом, и по-хорошему ему стоило отправить студентку в лазарет к леди Маргарет, но Ротмант, поджав тонкие губы, решил, что восемнадцатилетние девицы в состоянии сами о себе позаботиться.

– Стоит поставить вам пропуск занятия за опоздание, мисс Уайт. Очевидно, что к девятому курсу вы не научились не только создавать талисманы, но и определять время. Будете работать одна, вот за этим столом, – отчеканил артефактор, небрежно указав на ближайшую парту к преподавательскому месту.

– Извините, сир, – безэмоционально проговорила Рея севшим голосом, пропуская едкое замечание мимо ушей. – Больше не повторится.

Рея молча прошла к столу с котлом, сбрасывая тяжелую сумку с учебниками и изучая исписанную мелом доску. Ингредиенты подходили для амулета от простуды, и Рея с ужасом вспоминала состав, понимая, что в инструкции по приготовлению требовалась магия своей стихии. Дождавшись, когда все студенты возьмут нужные ингредиенты, она на ватных ногах дошла до шкафа, схватив простенький деревянный кулон и несколько цветков семицвета, а свечи и блюдце положила в карман юбки, чтобы не разбить. В голове усиленно роились мысли о том, как создать амулет другим способом, но на ум упорно ничего не приходило кроме страха, противно застрявшего в горле.

Ротмант медленно шагал между рядами и тщательно следил за каждым движением учеников, молча оценивая их знания и то и дело хмурясь. Он прилагал колоссальные усилия на уроках, чтобы кратко и понятно изложить материал, но всегда находились особи, которые без учебника не могли связать двух слов. Жалкие потуги учеников девятого курса при создании артефакта среднего уровня сложности вызывали у Роланда приступ безнадежности и мнимой тревоги за судьбу будущего поколения. Вернувшись на свое место, преподаватель, преисполненный бранных слов на молодежь, бросил колкий взгляд на бледную, как смерть, девушку, которой он не без удовольствия велел работать рядом с ним, чтобы вдоволь насладиться страхом, который испытывали ученики в его присутствии. Она уже дошла в изготовлении до момента, когда требовалось использовать магию, но продолжала стоять, высматривая цвет бутонов, растолченных в блюдце и нагретых над свечой. Ротмант победоносно ухмыльнулся уголками губ, решая, что посмевшая опоздать на его урок маг воздуха забыла, что написано в инструкции под следующим пунктом. Но она, словно прочитав его мысли, взмахнула рукой, и на секунду артефактор заметил, как ее лицо исказила гримаса боли.

Его отвлек зеленый дым, поднимающийся за соседним столом, и два остолопа, которые никак не реагировали на шипение амулета, оказавшегося в опасной близости к огню свечи. Закатывая глаза, Роланд в очередной раз проклял директора, который не позволил применять пытки в воспитательных целях.

– Мистер Роббинс, вы готовите амулет или яд? – раздраженно сказал артефактор, устало потирая переносицу. – Нужно нагреть семицвет до тех пор, пока его лепестки не раскроются, а не превратить бутон в пепел.

Однако Дэниэл Роббинс, совершенно не обращая внимания на слова преподавателя, продолжал сжигать несчастный цветок над свечой, пока содержимое блюдца не воспламенилось и не перешло на деревянную поверхность стола. Парень стремительно отпрянул к окну, не предпринимая абсолютно никаких попыток, чтобы предотвратить распространяющийся огонь, и испуганно таращился на язычки пламени. Все произошло настолько стремительно, что Рея вспомнила о последствиях колдовства, когда уже выкрикивала заклинание.

– Катаргис, – на автомате произнесла девушка, вскидывая руку и направляя поток воздуха в источник огня.

Пламя протестующе взвилось к потолку, неохотно погаснув, и Рею мягко толкнули вбок нетерпеливые руки. Ротмант мгновенно заставил своей магией огня остатки искр исчезнуть, вдобавок потушив свечи на других столах, после чего его гнев обрушился на жавшегося к стенке Роббинса, а затем и на остальных присутствующих. Слова долетали до Реи с трудом, словно сквозь толщу воды, и больно били по вискам, отдаваясь резкой пульсацией в голове. Она тихо выскользнула из класса, пользуясь ситуацией и сложившейся суматохой, пока преподаватель придумывал наказание для провинившихся студентов.

Привалившись к стене, Рея чувствовала, как теплые струйки крови ползут по пальцам, стекая на пол и оставляя красные разводы. Она давила рвущийся из груди крик и до боли стискивала зубы, чтобы не издать ни звука. Свежие порезы стали глубже после того, как девушка воспользовалась магией для изготовления амулета, и старые раны, покрывшиеся корочкой, разошлись от заклятия урагана, когда пришлось погасить огонь. Рея чувствовала, как подкашиваются ноги, как сводит челюсть и скрипят зубы, но упорно боролась, чтобы не потерять сознание посреди коридора на третьем этаже замка. Она решилась открыть глаза, и от застилавших картинку слез девушка размыто видела приближающуюся к ней фигуру в черном, облаченную в темный кожаный плащ и похожую на коршуна.

– Вы еще здесь, – Ротмант недовольно покосился на студентку, нехотя останавливаясь. – Кажется, я десять минут назад отпустил вас. Или вам хочется прогуляться по замку?

Она не ответила, продолжая держать голову опущенной, и артефактор, нахмурившись, скользнул взглядом по жавшейся к стене фигурке. Ноги девушки дрожали, а по рукам стекала кровь, образуя на полу приличную лужу. Во мраке коридора, освещенного несколькими факелами, Роланд с трудом мог разглядеть очертания лица ученицы и оценить тяжесть ранений. Тело приняло решение раньше, чем разум, и крепкая мужская ладонь нырнула под волосы девушки, огибая шею и фиксируя подбородок. На него смотрели стеклянные безжизненные глаза цвета неба, выражавшие пустоту и отчужденность. На секунду Ротмант даже растерялся, не зная, что делать, но быстро взял себя в руки, понимая, что от его действий зависит чужая жизнь.

– Сможете идти? – тихо спросил артефактор, решая, что его кабинет ближе, чем лазарет.

Рея отрицательно покачала головой, закусывая губу от вырвавшегося хрипа, и стала оседать на пол. Роланд, грязно выругавшись про себя, подхватил девчонку на руки и стремительно направился в свой кабинет. Раны не были похожи на ожоги от попадания на кожу ядовитого сгоревшего цветка, который любезно поджарил Роббинс, да и бинты на запястьях говорили о том, что случалось подобное не первый раз. Он проклинал свой статус преподавателя, первоочередная задача которого заботиться о своих учениках, и свирепствовал на девчонку, свалившуюся ему на голову. Где его хваленая выдержка и равнодушие? Где безразличное отношение к окружающим?

Упрекая себя за слабость, Ротмант осторожно положил девушку на диван и метнулся к шкафам, отыскивая нюхательные соли и восстанавливающие настойки. Он был почти уверен, что ни одно его заклинание огня не поможет прижечь раны, однако, аккуратно закатывая испачканные рукава рубашки девушки до локтя, артефактор снял окровавленные прилипшие бинты и попробовал произнести пару заклятий, которые, как и предполагал, не подействовали. Пользуясь тем, что Рея оставалась в сознании, Роланд начал буквально вливать в нее пузырьки, поддерживая ее голову и следя, чтобы она не закашлялась. Она покорно пила глоток за глотком, прикрыв глаза, и когда выверенная им доза опустела, Ротмант снова вернулся к рукам девушки. Его собственные руки перепачкались в ее крови, но он продолжал изучать глубокие полосы, изуродовавшие нежную кожу. Шрамы от старых ран скрывались за новыми и на бледной коже стали практически невидимы. Присутствия темной магии артефактор не заметил, и на ум приходило лишь одно объяснение – девчонка сама с собой это сделала. Он решил дождаться, пока подействуют настойки, расспросить ее обо всем и выставить за дверь в лазарет, как и следовало сделать с самого начала, а не нянчиться с малолетними детьми по доброте душевной.

Ротмант раздраженно прошел к раковине, запуская руки под струю воды, с тяжелым вздохом рассматривая когда-то белоснежные манжеты, но кровь оказалось непросто смыть. Он хмыкнул. Какая ирония. Он не отмоется от крови тех людей, которых погубил, даже если бы ему даровали бессмертие.

Сзади послышался приглушенный стон, и Роланд обернулся, готовясь к тому, чтобы отчитать несносную девчонку. Рея с трудом опустила ноги и села, опираясь на колени и размазывая кровь по всей юбке. Настойка флосвита оказалась очень действенной, и, рассматривая внутреннюю часть рук, девушка с облегчением увидела тонкие бегущие змейки шрамов. Мышцы болели и ныли от принятого лекарства, в голове шумело, словно от роя пчел, но Рея радовалась, что ей повезло отделаться так легко.

– Итак, – прогремел голос Ротманта в звенящей тишине кабинета, – я жду объяснений, мисс Уайт.

Он подошел ближе, прислоняясь бедрами о край столешницы его рабочего места, и сложил руки на груди, буравя девушку строгим взглядом. Рея тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, и Роланд использовал все свои навыки, чтобы не сорваться, пока девчонка отрешенно уставилась на него. Он не был привлекательным. Шрам, пересекающий лоб, левую бровь и щеку не красил его, хотя и добавлял мужественности, а суровый подбородок воина, покрытый щетиной, скорее отталкивал, чем вызывал восхищение. Длинные черные волосы, чаще всего стянутые резинкой на затылке, доходили до плеч, а глаза цвета темного шоколада, казалось, видели саму душу. Общий облик мужчины напоминал зверя, готового атаковать в любую секунду, и поэтому ученики до жути боялись его.

– Не советую вам испытывать мое терпение, – в низком голосе преподавателя прозвучала угроза, и девушка встрепенулась, потупив взгляд.

– Простите, мастер, – Рея сглотнула, ощущая подступивший страх от присутствия адепта темной магии. Бывшего адепта. Собственный голос звучал хрипло и надрывно. – Все началось в начале учебного года. Мы тренировались недалеко от Мертвой реки, чтобы никому не мешать. Так получилось, что Джесс, то есть мистер Стивенс, атаковал мистера Роббинса потоком воздуха, но тот поставил щиты из камней, и заклятие срикошетило в меня, а я не успела возвести блок. Меня должно было оглушить, но ничего не произошло. А после на уроке трансмутации от использования чар впервые появилось это.

В кабинете повисла тишина, прерываемая стуком капель из неплотно закрытого крана. Звук разбивающейся воды вкупе с ситуацией заставил кожу покрыться мурашками. По спине прошелся холодок, и Рея сильнее вжалась в диван, мечтая исчезнуть и не плавиться под испепеляющим взглядом. Медленные приближающиеся шаги, которые девушка сравнила с походкой хищника, нарушили мучительное ожидание, и она решилась перевести взгляд на артефактора, о чем сразу же пожалела.

– И вы хотите, чтобы я поверил в это? – прошипел Ротмант, прищурившись и презрительно смотря на девчонку сверху вниз. – Вы прикрываете своих дружков, рассказывая эту чушь. В духе магов воздуха ваша нелепая самоотверженность и желание спасти виновных от наказания.

– Сир, но я не лгу. Директор в курсе, он… – Рея резко встала, нахмурившись и почувствовав прилив гнева, но даже мнимое равновесие в росте не добавило ей уверенности.

– Оставьте свои истории для кого-нибудь другого. Я зря потратил на вас время и запасы ценных лекарств, – процедил сквозь зубы Роланд, и, крепко схватив девушку за плечо, выставил из кабинета. – Выметайтесь. Прочь.

Дверь с грохотом захлопнулась прямо перед носом Реи, рискуя слететь с петель от грубого обращения. Примерно также чувствовала себя девушка, которую, словно котенка, ткнули в очередной факт, доказывающий, что она одинока в борьбе с ее проблемами. Совершеннолетие достигнуто, а значит руку помощи великодушно протянет только горгулья, питающаяся магией, тем более для нее маны в организме еще находилось предостаточно.

Сердце бешено билось о ребра от страха, злости и обиды, и Рея, держась за крохи самообладания, пыталась успокоиться, чтобы не вернуться в кабинет преподавателя артефакторики и не наговорить ему грубостей. Хотелось выть от безысходности, но ей следовало поберечь остатки сил, которые слабым огоньком трепыхались от настоек, что дал Ротмант. Страх перед ним стал глубже, запутаннее и поселился где-то глубоко в душе животным инстинктом, который предупреждал бежать прочь с третьего этажа и не возвращаться. Желание исчезнуть навсегда не являлось проблемой теперь, когда собственная жизнь стояла под сомнением из-за бессилия самого Уильяма Фабиана и лекарей из больницы святого Саймона. Рея видела два пути: либо она погубит себя окончательно, применив еще пару заклинаний, либо заберет документы из школы и забудет о магическом мире навсегда, поселившись среди фермеров и рабочих мануфактуры каменщиков. Вариант до конца дней влачить жизнь помощников королевского прокурора на службе у собственного отца ею даже не рассматривался. В голове промелькнула шальная мысль сменить придворного шута и рассказывать байки о свирепых придуманных чудищах старого замка Тенебрус, и Рея грустно улыбнулась, приободренная тем, что не растеряла остатки юмора.

Она забрала сумку из класса артефакторики и поспешила в спальню девочек, пока преподаватели и ученики готовились ко сну.

Глава 2. Решение

Ротмант летел в кабинет директора, устрашающе вышагивая между испуганными учениками и игнорируя встречавшийся по пути лепечущий персонал. Слишком много вопросов у него накопилось к другу, и один из них не давал ему покоя, как только дверь захлопнулась перед проблемной девчонкой. Высматривая за завтраком в столовой учеников, как орел добычу, Роланд обнаружил, что она отсутствует, а ее так называемые друзья пребывают в состоянии веселья, не заморачиваясь этим фактом. Язычки совести топили лед внутри, и Ротмант перебирал разные версии событий, в которых исход получался одинаковым – девчонка так и не дошла до спальни. Он раздраженно потушил несколько факелов магией огня и поднялся по высокой лестнице, перелетая через ступеньки.